Вячеслав Белоусов - Тайны захолустного городка [litres]

– Хватит! – взвизгнула Вера Павловна.

– Врёте вы всё, Бронислава, – опомнилась Екатерина Модестовна. – Откуда такие подробности?

– Ну, знаете! – обиделась Фиолетова. – Надо мне выдумывать! Придёт Аркадий, спросите сами.

– И спрошу. Непременно спрошу.

– Спросите.

– Тише, тише. Успокойтесь, – вмешался Фока Савельевич. – Зачем же так, Екатерина Модестовна? Бывает… от сильного психологического воздействия. Шок называется. Забыли, как мы Аркадия Константиновича откачивали самого в то утро? Чуть концы не отдал, когда покойницу увидел.

– Какую покойницу? Что вы мелете?

– Ну, Олимпиаду…

– Да откуда же? Жива же она! – всколыхнулась Вера Павловна. – Как можно? Это дурная примета.

– Простите покорно. Бес попутал. Выскочило у меня, – захрюкал носом Рассомахин. – Конечно, жива. Это я к тому, что Аркадию она тогда показалась мёртвой.

– Не надо больше об этом, прошу вас! И так мурашки по коже… Темно тут у вас. Прямо кошмар!

– Вырвалось. Сам не знаю как, – извинялся завхоз, давясь кашлем.

– Накаркаете ещё.

– Я не глазливый.

– Будет вам, – встряла Железнова. – И что же дальше, Бронислава?

– Дальше? О чём вы?

– О приведении.

– Бог с вами! Разве я говорила?

– Ну, как же! Только что.

– А… Вы в том смысле. О снах?

– Ну да же.

– Лохматый. И руки протягивает.

– Хватит! – взмолилась Вера Павловна.

– Пусть продолжает, – жёстко одёрнула подругу Железнова.

– И шёпотом говорит, – округлила глаза Фиолетова. – Не там, мол, меня ищешь, Аркаша.

У слушателей вытянулись лица. Фока Савельевич перестал дышать.

– Вот вам крест! – перекрестилась Фиолетова.

В палатке помертвело всё живое.

– Хорошо вам без меня, спрашивает, – продолжала дрожащим голоском Фиолетова. – Аркадий ему что-то сказать хотел, но не смог. Язык задеревенел. А тот ему…

– О боже! Не могу! – откинулась назад Вера Павловна и выронила зонтик, её подхватил Рассомахин.

– Ищите, ищите меня, говорит, – закончила Фиолетова бледнее мела, и сама раскачиваясь, как сомнамбула.

– Саккуба какая! – вымолвил наконец Фока Савельевич, отрываясь от Веры Павловны, восстановившей равновесие.

– Саккуба женщина, а не мужчина, – зловеще произнесла Екатерина Модестовна.

– Явится и женщина с того света, если мы отсюда не уедем! – выкрикнула Бронислава Мелентьевна и забилась в истерике. – Какое они имеют право удерживать нас силой? Я домой хочу. В Таганрог. Где гарантии, что завтра я не сойду с ума? Как Аркаша! Фока Савельич, миленький, сделайте что-нибудь! Спасите нас!.. Скажите им!..

– Воды ей, воды! – закричала Вера Павловна.

Витёк выскочил с кружкой, наклонился над Фиолетовой. В тишине громко стучали её зубы о кружку.

– Будет. Смиритесь. Всё хорошо, – строго погладила Фиолетову по голове Екатерина Модестовна и сжала её в объятиях. – Успокойтесь, милочка. Наберитесь сил. Что это вы раскисли? Всё время веселили нас…

– Домой хочу, – лепетала тихо Бронислава Милентьевна, вытирая слёзы. – Я здесь умру. Мне уже тоже снилось. И вы меня здесь похороните.

– Ну, это слишком, дорогая. Не блажи, – сухо отрезала Железнова. – Всё образуется. Однако…

Она обвела всех взглядом и, остановившись на завхозе, произнесла:

– Однако, Фока Савельич, во время вынужденного отсутствия директора театра Марк Васильевич, мягко выражаясь, не справляется со своими обязанностями руководителя. Распустился нравственно, прямо следует сказать. Сам увлёкся легкомысленными делами и допустил смертоубийство актрисы. И сейчас, кстати, его нет с нами…

– Он велел… – попытался, было вмешаться завхоз, но Железнова на него глянула сурово и властно, как умеют такие женщины, как она, и он потух.

– Мы, артисты театра, вынуждены обратиться к вам, Фока Савельич, – диктовала Железнова. – Надо настойчиво требовать от органов принятия должных мер! Что же творится? Есть власть в этой дыре? Или нет? Неделя кончается, а убийца не найден. Наша коллега в больнице и будет ли она жить? Но пропал второй. Её муж. И мы вправе требовать. Нам обещали, в конце концов!.. А вместо этого нас здесь держат самих, как преступников. Нас что же, подозревают?

– Обещали, обещали, – шмыгал носом Рассомахин, соглашаясь уныло и кивая вверх неизвестно кому. – Они полагают, а он располагает. Следствие – это штука такая. Ивана Ивановича, конечно, ищут. И убийцу ищут. Но и нам пора…

– А нам-то что?

– Мы при чём?

– От нас проку!

Все женщины заговорили разом, молчал лишь Витёк, но он попросту не успевал вставить слова.

– Нам тоже сидеть без дела нечего, – продолжал Фока Савельевич, терпеливо выслушав всех. – Пример с Аркадия Константиновича, конечно, брать не стоит. По-другому следует поступать. Тут нужны анализ и эта… система. Вот в армии, к примеру, когда я служил…

– Фока Савельич, – напомнила о себе Железнова, чуя, что завхоза повело в другую тему.

– Да, о чём это я?.. Система и анализ! Для этого я вас всех и собрал. Мы с Марком Васильевичем всё обсудили. Будем помогать следствию. Надо это!.. Искать убийцу. Всё равно без дела сидим. Ни рыбалки, ни купаться. И домой не пускают.

– Это как же? – выскочил всё же из своего закутка Витёк. – Я у следователя интересовался. Николай Александрович велел сидеть тихо. С места никуда. Вдруг какие неприятности.

– Какие ещё неприятности? – зыркнул на него Фока Савельевич, тяжело покашливая. – Их у нас давно по горло.

– Другое убийство!.. – выпалил тот. – Или утонет кто?..

– Типун тебе на язык! – зло сплюнул завхоз и гневно засверкал глазом, прожигая шофёра насквозь. – Когда молчал, больше пользы было. Несёшь всякую чушь!

Витёк со значением и неспешно удалился.

– Нужна система. Анализ, – бормотал тем временем под нос завхоз, остывая от выходки шофёра. – А чего нам известно?

– Что известно? – напряглась Екатерина Модестовна.

– Какой анализ? – взмахнула зонтом Вера Павловна.

– Чушь всё это, – махнув рукой, обронила Бронислава.

– Вот и я спрашиваю… – оглядел их с тоской завхоз.

– Ничего не известно, – уже твёрже и злей заалела щеками Фиолетова. – Детектив нашёлся. Пинкертон вшивый.

– Как же, Бронислава Милентьевна? – Фока Савельевич с лукавинкой всматривался единственным глазом в Фиолетову, нисколько не обижаясь на злую шутку и как будто пропустив её мимо ушей. – Как же? Я думаю, Аркадий Константинович знает что-то больше нас. Поэтому он и ищет Вельзевулова в одиночку. Нас избегает, а?

– О чём это вы? – наморщила даже лоб Фиолетова. – Не пойму никак. Куда клоните?

– Туда, туда клоню, любезная Бронислава Милентьевна… – ещё подозрительней вытянул нос Рассомахин и принял стойку терьера, почуявшего мышку. – Не посвящает нас Аркадий Константинович в свои планы. Очень интересно это выглядит, вам не кажется? Тайны у него появились от нас. С чего бы это?