Татьяна Полякова - Детектив весеннего настроения [сборник litres]

– А я не мог узнать об этом от кого-то, потому что свидетелей не было! – воскликнул Саид. – И ты это знаешь!

Святослав отбросил кусок рыбы. Брезгливо сплюнул то, что пережевывал.

Саид натянул-таки штаны. Сел. Налил себе компота и залпом выпил.

– Что ты еще помнишь? – услышал он.

– Да ерунду всякую. Про то, как ты меня учил дуть на горячее, но я уже говорил об этом. Помню ромашковое поле, на котором летали стрекозы, а я за ними гонялся, хоть бегать не любил… Пруд с уточками. Папа катал меня по нему на надувной лодке, и мы кормили птиц крошками. Кота с разорванным ухом и бельмом на глазу.

– Пирата, – кивнул головой Святослав. – Это животное ходило за Масей по пятам. Когда кот понял, что тот не вернется, ушел от нас.

– Я не помню ни пожара, ни похищения… Ни адаптации в новых условиях и под новым именем. Обрезания, кстати сказать, тоже. Хотя делали его без анестезии. Тогда мне было около четырех.

– Твое подсознание защитило тебя от страшных и неприятных воспоминаний, – сказал Святослав.

– Теперь ты веришь тому, что я Максимилиан?

– А у меня есть выбор? – Брат отодвинул от себя тарелку. У него пропал аппетит. Впрочем, как и у Саида-Максимилиана. А вот пить хотелось, и он взял остывший чай, потому что компот жажду не утолял.

– Выходит, экспертиза лжет?

– Такого не может быть.

– Но как ты объяснишь ее результаты?

– Еще днем объяснение у меня было. Но теперь я не знаю, что думать…

– Напрашивается мысль о том, что наша мама изменила папе и родила меня от любовника, – робко предположил Саид.

– Нет, – отрицательно покачал головой Святослав. – У них была любовь. Мама не подпустила бы к себе другого.

– Уверен?

Святослав задумался. Встал, сунул руки в карманы и стал ходить по кухне. Саид ему не мешал. Чай, показавшийся ему дрянным, Святослав вылил и наполнил чашку обычной водой.

– Она очень хотела еще детей, – проговорил он, остановившись. – Но не получалось. Никак. Мама не беременела год, два, три, пять, десять. И, наконец, чудо! Родился Мася.

– Искусственное оплодотворение?

– Быть может. И если верить экспертизе, донором был не Иван Глинка.

– А если наоборот? Сперма его, а яйцеклетка другой женщины?

– Как вариант. Но рожала тебя именно она. Я помню ее пузатой. Она все разговаривала с тобой и желала, чтобы я делал то же самое. А мне не хотелось. Но как откажешь беременной женщине?

– Если меня зачали в пробирке, – подумав, сказал Саид, – остались бы какие-то документы, не так ли?

– Среди тех, что хранились в доме, ничего подобного не было. Но снимок УЗИ, на котором ты плаваешь в амниотической жидкости, имелся. Я его выбросил, уж извини.

– Мы с тобой совсем не похожи. Почему родители не выбрали донора, похожего на папу? Или маму? Богатые люди могли выбрать кого угодно, хоть звезду.

– Мне все больше кажется, что Клементина Романовна гульнула, – с трудом произнес Святослав. – Многие женщины идут на измену, если не получается зачать от супруга. А непохожесть всегда можно объяснить. Да, чернявенький ребенок родился, так баб русских больше двухсот лет татаро-монголы портили…

– Как же мы узнаем правду?

– Никак, – пожал плечами Святослав.

– А если частного детектива нанять?

– Вот как денег заработаешь, так сразу и наймешь. Ведь это тебе хочется узнать свое происхождение.

– Что ж, справедливо, – согласился Саид-Максимилиан.

– Но я на твоем месте не стал бы ворошить прошлое родителей.

– И жил бы в неведении?

– Ага. Развлекая себя фантазиями на тему, кем был мой папочка. Кстати сказать, матушка любила отдыхать в Эмиратах. Моталась в Дубай каждые три месяца. За морем и тряпками. А что, если за горячей любовью? Твоим отцом вполне может быть какой-нибудь шейх.

Святослав взял с блюда кусок огурца, сунул в рот.

– Устал я, пойду лягу, – сказал он, прожевав. – Попрошу Нику массаж сделать. Ее матушка научила… Ладно хоть этому.

– Доброй ночи.

– Пошли в дом? – предложил Святослав. – Там кинотеатр есть, посмотришь какой-нибудь фильмец.

– Нет, я останусь тут, – отказался брат.

– Как хочешь. Тогда я велю девчонкам принести тебе планшет.

– Лучше книги.

– На нем и почитаешь.

– Нет, я люблю бумажные.

– Да-а, отстал ты в своем кишлаке от цивилизации, – улыбнулся Святослав. – Ладно, принесут и то и другое.

Он снял со спинки стула пиджак и, перебросив его через согнутую в локте руку, направился к двери.

– Если будешь еще есть, отложи себе, – распорядился он, ни на миг не забывая о чистоте и порядке. – Остальное унесут и уберутся тут.

– Я и сам могу.

– Ясно, что можешь. Но Фатима тут не только для того, чтобы украшать собою мир. Хорошенькая она, да? А как ей идет розовая униформа?

– Ты это к чему?

– Она не таджичка – узбечка, но из ваших…

– Каких еще – наших?

– Восточных женщин, к которым ты привык. Признавайся, нравится тебе Фатима?

– Подложить ее под меня хочешь?

– Напротив, не дать ей лечь под тебя. Ника сегодня высказала предположение о том, что мои девочки изнывают без секса. И если ты вдруг полезешь Фатиме под юбку, она может не устоять… И после этого нам придется с ней распрощаться. Вне работы пусть хоть в оргиях участвует, но тут обязана себя блюсти.

– Не беспокойся, я не собирался приставать к твоей горничной, – заверил Святослава брат.

– Хорошо. А ты вообще… – и похлопал рукой по сжатому кулаку.

– Что? – не понял Саид.

– Имел сексуальный опыт?

– Это тебя не касается!

– Значит, нет, – усмехнулся брат и покинул флигель.

А Саид поднялся в свою комнату и стал смотреть через окно в потолке на переливающееся звездами небо. Он ждал, когда одна упадет, чтобы загадать желание.

Долгожданный выходной! Андрей встал пораньше, чтобы успеть до пробок – дорога до его дома была неблизкой, и ехал он с двумя пересадками. Собрался быстро, но перед выходом замешкался. Он занимал комнату, соседствующую с той, в которой обитала Оксана. Когда он будет запирать дверь, она услышит и выскочит, чтобы пожелать «жениху» доброго утра и выспросить о планах. Андрею же не хотелось разговаривать ни с кем, а с Оксаной и подавно. В последние дни она начала его раздражать. Почему, он сам не знал. Ничем ее поведение от обычного не отличалось. Но Андрей едва сдерживался, чтобы не рявкнуть на нее. И секса ему с прекрасной Оксаной не хотелось.

«Не в Нике ли дело? – как-то спросил у самого себя Андрей. И тут же ответил: – Нет. Она мне не интересна. Мне даже не лестно ее внимание…»

Возможно, Андрей врал самому себе, но от скрупулезного самоанализа он давным-давно отказался.

…У него была сложная жизнь. Ничего не давалось просто так. А то, что могло бы, ускользало. Он родился в прекрасной семье, и будущее виделось ему радужным. Отец – декан престижного университета, мать – врач. Андрей как минимум ожидал того, что благодаря родителям получит хорошее образование и отмажется от армии. Но папу подсидели, поскольку он сам взяток не брал и другим не давал, и он устроился работать гувернером. Старыми связями он воспользоваться отказался, и Андрей не стал ставить перед собой сверхзадачи и поступил в педагогический. Потом в семье произошла трагедия – папу обвинили в похищении и убийстве и посадили. Когда объявили приговор, всегда сдержанный отец заплакал. Как ему было тяжело, Андрей мог только догадываться. Но и им с матерью было, если мягко сказать, не сладко. Он стал сыном убийцы, мама – женой. Первое время оба они пытались доказать тем, кто наклеил на них эти ярлыки, то, что их отец и муж невиновен, и многие делали вид, что тоже так думают, но выдавали себя взглядами. Были и те, кто не скрывал своих эмоций за фальшивым пониманием и сочувствием. Но они вели себя по-разному. Кто-то просто выражал свое мнение и закрывал тему, а кто-то оскорблял словом или действием. Словом – ладно. К этому можно привыкнуть. Но надписи «Здесь жил убийца детей!» на двери квартиры… Разбитые окна, в которые влетают обожженные кирпичи – намек на то, что жертва отца сгорела… Плевки в лицо…