Джон Гришэм - Вне правил [Фейк - испорчен дескрипшен, чужая обложка]

— А что я должна сказать? — спросила Саманта у Мэтти, когда они приблизились к могиле.

— Просто скажи: «Да благослови вас Господь», ну или что-то в этом роде, и двигайся дальше.

Саманта сказала это детям Бадди, Мэйвис подняла на нее глаза и, увидев, кто подошел, встала и сгребла ее в свои медвежьи объятия.

— А это наш адвокат, дети, мисс Саманта, ну помните, я вам говорила. — Эти слова Мэйвис произнесла довольно громко. Но дети окончательно измучились и плохо воспринимали происходящее. Им хотелось уйти отсюда еще больше, чем Саманте. Мэйвис сказала: — Пожалуйста, прошу вас, останьтесь на ужин. Подождите, мы подойдем чуть позже.

— Да, конечно, — ответила Саманта. А что еще тут скажешь?

Высвободившись из объятий, она быстро отошла от шатра, а Мэйвис продолжила принимать соболезнования.

Ужин представлял собой «баптистскую трапезу», как выразилась Мэтти, и подавался в зале для встреч. Длинные столы были уставлены тарелками с запеканками и десертом, и к ним сразу же выстроились длинные очереди. Есть Саманте совсем не хотелось, она сама себе не верила, что до сих пор находится здесь. Стояла и наблюдала за тем, как целая орда накинулась на еду. Все поедалось в таких количествах, что потом можно было пропустить пару обедов и ужинов. Мэтти принесла чай со льдом в пластиковых стаканчиках, и они принялись разрабатывать план, как бы незаметнее ускользнуть отсюда. Но Мэйвис их видела, и потом, они обещали ей остаться.

Семья оставалась у могилы до тех пор, пока гроб не опустили в землю. Уже стемнело, и ужин был в самом разгаре, когда Мэйвис с детьми вошли в трапезную. Их разместили на почетном месте — за отдельным столиком в углу, принесли тарелки с едой. Увидев Саманту и Мэтти, Мэйвис подозвала их жестом, пригласила присоединиться к семье.

В отдалении кто-то играл на пианино, поминки продолжались. Но постепенно люди начали расходиться, и каждый останавливался у их столика, чтобы сказать последние слова соболезнования Мэйвис, которая даже не притронулась к еде. Она продолжала плакать, но время от времени на лице ее мелькала улыбка, а один раз она даже засмеялась, когда кто-то припомнил забавную историю, приключившуюся с Бадди.

Саманта ковыряла вилкой кусок шоколадного торта с кремовой прослойкой, даже отщипнула и съела кусочек — просто из вежливости, — и тут вдруг на стул рядом с ней присела тринадцатилетняя Кили. Короткие рыжие волосы, россыпь веснушек на щеках, глаза покраснели и опухли от слез. Она выдавила улыбку с щербинкой — один зуб у нее еще не сменился, что было характерно скорее для десятилетнего ребенка.

— Вы очень нравились моему папе, — сказала девочка.

Саманта секунду колебалась, потом заметила:

— Твой папа был очень славным человеком.

— Можете взять меня за руку? — спросила Кили и потянулась к ней.

Саманта взяла ее руку и улыбнулась. Все за столом были заняты едой или разговорами. Кили сказала:

— Папа говорил, что изо всех на свете адвокатов только у вас хватило храбрости сразиться с угольными компаниями.

На миг Саманта лишилась дара речи, но потом все же выдавила:

— Это очень мило с его стороны, что он так говорил, но есть и другие хорошие адвокаты.

— Да, мэм, но вы нравились папе больше всех. Он очень надеялся, что вы не вернетесь в Нью-Йорк. Говорил, что если бы встретил вас десять лет назад, то мы не попали бы в такую передрягу.

— Очень любезно с его стороны.

— Вы должны остаться и помочь нам, обещаете, мисс Сэм? — Девочка все крепче сжимала ее руку, точно стремилась удержать Саманту, не дать ей уехать и бросить их.

— Постараюсь остаться как можно дольше.

— Вы должны помочь нам, мисс Сэм. Вы единственный адвокат, который нам поможет, папа так всегда говорил.

Всю неделю лило как из ведра, и воды в реках и водоемах округа Карри, в том числе и в Желтом ручье, набралось достаточно, чтобы плавать на каяках. Для середины января было очень тепло, и в субботу Саманта с Джеффом провели большую часть дня, гоняя на каяках, соревнуясь друг с другом, огибая валуны, скользя по гладкой воде. Потом вышли на берег, развели костер на песке и поджарили хот-доги на ленч. Около четырех дня Джефф решил, что пора бы вернуться в хижину, находившуюся примерно в полумиле вверх по реке. Добираться туда было тяжело, и оба вымотались вконец. Там Джефф не стал тратить времени даром, схватил три рюкзака и ружье. А потом сказал:

— Дай мне тридцать минут. — Скрывшись в лесу, он двинулся к Серой горе.

Саманта подбросила в камин полено и решила подождать на крыльце. Захватила плед, расстелила его, уселась и попробовала почитать. А потом увидела двух оленей — они зашли на мелководье и долго пили воду из ручья, затем резко развернулись и скрылись в чаще.

Если все пройдет по плану, они с Джеффом смогут уехать отсюда сразу после захода солнца. В джипе — это был джип «чероки», принадлежавший Доновану, — можно будет вывезти все оставшиеся документы «Крулл майнинг». Джефф прикинул и сказал, что весить они будут около ста фунтов. Их отвезут в место, которое Джефф пока не называл. Ведь чем меньше она будет знать, тем лучше для нее, разве не так? Но Саманта не была в этом уверена. Он обещал, что она не прикоснется к этим документам, что даже одним глазком не взглянет на них. И если их застукают, теперь или позже, он возьмет на себя всю вину. Саманте не хотелось ввязываться в эту историю, но, с другой стороны, она мечтала, чтобы эта глава ее жизни поскорее закончилась и можно было двигаться дальше.

И тут вдруг грянули два выстрела подряд, и у нее чуть сердце не выпрыгнуло из груди, а потом еще два. Вроде бы стреляли где-то за хребтом, неподалеку от Серой горы. Она стояла на крыльце и всматривалась в том направлении. Последовал еще один выстрел, так что всего получилось пять, а после этого настала мертвая тишина. Только и слышно было, как стучит ее сердце, и больше ничего. Прошло пять минут, затем десять, пятнадцать. Саманта взялась за мобильник, но связи тут не было.

Еще через несколько минут из леса показался Джефф, он шел не по тропинке, шагал быстро и нес три рюкзака. Она бросилась к нему навстречу, взяла один рюкзак.

— Ты как, в порядке?

— В полном, лучше не бывает, — ответил он, потом умолк и побросал рюкзаки на крыльцо. Уселся на ступеньку, стараясь отдышаться.

Саманта протянула ему бутылку воды.

— Что случилось?

Он жадно отпил несколько глотков, плеснул остатки себе в лицо.

— Выходил из пещеры и увидел двух хмырей, оба с ружьями. Ну, они потопали за мной, а потом вроде бы отстали или свернули куда. Ну и я нарочно стал шуметь. А они вернулись и стали в меня палить, но промахнулись. И тогда я тоже пальнул, ранил одного в ногу, а другого напугал до смерти.