Жан Рэ - Эдмон Белл и инспектор Тригсс [Повести]

— Хорошо. У меня еще два часа привести себя в порядок и урегулировать пару вещей, — сказал Белл.

И выскочил из комнаты, оставив друга в недоумении.

— Он уже начинает подражать Холмсу или Гарри Диксону, — проворчал Джеймс.

Белл потратил два часа на странные занятия. Он пробежался по всей тюрьме, побеседовал с Фортингли, угостил сигарой Слейна, навестил в медицинском пункте сошедшего с ума Ромни. У него осталось достаточно времени, чтобы пойти поздороваться с Джеком Конвеем, напомнить мистеру Петтикоту о сделанном обещании и предложить мистеру Крапплингу прогуляться по саду.

— Послушайте, Эдди, — проворчал заместитель директора, выслушав молодого человека, говорившего с ним вполголоса, — не создавайте нам трудностей с почтенной миссис Пиккснефф. Прошу вас об этом. Понимаю, что вы хотите немного развлечься за счет этой ведьмы. Однако считаю это немного рискованным.

Болтая, они дошли до небольшого каменного холмика, перед которым мистер Крапплинг остановился.

— Нахожу вашу идею немного рискованной, — угрюмо заявил он, — но, право, если она вам нравится… Осторожно, не двигайтесь, иначе не получится.

Несколько кроличьих нор пронзали основание холмика. Время от времени крохотный зверек с белой шкуркой вылезал из одной из нор. Держа в руке трость, мистер Крапплинг спрятался за куст. Вдруг он наклонился вперед и подбросил вверх легкую палку. Послышался жалобный стон.

— Вот требуемая жертва, — сказал мистер Крапплинг, — поднося Эдмонду великолепного дикого кролика. — Но повторяю вам, юный друг, — осуждающе закончил он, — дама будет разъярена подобным подарком.

— Это мое дело, — усмехнулся Эдмонд Белл, пряча кролика в кожаный портфель.

Джеймс уже ждал его, облачившись в лучший костюм.

— Поспеши, мы опоздаем, а потом начнутся нескончаемые неприятности.

— Никакого значения, старина, — ответил Эдмонд. — Представь, что полчаса назад ты вывихнул ногу.

— И что? — спросил Джеймс.

— В таком случае будешь вопить от боли. Конечно, не можешь выйти из дома и отправиться с визитом. Но успокойся, ночь отдыха, и ты будешь, как огурчик…

— Хочешь сказать, я тебя не сопровождаю! — выкрикнул Джеймс.

— Да, — сказал Эдмонд, — дело очень серьезное. Я иду один. Однако не думай, что я тебя покидаю. Мне необходима твоя помощь, но не у миссис Пиккснефф, а снаружи, около дома.

Джеймс заинтригованно поглядел на него.

— Когда был маленьким, не баловался с рогаткой?

— Еще как баловался! Даже был первоклассным метателем. Несколько рогаток, наверное, еще хранятся на чердаке.

— Превосходно. Ровно в шесть спрячешься в лесу Вудлендса с северной стороны дома. У миссис Пиккснефф есть слуги?

— Только старая полусумасшедшая служанка, которая во второй половине дня возвращается домой в деревню.

— Хорошо. Спрячешься в кустах вместе со своими рогатками. В шесть часов разобьешь два или три стекла с интервалом в одну минуту.

Джеймс заколебался.

— Это имеет отношение к делу? — пробормотал он.

— Самое прямое, — лаконично ответил Эдмонд. — Иди, нам нельзя терять времени.

Колокол тюрьмы пробил пять ударов, когда чуть запыхавшийся и вспотевший Эдмонд поднялся на крыльцо дома миссис Пиккснефф, которая немедленно открыла ему дверь.

— Мой юный друг, желаю вам всего наилучшего в моем доме, — сказала она. — Но… вы один? Где юный Джеймс?

Эдмонд рассказал о вывихнутой ноге, добавив, что Джеймс очень сожалеет, поскольку жизнь в Данбери очень тосклива.

— Дорогая миссис Пиккснефф, — продолжил он, — я счастлив побеседовать с вами с глазу на глаз. Я знаю, как вы любите животных. В Данбери из-за дружбы с мистером Крапплингом я не осмеливался выказать свое истинное отвращение к охоте.

— Хорошо сказано, молодой человек, — строгим тоном оборвала его дама.

— Утром, когда я гулял вокруг тюрьмы, я сделал открытие, которое разорвало мне сердце. Это было рядом с маленьким каменным холмом. Я никому не говорил, но хочу попросить вашего властного вмешательства, чтобы подобные ужасы не повторялись.

С этими словами он вытащил из портфеля мертвого кролика.

— Уберите это… — завопила миссис Пиккснефф, — не хочу его видеть!

— Посмотрите, миледи, — умоляюще обратился к ней Эдмонд, — посмотрите, как жестоки люди. Бедное животное висело на низкой ветке сосны.

— Что вы сказали? — чуть не заикаясь, выговорила дама.

— Повешен! И петля была очень хорошая. Смотрите сами.

Руки миссис Пиккснефф дрожали, когда она коснулась кролика. Но быстро успокоилась.

— Дайте мне петлю, молодой человек, и вынесите это бедное животное на улицу. Я похороню его по правилам. Быть может, этот кусок веревки приведет к проклятому существу, которое совершило это гнусное преступление!

Миссис Пиккснефф, несомненно, была суровой женщиной, но и отличной хозяйкой. Чай был превосходным, как и сахарное печенье, выпеченное ею самою. Она без устали говорила и полностью завладела вниманием юного собеседника, с несомненным юмором рассказывая истории о тюрьме и виселице.

Эдмонд ел, пил чай и слушал. Перед его глазами висели живописные старинные ходики. Маленькая стрелка неуклонно ползла к шестерке. Деревянная кукушка выпорхнула из гнезда и прокуковала один раз… два… пять… шесть.

Банг!..

— Что случилось?! — испуганно вскричала миссис Пиккснефф.

— Звук разбитого стекла, — спокойно ответил Эдмонд. — Ваша служанка, наверное, уронила стакан.

— Ее здесь нет… Слышите, опять!

Эдмонд закусил губы, чтобы не рассмеяться, и признал, что Джеймс весьма ловко орудует рогаткой. Два стекла лопнули, и осколки рассыпались по полу.

— Подождите меня здесь! — прорычала разъяренная дама. — Посмотрю, что происходит.

Когда Эдмонд услышал, как она вышла из дома, он встал и покинул комнату.

Когда миссис Пиккснефф вернулась в дом, дрожа от возмущения и крича, что только дьявол мог учинить ей такую пакость, она нашла гостя, который, развалившись в кресле, поедал печенье одно за другим…

Вернувшись после визита, Эдмонд увидел, что в Данбери произошли экстраординарные события. Директор Молуэйн ходил с озабоченным видом. Фортингли недоуменно расхаживал по коридорам тюрьмы, а остальные надзиратели и носа не казали. Даже добряк мистер Крапплинг не пытался скрыть озабоченности. Джеймс с книгой в руках, которую пытался читать, скрытно показал другу, что надо поговорить, и увлек его в сторону.

— Кажется, речь идет о Джеке Конвее, — сказал он. — Отец в ярости, а бедняга Крапплинг наслушался столько ругательств, что ему хватит их на весь срок, который ему остался до пенсии.

— Что случилось?

— Я не совсем в курсе. К отцу лучше не соваться. Думаю, вновь идет речь о проклятой камере 19. Джек Конвей, похоже, ломал комедию… А вот и мистер Крапплинг!