Татьяна Полякова - Детектив весеннего настроения [сборник litres]

– Ешьте.

– Спасибо, я завтракал.

– Мне кажется, вы всегда голодный. Из-за этого меня мучает совесть. Давайте ваши новости.

– Тогда я сначала перекушу, – кивнул он и с энтузиазмом съел бутерброды, забыв, что он вестник несчастья. Потом вроде бы одумался, снова загрустил и наконец заговорил: – Первая новость: сегодня ночью скоропостижно скончался наш вице-губернатор.

– Так он вроде молодой?

– Пятьдесят два года. Сердце. «Скорая» не успела приехать. Для всех это полная неожиданность.

– Бывает, – пожала я плечами.

– Дело в том, что вечером он заявил жене, что его отравили.

– Кто отравил?

– Недруги, естественно.

– Это я поняла, а кто конкретно? Он, поди, своих врагов хорошо знает…

– Никаких имен он не называл.

– Вот это плохо, – пожала я плечами.

– Слушайте, что здесь смешного?

– Я и не смеюсь. А с чего он взял, что его отравили?

– Чувствовал себя неважно уже несколько дней.

– Но к врачу не обращался? Не очень-то человек беспокоился о своем здоровье.

– На здоровье он никогда не жаловался и легкое недомогание поначалу приписал усталости.

– Понятно, народные избранники вкалывают, как известно, с утра до вечера, и усталость у них хроническая. Тогда с чего он решил, что его отравили?

– С того, что состояние резко ухудшилось. Он даже уехал с работы после обеда.

– Но врача не вызвал. Жена об этом тоже не позаботилась.

– Что вы хотите сказать? – нахмурился Алексей Дмитриевич.

– Просто пытаюсь понять, с какой стати человек решил, что его отравили. Может, новоиспеченная вдова попросту фантазирует? Как я поняла, ничего конкретного насчет отравления он ей не сообщил. Ни кто это сделал, ни где это могло предположительно произойти, так? При этом умер от сердечного приступа. Верно?

– Вскрытия еще не было, но, судя по всему…

– Не знаю, что в произошедшем для меня особенно плохого, но смерти я, естественно, никому не желаю, поэтому будем считать его плохой новостью. Давайте вторую.

– Наше мельтешение в городе не осталось незамеченным.

– Ага. Значит, начальство шею намылило?

– Уберегся, но с утра я был в милиции, – поскучнел еще больше Ковалев.

– И наконец-то узнали, кто такой Талызин?

– Узнал, – поморщился он. – И это третья плохая новость.

– Надеюсь, парень жив-здоров?

– Меня это не особо порадовало. Парень в милиции известен.

– Чем знаменит?

– Как выяснилось, он входит в группировку некоего Григория Горелова.

– Гриши Меченого, – кивнула я.

Алексей Дмитриевич поднял брови и совсем было решил выразить свое удивление словесно, но я усмехнулась и напомнила:

– Не забывайте, это мой родной город, и я долгое время работала здесь в газете. Так что грех мне было бы не знать такого выдающегося человека.

– Вы с ним лично знакомы?

– Бог миловал. Но наслышана. Был слух, что его взорвали в собственной машине. Что, врали люди?

– Люди не врут. Взорвали, но неудачно, то есть ему-то как раз повезло. Правда, теперь к его изувеченной физиономии прибавилась хромота.

– Гранатку под педаль сцепления сунули?

– Все-то вы знаете… – съязвил Ковалев.

– Мыслят стандартно, с ними неинтересно. Помнится, своим прозвищем он обязан вмятине на лбу, тоже являющейся следом неудавшегося покушения. Выходит, везунчик он у нас, Гриша Меченый. Чем он теперь занимается? Открыл собственное дело или в депутаты подался?

– Скажете тоже…

– Неужто до сих пор с пистолетом бегает, точно пацан?

Алексей Дмитриевич покачал головой в досаде.

– Не пойму, что вас так веселит?

– В основном реалии нашей жизни. Время идет, а ничего не меняется.

– Кое-какие перемены есть. Фамилия Строев вам что-нибудь говорит?

– Нет. А должна?

– Значит, вы все-таки отстали от местной жизни, – удовлетворенно кивнул участковый. – Теперь он тут в определенных кругах самый главный, а Гриша Меченый у него вроде как на побегушках.

– Занятно. И что Строев?

– Вот у него и собственное дело, и даже в депутаты он подумывал, но злые люди не позволили.

– Да уж, совсем совести у некоторых людей нет, – прокомментировала я довольно двусмысленно.

Мой спутник пропустил мой сарказм мимо ушей и продолжал «докладывать»:

– Свою связь с криминалом особо не афиширует, но и не стесняется.

– То есть теперь в городе заправляет он?

– Есть группировки, которые существуют как бы отдельно, но, по большому счету, с ним приходится считаться всем.

– Ясно. Чем же мы не угодили такому большому человеку? – Я вспомнила о вчерашнем визите и задумалась. Стоит рассказать о нем Ковалеву или не стоит? Пожалуй, торопиться ни к чему.

– Чем не угодили, не знаю, но то, что вам в городе оставаться опасно…

– Это мы уже обсуждали. Давайте все-таки подумаем, чем вызван внезапный интерес Строева ко мне?

Ковалев пожал плечами. Заговорил задумчиво:

– Если учесть, что его люди вертелись возле вашей машины…

– То логично предположить, – подхватила я его мысль, – что их интересовала квартира Светланы. Они обратили внимание на свет в ее окнах так же, как и вы. Но тогда у меня возникает вопрос: с какой стати им интересоваться ее квартирой? А они ею интересовались. Если учесть, что хозяйка несколько месяцев как мертва…

– Чепуха получается, – кивнул Ковалев.

– Вот именно. Однако эта публика просто так ничего не делает. Следовательно, интерес был, и немалый.

– Чепуха, – в досаде повторил Ковалев. – Зачем Строеву ее квартира?

– Жаль, что нельзя об этом спросить его самого. Но можно поинтересоваться у Талызина. Вдруг он что-нибудь да знает?

– Я считаю, что был не прав, когда решил не сообщать в милицию о нападении на вас. Теперь, когда мы знаем, кто они…

– Что это меняет? Допустим, я напишу заявление. Господин Талызин скажет, что куртку у него украли, а сам он в момент нападения находился где-нибудь…

– Как же вы тогда намерены что-то у него выяснить?

– Я намерена с ним сама поговорить. А что? Вернем человеку куртку и пообщаемся.

– Слушайте, у вас вообще-то с головой все нормально?

– Полный порядок, если не считать весеннего обострения, – ответила я и засмеялась.

Однако Алексей Дмитриевич мою шутку не принял:

– Тогда вам по весне лечиться надо, а не расследованиями заниматься.

– Хорошо, – вздохнула я. – Напишу заявление. Возможно даже, ваши коллеги что-то из Талызина вытрясут. Только вряд ли они полученными сведениями со мной поделятся. А тут интересная картина вырисовывается.

– И что же у вас вырисовывается? – хмуро спросил он.

– Скажите лучше, вы о Юрии, который разыскивал Петрова, что-нибудь узнали?

– Узнал, – буркнул он, глядя на меня без приязни. – В гостинице «Заря» в тот период не проживал ни один мужчина с таким именем. Более того, не было похожего человека и в других гостиницах.