Наталья Александрова - Стеклянный сад

– Но почему тогда вы не обратились к начальству? – пролепетал Кулебяка. – К директору… к владельцу…

– Говорю же вам – мой шеф человек необычный! И у него не очень хорошие отношения с владельцем этого музея. Поэтому я подумала, что вы поможете нам. Кто дежурит сегодня ночью?

– Ночью? Ночью дежурят Курицын и Лисицын…

– А вы можете поменяться с одним из них?

– Ну, в общем, могу… уговорю Лисицына… он не хотел выходить в ночь, так что будет только рад…

– Вот и отлично! Значит, вы выйдете в ночь, и около полуночи мы с моим шефом приедем. Как только вы нас пропустите – вы получите еще такую же стопочку купюр.

– А Курицын?

– Курицын… а давайте мы сделаем так. Когда мы приедем, вы попросите Курицына подойти к дверям, и мы сделаем ему такое же предложение, как вам. Как вы думаете, он согласится?

– Курицын-то? – охранник фыркнул. – Конечно, согласится! Да он и за половину таких денег согласится! И за четверть!

Кулебяке стало как-то обидно, что тупой и грубый Курицын ни за что ни про что получит такие же деньги, как он. Тем более что Курицын тоже поглядывает на Зинаиду из кафетерия.

– Зачем лишние деньги тратить!

– Ну, Семен Степанович, не будем жадничать! – проговорила дамочка и улыбнулась своими узкими губами. – Тем более что деньги эти не ваши и не мои.

Кулебяка заморгал: откуда эта подозрительная особа знает, как его зовут? И что еще она о нем знает?

Он хотел было спросить ее – но той и след простыл.

Кулебяка подумал было, что странная дамочка ему привиделась и что зря он накануне смешал честную русскую водку с сомнительным иностранным джином. Но тут он почувствовал в правом внутреннем кармане приятную припухлость, проверил и убедился, что там лежит та самая стопочка купюр.

А значит, ему ничего не привиделось и нужно договариваться с Лисицыным.

Был уже второй час ночи.

Семен Степанович Кулебяка из последних сил боролся со сном.

Перед ним был экран, на котором можно было видеть улицу перед входом в музей и часть набережной.

По набережной время от времени проезжали машины.

Вот одна из них остановилась в десятке метров от входа, из нее вышло несколько человек, подошли к дверям музея.

Впереди, судя по фигуре и походке, шла женщина. Она подняла голову к камере, и охранник ее узнал – это была та самая дамочка, которая приходила перед закрытием. Та самая, которая дала ему стопку денег и обещала еще одну. Она жестом показала – мол, открывай.

Кулебяка немного поколебался, но все же открыл.

Дамочка вошла первой, за ней проследовали еще пятеро. Четверо мужчин и еще одна женщина, причем эту женщину с двух сторон держали за локти. И лицо у нее было какое-то странное – то ли сонное, то ли просто обалдевшее.

– Вы же сказали, что будете только вы с шефом! – проговорил охранник вполголоса.

– Ну, вообще-то я вам этого не говорила, – возразила женщина. – Мой шеф – он такой важный человек… такие люди без охраны даже в туалет не ходят!

Охранник вынужден был признать ее правоту. Он хотел было спросить про вторую женщину, но отчего-то не решился.

– Вызывайте Курицына! – напомнила ему дамочка.

Кулебяка на долю секунды застыл в нерешительности, и тогда она похлопала его по карману – тому самому, в котором днем лежала аппетитная стопочка купюр.

Семен Степанович включил переговорное устройство и произнес слегка смущенным голосом:

– Слава, подойди ко мне на пост!

– А что такое? – отозвался коллега. – Я вообще-то занят… кстати, ты не знаешь, как зовут того чувака, который продал душу дьяволу?

– Слава, отложи свой кроссворд и подойди. Тут такое дело… в общем, не пожалеешь.

Заинтригованный Курицын отключился и через пять минут появился в холле музея. Увидев целую толпу незнакомцев, он удивленно уставился на коллегу:

– А это кто такие?

– А это, Слава, очень важные люди… – начал Кулебяка, но его знакомая дамочка улыбнулась своими узкими губами и проговорила:

– Не беспокойтесь, Семен Степанович, я сама все объясню вашему коллеге!

С этими словами она подошла к Курицыну и достала что-то из кармана. Кулебяка подумал было, что это – пачка денег, но тут же убедился, что это никакая не пачка, а маленький блестящий баллончик. Дамочка брызнула из баллончика в лицо Курицыну, тот охнул, закрыл лицо руками и без чувств повалился на пол.

– Что это?.. – испуганно проговорил Кулебяка. – Что вы с ним?.. Зачем это?.. Мы о таком не договаривались…

– Ну, договаривались или не договаривались – какая разница? – Дамочка снова улыбнулась своими узкими губами, и от этой улыбки охраннику стало как-то нехорошо.

– И вообще, зачем платить Курицыну такие деньги? – продолжала дамочка. – Ведь он, собственно, ничего не сделал…

– А я? – протянул Кулебяка.

– А вы – это другое дело, вы нам очень помогли и еще поможете. Так что вы свои деньги вполне заслужили.

В этом пункте Кулебяка был с ней вполне согласен. Хотя насчет Курицына у него были некоторые сомнения.

– Но он… – проговорил охранник, кивнув на своего неподвижного коллегу. – Он ведь потом может рассказать…

– Вот об этом можете не волноваться. Курицын никому ничего не расскажет.

– Вы его что… – Кулебяка похолодел.

Он не мог произнести страшное слово, которое было у него на языке.

– Убили? – произнесла за него это слово страшная дамочка. – Да что вы! Зачем это? Он и так никому ничего не расскажет, потому что ничего не вспомнит! – С этими словами она повернулась к своему шефу и что-то ему вполголоса сказала.

Тот кивнул, подошел к Курицыну и тоже что-то негромко забормотал.

– Гипноз, что ли? – испуганно спросил Семен Степанович.

– Да какая разница, как это называть! – Дамочка скривила губы. – Вы лучше свое дело делайте.

– Дело? Какое дело?

– Известно, какое. Отключите камеры – вот эту, вот эту и еще эту! – И она показала на несколько кнопок на пульте охраны.

– Но как же… но это не положено…

– Деньги получили – отрабатывайте!

Семен Степанович тяжело вздохнул и выключил камеры.

– Путь свободен! – сказала узкогубая дамочка своим спутникам, и они отправились в глубину музея.

Семен Степанович проводил их растерянным взглядом. Его уже не радовала перспектива двухнедельного отпуска в Турции. Даже с Зинаидой из кафетерия. У него было такое чувство, что он здорово влип. Особенно беспокоило его тело Курицына, лежащее посреди холла.

Он подошел к сослуживцу, наклонился, чтобы послушать пульс.

Пульс был.

Семен Степанович на всякий случай оттащил бесчувственного Курицына в угол, за ширму.

Полуночные посетители музея поднялись по мраморной лестнице, миновали анфиладу парадных комнат, уставленных витринами с экспонатами выставки. Эльвира то и дело сверялась со своим планом и вела спутников по такому маршруту, чтобы не попадать в поле зрения работающих камер.