Ирина Мельникова - Бесы Черного Городища

— Теперь я верю, что в нашей полиции служат толковые люди, — без конца повторял он за ужином, уговаривая Алексея остаться еще на день. И пылко обещал:

— Я обязательно сообщу губернатору о вашем усердии, молодой человек. Вы заслуживаете поощрения или даже награды. Я похлопочу…

— Скажите, барон, — прервал Алексей безудержный поток славословий, — вы знали, что у вашего брата остались дети?

Улыбка мгновенно сошла с лица барона. Он поджал губы.

— Не знаю, что вам про меня успели наговорить, только наследство мне досталось по закону. Почему я должен был уступить его каким-то бастардам, кухаркиным детям? Еще неизвестно, от кого она их нагуляла! Барон фон Блазе не признал их, и, значит, тому были причины.

— Но, говорят, он не успел. Его хватил удар, и он быстро скончался.

— Выходит, мне повезло больше. — Барон скривился в скептической улыбке. — Это не доказать, наверно, но я кожей чувствую, что Петр действовал по его указке.

— Чьей?

— Ублюдка этого. Не зря говорят, что Федотка с ним якшался. На мою беду он здесь появился.

— Кто? Сын покойного барона?

— Нет, его я не видел. Но один из моих лакеев по секрету мне доложил, что этот негодяй желает вернуть себе часть состояния отца. Вполне вероятно, кража из моих несгораемых шкафов — лишь репетиция. Боюсь, что они меня не оставят в покое. Могут и дом, и усадьбу сжечь. От этого отродья и не такое можно ожидать. Бродяжничал где-то почти двадцать лет, а теперь покоя захотелось. Вот и разгорелись глаза на поместье. Но оно теперь мое, зарубите себе на носу! Мое, и ничье больше! Вы можете спросить об этом у Ивана Генриховича Гейслера. Он помогал мне в оформлении бумаг на мое имя.

— Нужно будет, обязательно спросим! Но что вы так распалились, барон? — упрекнул его Алексей. — Лично у меня нет к вам никаких претензий. Назовите только имена детей барона фон Блазе.

— Александр Смешков, а сестру звали Полина.

— Может, сохранились их портреты, какие-то фотографии?

— Нет, нет! — отрицательно покачал головой Миллер. — Тут хватало всякого хлама. Я распорядился его уничтожить.

И дом, как видите, перестроил. И парк в порядок привел.

А раньше здесь самое масонское гнездо размещалось, притон разврата. Я велел кирпичные заборы в три аршина высотой снести. А то не усадьба была, а истинный острог или крепость с бастионами.

— Скажите, а вас сильно огорчило предательство управляющего? — спросил Алексей.

— Думаю, не зря он повесился. — Лицо Миллера исказила болезненная гримаса. — Совесть его изрядно мучила. Потому и пить стал, и по грязным девкам шляться.

— Вы считаете, что он действовал по указке братьев Бурцевых?

— Нет, только Федота, а братья, видно, не сразу к их шайке примкнули. Он сюда устроился, чтобы все разнюхать и кого нужно на свою сторону привлечь. Одного не могу понять, — барон развел руками, — мой почивший братец исправно сек их на конюшне, а они его ублюдка до сих пор привечают и на все ради него готовы, а меня, кто им столько добра сделал, грабят. Как тут не признать, что благодарность людская — звук пустой!

Через час, распрощавшись с бароном, Алексей возвращался в Североеланск. На облучке коляски рядом с кучером сидел Данила. Ноги его были в цепях. Алексей вез Бурцева в острог.

Теперь он знал, что дело сдвинулась с мертвой точки. Если получится схватить Федота в доме, адрес которого значился на конверте, то они на полпути к успеху. Но самое главное, требовалось узнать, тот ли человек Евгений Константинович Закоржевский, за кого себя выдает. Из опыта прежних ошибок Алексей понимал, что истина далеко не всегда лежит на поверхности. И то, что бальная книжечка баронессы оказалась у Екатерины Савельевны, еще не доказательство, что она получила ее в подарок от преступника.

И все же он был доволен. Тартищев и Иван еще не подозревают, какой подарок в лице Данилы он им подготовил.

Алексей удовлетворенно улыбнулся и удобнее устроился на сиденье, решив подремать до Североеланска. Он понимал, что в городе ему вряд ли удастся поспать. По крайней мере, пока они не захватят банду и ее предводителей.

Во всех окнах управления горел свет. На крыльце Алексея встретил Савелий Корнеев и объяснил, что весь состав сыскного отделения поднят по тревоге. Оказывается, во время его отсутствия произошло много значимых для розыска банды событий. Алексей, оставив Данилу на попечение дежурного агента, быстро, чуть ли не бегом поднялся по лестнице на второй этаж. По коридору сновали агенты, вдоль стен толпились какие-то люди в штатском, это тоже были агенты, только наружного наблюдения. Возле курилки скопилась целая толпа народу: больше десятка городовых полицейской стражи и околоточных, вероятно, с тех околотков, где готовилась облава.

Они вовсю смолили самокрутки и оживленно между собой переговаривались Насчет облавы Алексей не ошибся. В кабинете Тартищева тоже висел дым коромыслом. Когда Поляков возник на пороге, его приветствовали радостными возгласами. Взгляд Алексея остановился на Вавилове. Он сидел на стуле в углу кабинета и жадно курил. Голова его была забинтована, а левая рука висела на перевязи. Рядом с ним прямо на полу устроился Илья в цветастой косоворотке, с ужасным шрамом на лбу и синяком под глазом. Шрам сотворили руки Олябьева, но синяк Ильи и раны Вавилова явно были неподдельными. И, кажется, его приятели проявили не меньше рвения, чем он в поместье барона.

— Кстати подоспел! — заметил Тартищев, пожимая ему руку. — Угодил в самую гущу событий! — И, не вдаваясь в подробности, приказал:

— Докладывай, как съездил!

Алексей коротко сообщил о результатах розыска. Высказал свое мнение о мотивах преступления, изложил версии насчет Федота и Закоржевского и догадку по поводу подметного письма Полиндееву.

Слушали его молча, не задавая вопросов. Иногда Алексей косился в сторону Ивана и Ильи. Вавилов все это время смотрел в пол и курил одну папиросу за другой, отказавшись на этот раз от самокруток. Такое происходило в те минуты, когда агент Вавилов не позволял себе расслабиться.

— Да, сударь! — сказал Тартищев, когда Алексей закончил свой рассказ. — И впрямь вовремя появился! Да еще такой подарочек припас! — Он разгладил на столе листок с каракулями Данилы. — Вероятность, что Федот окажется на адресе, ничтожно мала, но стоит попробовать. Ведь он не знает, что мы перехватили письмо. И скорее всего заляжет в берлоге. Нам это на руку, район поисков значительно сужается. — Федор Михайлович посмотрел на Ивана. — Что скажешь, Ваня? Славно постарался твой товарищ?

— Лучше некуда! — Иван поднялся со стула, подошел к Алексею и пожал ему руку. — Спасибо тебе! А то я грешным делом думал, упустили мы этого чудилу.