Ирина Мельникова - Нянька для олигарха

Тугие струи секли тело, она подставляла под них лицо, не замечая, что плачет. И сама не могла объяснить, почему. Возможно, всплыли в памяти самые печальные моменты в ее жизни, и виной этому была встреча с Карасевым. Или по той причине, от которой плачут одинокие уверенные в себе женщины, понимающие, что достигли в жизни всего, что можно достичь, не испытав при этом подлинно женского счастья…

Она почувствовала на себе чей-то взгляд и проснулась мгновенно, как по тревоге. Открыла глаза и тотчас увидела Меньшикова. Он сидел рядом с кроватью на стуле и пристально смотрел на нее.

— Ну, вот, — сказала она охрипшим со сна голосом, — это уже входит в привычку. Сначала сынок, за ним — папаша… Вы что сговорились по очереди будить меня?

— Меня Андрей прислал, — Евгений никак не отреагировал на ее выпад. — Журналисты уже на месте, а люди Карасева до сих пор еще в гостинице.

— Который час? — спросила она.

— Девятый, — коротко ответил Евгений.

— Двух часов не поспала, — вздохнула Надежда. — Совесть у вас есть, господа хорошие?

— Мы тоже почти не спали. Журналистов подняли в шесть, а эти сволочи даже не чешутся. Ты сказала, что Карасев тебе поверил? Почему тогда не выводит своих людей?

— Во-первых, я сказала: возможно, поверил . Я ему привела ряд убедительных доказательств.

— Не думал, что ты так наивна, — скривился Меньшиков. — Стопроцентно он тебе не поверил. Ты явилась к нему из вражеского лагеря. Где гарантия, что твои доказательства не были элементарной провокацией?

— Это его проблемы! Я его просто предупредила, что не стоит переходить на мордобитие. К двум часам, дескать, должны подъехать журналисты и ОМОН, поэтому вся эта братия должна, как можно раньше, то есть до их появления, исчезнуть из города. Провокация, не провокация, не об этом он думает сейчас. Даже, если он уверен, что я гнала пургу, он не станет рисковать. Боевиков из гостиницы он вывезет. Предполагает, что временно, пока не уберется милиция и газетчики, но вывезет обязательно. Уверена, с минуты на минуту подадут автобусы, и боевики оставят гостиницу в покое. Главное, чтобы милиция не подвела и вовремя провела захват.

— Они уже и так на боевом взводе, — буркнул Меньшиков и смерил ее тяжелым взглядом. — А ты, гляжу, весьма самоуверенная дама. Самого Карасева решила перехитрить?

— Не знала, что ты относишься к нему с пиететом, — усмехнулась Надежда. — Но он слаб в коленках, потому что рыло в пуху. И, как пуганая ворона, всякого куста боится. Я его не убеждала. Я его слегка припугнула. Намекнула, что знаю кое-что интересное про его делишки.

— Про это все знают, — не сдавался Меньшиков, — а он в первую очередь, и гораздо больше, чем мы с тобой.

— Женя, — ласково сказала Надежда, — самое главное, меня за дуру не держи. С чего ты злишься? Ты против того, что Андрей пригласил меня на работу? Жаба давит, или что? Так это не надолго! Всего две недели. А потом все в твоих руках. Воюй, не хочу!

— Жаба, говоришь? — Евгений окинул ее оценивающим взглядом. — Думаешь, я ревную тебя к Андрею? — Он быстро встал и пересел на постель рядом с ней.

Надежда отодвинулась к стене, но Евгений схватил ее за руки и резко притянул к себе. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Сердце Надежды бешено колотилось. Пальцы Меньшикова все сильнее и сильнее сжимали ее плечо. Наконец, она не выдержала и попыталась вывернуться. Но он не позволил, обнял и принялся целовать иступлено, жадно, не давая ей перевести дух. Впрочем, в этот момент она тоже обо всем забыла. Слишком неожиданным был этот порыв, и слишком долго она старалась не показывать виду, насколько этот человек ее занимает. Она и сейчас делала слабые попытки, чтобы вырваться. Но он уже отбросил в сторону одеяло. Горячая рука скользнула под футболку, в которой она спала, коснулась груди…

Надежда охнула.

И в этот момент он быстро отодвинулся на край кровати и, как ей показалось, с испугом посмотрел на нее.

— Надежда… — сказал он севшим голосом, — не морочь мне голову. Одевайся быстрее, а то, черте что получается…

Конечно, она испытала неподдельное разочарование, потому что не ожидала столь скорого отступления. Вероятно, он сам не ожидал подобного порыва, и корил себя за недостойное поведение. Или за что-то еще, впрочем, ей неведомое. Но по его лицу было заметно, что он в растерянности и не знает, как себя вести.

— З-зачем ты появилась? — Евгений помотал головой, словно избавляясь от наваждения. — Так все было славно! Никаких тебе любовий, никаких тебе привязанностей. Увидел тебя, и словно бес поддел под ребро, ни о ком другом, кроме тебя думать не могу.

— Так уж не можешь? — язвительно спросила Надежда. — А твоя молодая жена? Красавица, каких поискать? Забыл? Или при случае, любая сойдет? Только учти, я — не любая, и спать с тобой не собираюсь, даже если бесы тебя на дыбе вздернут! У меня тоже другие заботы и интересы!

— Чего ты кричишь? — болезненно скривился Меньшиков. — Всех на ноги поднимешь! За дверью — Стас и наш коммерческий директор Шведов.

— Случайно его не Николаем зовут? — спросила Надежда. — И он бывший моряк?

— Николаем, — посмотрел на нее Меньшиков. — Вы с ним знакомы?

— Мы ехали в одном купе. Он, кажется, ездил на встречу с друзьями?

— Вроде бы, я точно не знаю. Очередной отпуск, в этом нет ничего подозрительного. По закону положено, а уж где ему отдыхать, каждый решает по-своему.

— Но он не сказал тебе, что мы знакомы?

— А это имеет значение? — покосился на нее Меньшиков. — Или у вас роман?

— Почти, — засмеялась Надежда, — железнодорожный, на колесах. Кажется, он неплохой человек.

— А по мне — скользкий тип, до которого у меня пока руки не доходят.

— Как такое может совмещаться, коммерческий директор и скользкий тип? — изумилась Надежда. — Ты в первую очередь должен проверить, если человек вызывает у тебя сомнения.

— Ничего, я и до него доберусь, — Евгений посмотрел на часы. — Ладно, закругляемся! Быстро одевайся, и выходим. Извини, пока не до завтрака. По дороге перехватим чего-нибудь. У меня после вчерашнего голова раскалывается. Андрея до трех ночи журналисты не отпускали, а в пять уже поднялись.

— Андрей здесь?

— На комбинате. При захвате ему не стоит присутствовать. Он узнает про это якобы постфактум.

— Хорошо, я мигом соберусь. Только выйди из комнаты, пожалуйста.

Меньшиков некоторое время смотрел на нее, затем спросил:

— Ты нарочно заставляешь меня ревновать?

— Ты серьезно? — Надежда покачала в удивлении головой. — Какая ревность? Я в эти игры не играю. Не в том возрасте.

— Хорошо, если так! А то я подумал, ты намеренно меня злишь.

Надежда накрыла его ладонь своею и заглянула в глаза.