Ирина Мельникова - Нянька для олигарха

— А что генералы? — неожиданно весело сказала Надежда. — Карасев какой-то! У тебя есть я, и этим многое сказано.

— Ну, женщина, ты от скромности не умрешь! Между прочим, я тебя пригласил не с генералами бодаться… Постой? — Он замер на полуфразе, по-детски открыл рот, и некоторое время с изумлением взирал на Надежду. — Постой! Ты ведь тоже Карасева?

— Карасева? И что здесь такого?

— Ты — его жена?

— Бывшая, конечно, если ты о том самом Карасеве говоришь.

— Но он служил в МВД? Александр Карасев? Здоровенный такой, лысый, сутулится слегка?

— Служил, только не заместителем министра, а начальником нашего Главка.

— Мне это по барабану! — отмахнулся Андрей. — И давно вы с ним разбежались?

— Давно, Андрюшенька, давно! Я уже и забыла, что была когда-то замужем.

— А дочка его?

— Что ты привязался? — разозлилась Надежда. — Это никакой роли не играет. У нас уже двадцать лет ничего общего. И лет пятнадцать, как минимум, я его только по телевизору и в газетах вижу.

— Что ж, совсем не общались?

— Представь себе! Не созванивались, не переписывались. Ничего нас не связывает. У него жена, любовницы, внебрачные дети… Не было у него забот меня вспоминать.

— И все-таки дочь его?

— Я понимаю Андрюша, почему ты докопался до меня. Думаешь, не станет ли воздействовать на меня Карасев через Женьку? Да, она его дочь, только Карасев об этом ни сном, ни духом. Женьку я одна воспитала, и с ним делиться не собираюсь.

— Она о нем знает?

— Андрей, — произнесла Надежда угрожающе, — я покончу с твоими делами прежде, чем она приедет в отпуск. Поэтому с этой стороны никакой опасности.

— Ее Женя зовут? — быстро спросил Андрей.

Надежда насторожилась.

— Евгения! И что с того?

Андрей улыбнулся.

— А меня мать тоже хотела Женькой назвать, да бабка уговорила Андреем. Боялись они, что мамулю из буфета выгонят, если узнают, что с курсантом гуляла. Училище политруков готовило. — Он ухмыльнулся, и поднял кулак в характерном приветствии «Рот Фронта». — Руссо комиссаро! Облико морале! Так что мы с твоей Евгенией почти тезки!

— Моя Евгения здесь не причем! — Сказала строго Надежда. — И больше эту тему не поднимай!

— Все! Не хочешь, не надо! Забудем! — Андрей преувеличенно покорно кивнул, и все же не сдержался, подмигнул: — Фотографию покажешь?

— Андрей, — Надежда покачала головой. — Какой ты олигарх? У тебя же девчонки еще на уме? Мы здесь зачем собрались? Фотографии моей дочери разглядывать? Давай работать! Я хочу перед сном к озеру прогуляться, иначе не засну. — Она посмотрела в окно. — Смотри, уже темнеет.

— Я тебя провожу, и сам прогуляюсь. Дом твой покажу. Здесь недалеко, метров триста через лесок.

— Дом? — удивилась Надежда. — Зачем мне дом? Мне комнаты хватит. И провожать меня не надо. Я одна хочу пройтись.

— Тебе не угодишь, — обиделся Андрей. — Я как лучше хотел. Думал, местность незнакомая, заблудишься вдруг.

— Я, Андрюша, выросла в тайге, и заблудиться мне сложно будет.

— А ничего, если я вас провожу? — раздалось вдруг от порога, и они, как по команде, уставились, на мужчину, который, похоже некоторое время наблюдал за ними. — Что же ты, сын, со столь замечательной дамой меня не знакомишь?

И это был Меньшиков-старший собственной персоной. Надежда почувствовала, что в комнате стало вдруг нестерпимо жарко, а кровь прилила к щекам. Она ждала эту встречу, и все-таки она стала для нее неожиданностью.

— Она не дама, — буркнул сын, — она бывший начальник уголовного розыска. — Надежда Дмитриевна Карасева.

Брови Евгения несколько приподнялись и вновь опустились.

— Надежда? Очень славное имя! — и повернулся к Андрею. — Надежды нам сейчас как раз не хватает.

А у нее сердце свалилось куда-то в живот, а кончики пальцев заледенели. Меньшиков ее не узнал!!! Пока она размышляла, хорошо это или плохо, он снова посмотрел на нее:

— Ну, так как? Позволите себя проводить?

Надежда окинула его быстрым взглядом. Несомненно, Меньшиков выглядит сейчас иначе, чем утром. Светлые брюки, белая футболка — в этой семье большие любители рядиться в белые одежды… Черные, с заметной сединой волосы коротко подстрижены… Тщательно выбрит, ухожен… Совсем не похоже, что вчерашней ночью, он чуть не свалился с балкона, а утром небритый, в мятом костюме отвесил затрещину главе мощной компании, почти олигарху… Тут Надежда на мгновение представила рядом с ним Татьяну, как он обнимает ее, целует, и ей стало до неприличия тошно. Ей показалось, что ее вывернет наизнанку прямо на его шикарные светлые туфли, наглаженные брюки…

— Познакомься, Надежда, это — мой зам по безопасности, и по совместительству отец, Евгений Федорович Меньшиков, — весьма сухо сказал Андрей, и, не поднимая взгляда от столешницы, спросил: — Куда подевался? Тебя не волнует, что меня чуть не угрохали? Я тебя предупреждал, родственные чувства не повлияют на твое увольнение! Если узнаю, что опять в кабаке тоску заливал… У тебя было последнее предупреждение. Помнишь?

— Я все помню, — улыбка сползла с лица Меньшикова, — но попрошу при посторонних мне не указывать. Проколы бывают у всех…

— Прежде всего, запомни, — Андрей поднял глаза на отца, — Надежда здесь не посторонняя, с сегодняшнего дня она — мой референт. И она будет заниматься теми вопросами, до которых у тебя никак не доходили руки. Охрана среагировала на киллеров позже, чем эта женщина, — кивнул он на Надежду. — Если бы она не подсуетилась, валяться бы мне сейчас с дырками в голове на радость врагам и горе родителям! Ты в милиции был? В прокуратуре?

— Был! — вполне спокойно ответил Меньшиков и, не особо спеша, проследовал к третьему креслу в углу кабинета как раз напротив телевизора. Взял в руки пульт, который лежал на подлокотнике, и включил телевизор. — Смотри! Журналюги уже пронюхали. Рвались взять у тебя интервью, я к ним Стаса выпустил. Он им толково все объяснил, дескать, сейчас ты на важном совещании, жив, здоров, не кашляешь.

На экране мелькнула каша-мала, из которой тянулись руки с микрофонами по направлению к молодому человеку, крепышу в светлом костюме с ясными голубыми глазами и сердитой складочкой на лбу. Молодой человек, отвечал на вопросы журналистов, и, видимо, был тем самым Стасом, которого ей завтра собирались представить.

Но послушать, о чем пресс-секретарь беседует с журналистами, ей не дали.

— Выключи! — приказал Андрей. — И без того знаю, какие вопросы зададут, и как Стас ответит. Мне интересно, что по этому поводу думает Овсиенко? — и, взглянув на Надежду, пояснил: — Генерал, начальник милиции.

— Овсиенко думает, что преступление будет раскрыто, прокурор советует не беспокоиться и потерпеть неделю. Якобы киллеры заговорили…