Фрауке Шойнеманн - Агент на мягких лапах

– Там впереди строительная бытовка! Бежим! – Кира увидела маленький домик. Он стоял среди огромных грузовиков на краю большой ямы. Дверь была открыта. Мы могли без проблем встать под крышу, что и сделали. Я огляделся и увидел рядом с собой большую деревянную катушку, на которую был намотан блестящий кабель. Я никогда еще такого не видел. Эта штука была высотой с парковую скамейку, и Кира, сев на нее, взяла меня на колени. Промокшие до нитки, дрожащие и замерзшие, мы сидели и ждали, когда перестанет дождь. А он все не переставал – лил и лил. И гром гремел все ближе.

Я уже говорил, что день выдался неудачный? Я ошибся – он был отвратительный . Сначала неприятности в школе, потом еще эта Одетта. А теперь этот дождь. Мне захотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Ах, да что там: мне захотелось, чтобы я стал кем-нибудь другим. Все равно кем. Главное – чтобы не Уинстоном Черчиллем, живущим у профессора Хагедорна.

Кира погладила меня по моей промокшей шерстке.

– Уинстон, как я рада, что ты у меня есть, – вздохнула она и почесала мне за ухом. – Знаешь, у меня вообще нет друзей, кроме тебя. Сегодня ты сам видел это в гимназии – они все меня унижают. Иногда мне так хочется, чтобы я была кем-нибудь другим. Кем угодно. Главное – чтобы не Кирой Коваленко.

В этот момент над нами вспыхнул невероятно яркий свет, и я почувствовал удар, такой внезапный и мощный, что я даже и не понял, что это. Он поднял нас с Кирой в воздух и, тряхнув с головы до ног, швырнул на пол. Вокруг все гремело и гремело, земля дрожала. И вдруг снова стало темно. Ужасно темно. И совсем тихо.

Нет, я не умер. Но что-то все-таки переменилось. Очень сильно переменилось. Когда я снова открыл глаза, мир вокруг меня выглядел совершенно другим. Таким… красочным! Точно: он вдруг стал очень пестрым. Словно ему добавили несколько красок, которых прежде не было. Кроме того, все стало более контрастным. Я различал детали, которых до этого не замечал. Прямо возле себя я увидел маленького жука. У него был какой-то непривычный цвет, а на спине множество мелких черных точек. Невероятно! Что же случилось?

Я встал на лапы и хотел отряхнуться. Вернее, я попытался это сделать, но меня тут же ужасно зашатало, и я передумал отряхиваться. Казалось, мое тело меня больше не слушалось. И когда я огляделся по сторонам, я понял причину: я внезапно стал очень большим. Вернее, длинным. Моя голова оказалась где-то высоко над землей – потрясающее, головокружительное ощущение! Пожалуй, слишком головокружительное , потому что голова сильно болела. Я хотел мяукнуть, но из пасти вырвался звук, заставивший меня содрогнуться. Я отчетливо сказал:

Ауа. Ауа. Ауа.

Слово. Человеческое слово! С каких это пор я научился говорить?!

Прямо у своих ног я услышал жалобное мяуканье. Возле катушки, вытянувшись, лежал черный кот. Странное дело – он показался мне ужасно знакомым. Он выглядел… как… я снова пригляделся… действительно: он выглядел как я! Ну просто точная моя копия! Передо мной лежал Уинстон Черчилль! Никаких сомнений! У меня по спине пробежал холодок. Постепенно до меня дошло, что удар молнии все переменил. Если там, внизу, лежал Уинстон, тогда я… Да нет, такого не может быть! Такого не должно быть!

Я набрался храбрости и осторожно посмотрел на себя. Точно. Синие джинсы. Высокие кеды, цвет которых я впервые разглядел. Очень яркие. Вероятно, розовые. Мне знакомы эти кеды. Их носит Кира. Я поднял свою левую переднюю лапу и посмотрел на нее. Да, все было не так. Там, где я ожидал увидеть свою лапу, теперь была рука. Святые сардины в масле! Я превратился в человека! Да не в кого-то там, а в Киру!

– Уинстон, что такое?! Что случилось?!

Кира. Точно Кирин голос. Но откуда он доносился? Ведь Кира же я, а я молчал. Я все еще стоял, онемев.

– Эй, Уинстон, ты слышишь меня?

Поскольку вблизи единственным живым существом был черный кот, должно быть, это он говорил со мной. То есть со мной говорил Уинстон. Уинстон говорил с Уинстоном. Ну и ну! У меня что-то жужжало в черепной коробке. Вероятно, я должен был что-то ответить, но меня пугала мысль о том, что сейчас я должен был заговорить. « Смелее !» – успокоил я себя и откашлялся:

– Э-э… я… э-э… я тут, наверху.

Кот удивленно взглянул на меня:

– Это ты, Уинстон? – не поверил он.

В самом деле. Я точно слышал его, и это был голос Киры. Правда, сам кот не мяукал, не говорил. Очевидно, его голос звучал у меня в голове! Для меня это оказалось уж слишком, тем более что я был вынужден стоять на двух ногах. Я сел на пол.

– Ты что-то сказал? – спросил я у кота, выглядевшего как я. – Ну, я имею в виду – ты по-настоящему что-то сказал?

Кот подошел ближе и посмотрел на меня:

– Понятия не имею, у меня в голове все перепуталось. Говорю ли я? Трудно сказать. Я… я… кажется, я скорее думаю .

Точно. Так и есть. Я слышу голос Киры в своей голове, потому что слышу ее мысли. О небо! Великий кошачий бог, если ты есть! В какую историю ты нас втянул – и, главное, за что?!

Получится ли у нас обратная связь? Я посмотрел на кота и подумал: «Слышит ли он меня тоже?»

– Да, я тебя слышу, – тут же пришел ответ. Удивительно! Я мог мысленно общаться с котом, который выглядел как я, но говорил как Кира, ее голосом. Надо было во всем этом разобраться.

– Ты кто? – спросил я у кота, хотя уже знал ответ.

– По-моему, я Кира. Правда, выгляжу теперь не как Кира, а как Уинстон.

– Хм-м, вот у меня то же самое. Вернее, наоборот. То есть я Уинстон, но выгляжу как Кира.

– С ума сойти! Мы что, поменялись телами?

Я кивнул:

– Кажется, да.

– Зачем?! Почему?!

– Понятия не имею. Но это наверняка связано с тем ярким светом и ударом, который обрушился на нас, – предположил я.

– Ты имеешь в виду молнию? – уточнила Кира, превратившаяся теперь в старину Уинстона.

– Это была молния?

– Думаю, да. Ведь над нами бушевала гроза. Яркий свет, оглушительный удар… Наверное, в нас ударила молния. Еще чудо, что мы остались живы.

Похоже, она была права – это чудо. Да, я остался в живых, но, увы, не в своем прежнем теле. Как такое возможно?!

– Может, это было как-то связано с моим желанием, – задумчиво проговорила Кира.

– Что? С каким желанием?

– Ну, перед самым ударом молнии я захотела стать кем-нибудь другим, только не Кирой.

– Верно! – вспомнил я. – Ты так и сказала. Знаешь, а ведь я подумал тогда о том же самом.

Мы вздохнули. Одновременно.

– Да, – сказала Кира, – вот наши желания исполнились, и мы обменялись телами. Теперь я – это ты, а ты – это я. Кира стала Уин стоном, а Уинстон Кирой. Ну и неразбериха!