Ольга Володарская - Кукла затворника

— Как нет?

— Ключи сданы, — и указал на ячейки, куда они кладутся.

— Тогда я пройду в бар, подожду.

— Как вам будет угодно.

Макс поднялся по лестнице на второй этаж. За стойкой стоял тот же бармен, милейший толстяк Глеб. Челышева он встретил как старого знакомого и спросил, что тот будет пить.

— Капучино.

— Сделаем.

— Глеб, не скажете, когда ушла постоялица из двенадцатого номера?

— Минут двадцать назад. А что?

— Я хотел поговорить с ней. Звонил, звонил, абонент-не абонент, поэтому приехал.

— А, вы о Марго! Но в двенадцатом уже другой постоялец. Тоже женщина. А Марго утром выехала. Администратор ей вызвал такси до аэропорта.

— Но она собиралась остаться в Москве еще на несколько дней.

Бармен пожал своими полными плечами:

— Может, случилось что…

Да, определенно! Только что?

И почему она не сообщила ему, что уезжает? Хотя бы эсэмэс прислала. На телефон или в директ написала на сайте. Как будто не с ним вчера целовалась и позволяла гладить грудь? Или для нее это ничего не значит? Подумаешь, потискались…

Верить в это не хотелось. Как и вспоминать слова Гаранина о том, что продавец может быть и убийцей.

Сегодня Зоя выглядела совсем не так, как вчера.

Она сменила парик. Теперь на ней был ярко-рыжий и короткий. Но с длинной косой челкой, опять же закрывающей обезображенную часть лица. Вместо элегантного костюма — кожаная косуха и джинсы. На ногах казаки. Макияж смоки-айс.

И встретиться с Василием госпожа Одинцова договорилась не у офиса и не дома, а на Фрунзенской набережной.

Когда Барановский подъехал в назначенное место, она сидела на парапете и пила молочный коктейль. Несмотря на то что выглядела Зоя иначе, он сразу ее узнал.

— Добрый день.

— Не такой уж добрый для меня, не так ли? — Зоя шумно втянула через трубочку остатки напитка со дна. — Раз со мной в очередной раз пожелал встретиться старший оперуполномоченный Барановский.

— Вчера вы не были до конца откровенны со мной.

— Вы не священник, чтобы я исповедовалась.

— Но делаете это?

— Конечно нет.

— Не верите в Бога?

— В попов. Так что я вам не договорила?

— Вы приезжали к брату домой. В кошатник-бомжатник. Вас видели соседи. Вы выбегали из подъезда в худи с капюшоном и без парика. Павел отказался продавать вам свою коллекцию, но предложил куклу, воняющую мочой.

— Об этом тоже соседи доложили? Или Гарри продолжает поливать меня грязью?

— Айрат только поделился информацией со следствием. Он ничего плохого о вас не говорил.

— Так я и поверила, — фыркнула Зоя. — Ну да ладно. Мне уже все равно. О чем спрашивали, я забыла?

— Зачем вы ездили к Павлу домой?

— С вами поделились информацией, и вы знаете ответ…

— Пожалуйста, ответьте. Или поедем в отдел и будем там говорить.

— Вы меня не пугайте, товарищ майор. Это я делаю одолжение, разговаривая с вами в неформальной обстановке, — не вы. У меня несколько прикормленных адвокатов, и, если я пожелаю, вы ко мне не подберетесь вообще.

— Если вы убили Иванова, подберусь. И не таких арестовывал.

— Зачем мне это делать?

— Вы всю жизнь его ненавидели, поэтому так стремились завладеть всем, что Павел имел. Но он продал вам лишь квартиру, которая для него ничего не значила, а коллекцию — нет. Сейчас же, когда брат умер, вы можете ею завладеть законным путем. Как я уже говорил, пройдя через тест ДНК, вы докажете ближайшее родство с ним, и ваши прикормленные адвокаты из трусов выпрыгнут, чтобы в этом вам помочь.

— Если бы все было так просто, я убила бы Павла раньше. И не тратила бы космические деньги на покупку квартиры.

— Полтора года назад вы не понимали, что это не сделает вас счастливой. И не ненавидели брата так сильно… Но он сунул вам под нос зассанную котами игрушку. Единственное, что осталось от вашей матери. Значит, он узнал вас, вспомнил… И сознательно унизил. Указал на ваше место!

— И я психанула, да. Плюнула Павлу в рожу. После чего убежала, боясь придушить его. Но братик мой был убит через неделю.

— Что вам мешало вернуться и… измолотить его тело отверткой?

— Его так убили? Не знала.

— Кстати, он до сих пор лежит в морге. Пока есть места, его держат. Вдруг кто-то захочет забрать тело и захоронить… Вы нет?

— Мне уже Павел не интересен. Умер и умер. И куклы его мне не нужны. Так что рушится ваша теория, товарищ майор. А еще добавлю вот что: если Гарри честно все рассказал обо мне, то он не мог не упомянуть о том, что я крайне вспыльчивая, но отходчивая. И если бы я убила, то в тот день, когда он сунул мне под нос ссаную куклу. — Она спрыгнула с парапета, швырнула пустой стакан в урну. — А теперь позвольте откланяться. А если еще раз решите меня допросить, вызывайте в отдел. Я с адвокатом приеду.

И зашагала к машине. Стройная, красивая, модная… Несчастная.

Василий проводил взглядом ее белый «Мерседес». Задумался. Убить эта женщина могла. Правильно сказал Айрат Гарипов. Но не в порыве ярости. О нет! В лицо плюнуть, лампу швырнуть — да. Но убийство бы Зоя Александровна Одинцова совершила только после того, как все просчитала. И взяла бы на память об этом самую ценную куклу из коллекции ненавистного братца…

Каттиву Бамболу.

Барановский уселся на парапет лицом к реке. Устремил взгляд на воду. Отбросил мысли о работе. Они и так не дают ему покоя. И решил подумать о приятном… О женщинах!

Вчера с ним заигрывала Люда Панич. Неумело и даже робко. Не привыкла проявлять инициативу. Она хороша собой и приятна в общении, у нее нет проблем с поклонниками. Из тех, кто окружает вниманием, красавица Людмила выбирает лучшего. На текущий момент это Александр, который забыл у нее ключи. Естественно, он не брат ей — любовник. Но, судя по всему, никаких у этих двоих перспектив. А она девушка хорошая. Васе нравится. Не только внешне. С ней было комфортно. И на него произвело впечатление то, в каком порядке Люда квартиру держит. Но у него нет времени на свидания… Реально! Даже с зазнобой своей встретиться не может.

Оля… Что же с ней делать? К сердцу прижать или к черту послать?

Вчера он заехал к ней в салон. Были люди: пара клиентов и работников. Но сама она никем не занималась. Увела в свой кабинет и начала его целовать. Жарко, если не сказать, жадно. Это было так непохоже на нее, что Василий спросил:

— Что случилось?

— Ничего. Я просто очень соскучилась.

«Не был бы я опером, поверил бы, — с сожалением подумал Барановский. — Но ментовской опыт мешает и личной жизни. Хотелось бы обманываться с радостью, да не выходит…»

Далее последовал массаж. Оля была замечательным специалистом, и Вася по-настоящему расслабился. Даже задремал. Проснулся, когда почувствовал губы на своем теле. Оля целовала его живот, спускаясь все ниже…