Наталия Антонова - Туфелька для призрака

– В том-то все и дело, – поддержал жену Дементьев.

– Выходит, что ваша дочь внезапно влюбилась?

Алена Михайловна презрительно фыркнула, а Владимир Сергеевич печально покачал головой.

– Но ведь Майя как-то объяснила свой разрыв с Эдуардом и желание связать свою судьбу с Андреем Петровичем?

– Вот именно! С Андреем Петровичем, – быстро закивала Алена Михайловна. – Он на год старше меня!

– Майя сказала, – заговорил Дементьев, – что она хочет иметь много детей, и Лукин сможет их всех обеспечить и дать им хорошее образование и все, что нужно современным детям. А у Эдуарда таких возможностей нет.

– Пока нет, – вставила Алена Михайловна.

– Мы с матерью абсолютно не понимаем этой буржуазной философии! – продолжил отец Майи. – Ведь мы с Аленой всю жизнь проработали инженерами, звезд с неба не хватали, но вырастили дочь. У нас есть хорошая квартира, обставленная удобной мебелью, мы нормально питаемся. Конечно, у нас нет денег на одежду и обувь от-кутюр. Но разве в этом счастье?

– Сейчас счастье у молодежи в шмотках! – воскликнула Алена Михайловна. – И подавай им эти гад-же-ты! – произнесла она по слогам.

– Иногда меня охватывает настоящий ужас, – вырвалось у Дементьева, – что же это получается? Точно как сказал Бернард Шоу: «Если выживает сильнейший и процветает вреднейший, значит, природа – бог негодяев». Разве это не ужасно? – спросил он неведомо кого.

Мирославе хотелось успокоить его, заверить, что времена меняются к лучшему, но она не успела произнести и слова.

– Хотя это мы сами во всем виноваты! – воскликнула Алена Михайловна, прижала ладони к лицу и зарыдала.

– Алена! Что ты такое говоришь! – Владимир Сергеевич бросился утешать жену. – В чем мы виноваты? – спросил он.

– В том, что воспитали такую дочь! – ответила сквозь рыдания Дементьева.

Волгина бросилась на кухню, не спрашивая хозяев, нашла в шкафчике валерьянку, щедро накапала ее в пиалу, подвернувшуюся под руку, и почти насильно влила жидкость в рот женщины. Это помогло и Дементьева начала успокаиваться.

– Во всем этом не так уж много вашей вины, – сказала Мирослава, – ведь есть же еще окружающая среда.

– Да, помню, и в школе, и в вузе нам втолковывали, что бытие определяет сознание!

– В какой-то мере, – не была полностью согласна с классиком марксизма Мирослава, но тут же добавила: – Так что не мучайте себя.

– А ведь Эдик был готов взять Майю даже с ребенком от Лукина, – выдохнула Алена Михайловна.

– Но теперь ребенка нет, – тихо произнесла Мирослава.

Дементьев вздохнул. Его жена просто промолчала.

Мирослава заметила, что, к чести обоих Дементьевых, они не выразили радости от избавления от наверняка нежеланного внука или внучки.

Потом Алена Михайловна встала и вернулась с альбомом.

– Вот, поглядите, – раскрыла она его, – это Майя с Эдиком! Смотрите, как они подходят друг другу.

Со множества фотографий на Мирославу смотрели улыбающиеся парень и девушка. Они выглядели не просто довольными друг другом, а счастливыми.

– Вы убедились, что мы с мужем правы? – спросила Алена Михайловна, когда Мирослава перевернула последний лист альбома.

Волгина невольно кивнула. Помолчала. А потом сказала:

– Простите за непрошеный совет, но я бы на вашем месте ни о чем не напоминала Майе. Попробуйте все начать как бы с чистого листа.

Оба родителя согласно закивали.

– Ну, вот и хорошо, – сказала Мирослава, – спасибо вам за помощь, я пойду.

– Только вы, пожалуйста, не думайте на Эдика, – торопливо проговорила Алена Михайловна, – он, конечно, с удовольствием бы придушил Лукина! Но никогда не стал бы бить свою невесту, тем более ножом в живот!

– Она больше не его невеста, – заметила Мирослава.

– Это еще неизвестно! – поджала губы Алена Михайловна.

Мирослава не стала спорить. Распрощалась с обоими супругами, и Владимир Сергеевич проводил ее до дверей.

Эдуард работал в конструкторском бюро одного из самых известных в городе заводов. Сначала завод был гордостью горожан и достоянием области. Потом наступили тяжелые времена – процветающее предприятие подверглось разграблению и было доведено почти до состояния руин.

Но, к счастью, новые власти губернии приняли решение восстановить завод и изыскали на это средства. Не обошлось, конечно, без помощи центра.

Новые цеха и корпуса вдохнули в горожан веру в справедливость и дали большое количество рабочих мест. И чем особенно гордился умудренный жизнью губернатор, так это тем, что на завод пришла молодежь.

И старые ели возле новых цехов расправили ссутулившиеся было плечи вековых ветвей, пешеходные дорожки весело запестрели плиткой, дороги покрылись новым солидным покрытием, на газонах забили фонтанчики, на клумбах зацвели розы и другие цветы. Стало понятно, что жизнь продолжается.

Когда Эдуарду позвонила Мирослава, он, казалось, нисколько не удивился. Встретиться предложил в обеденный перерыв на небольшой площадке поблизости от завода.

Там стояли деревянные скамейки, летом из фонтана в виде глиняного кувшина били прозрачные струи. Теперь все было запорошено снегом.

И хотя место для встречи с точки зрения Мирославы, учитывая погоду, было выбрано, мягко говоря, неудачно, она не стала отказываться от предложения Шелестова.

– Хорошо, – сказала она, – я буду ждать вас в час дня. У меня серая «Волга».

Волгиной почему-то показалось, что Эдуард Шелестов улыбается.

– Тогда пока, – произнес он и отключился.

Мирослава приехала чуть раньше. Из машины выходить не стала. Сидела в салоне и ждала, когда из дверей проходной потянутся люди. Как только появились первые несколько человек, она выбралась наружу. Но Эдуарда среди них не было.

Несмотря на то, что на фотографиях она видела Шелестова на фоне весны и лета, то есть без зимней одежды, Мирослава почему-то была уверена, что сразу узнает бывшего жениха Майи Дементьевой. И она действительно узнала его сразу, как только он вышел из проходной и ступил на первую ступеньку.

Эдуард посмотрел в сторону дороги, увидел серую «Волгу» и стоявшую рядом девушку и помахал ей рукой. Мирослава махнула пару раз в ответ.

Шелестов поспешил к подземному переходу и исчез из вида, чтобы через пару минут предстать перед ней лицом к лицу.

«Красивый парень, – подумала Мирослава, – и молодой».

Судя по всему, Лукину он уступал только по количеству денежных знаков.

– Здравствуйте, – сказал Эдуард и, дождавшись, когда Мирослава протянет ему руку, энергично пожал ее.

– Здравствуйте, – вздохнула Мирослава и улыбнулась, – приглашать в кафе не буду, давайте поговорим в машине.

– Давайте, – просто согласился он.

Мирослава решила не тратить время на прелюдии и сразу спросила: