Елена Обухова - Добровольно проклятые

– Наверное, мне просто льстит ваше внимание и настойчивость, – наконец призналась она. – Я не часто в жизни сталкивалась с подобным.

– Неужели? – удивился он. Как показалось ей, совершенно искренне.

– Что вас удивляет?

– Думал, у вас хватает поклонников. И я не имею в виду читателей.

– Да нет, – пожала плечами она. – И в лучшие мои годы, когда я была юной, слабой и наивной, никто по-настоящему не очаровывался мной. А сейчас тем более.

– А как же ваш муж?

– Единственное, что мой муж любил во мне, – это мое восхищение им. Он был намного меня старше. Я считала его самым умным, самым красивым, самым сильным и попросту невероятным. Я смотрела ему в рот, делала все, чтобы угодить. Вот это он любил. То, что я подстраивалась под него. Во всем. То, что я зависела от него. Во всем. Но стоило мне захотеть стать кем-то… просто стать самой собой, как у нас все разладилось.

Она заставила себя замолчать, раздражаясь из-за того, что вдруг выдала всю эту никому не нужную тираду. Какое ему может быть дело до ее бывшего мужа? Впрочем, он же сам спросил.

– Он сильно обидел вас, да? Столько лет прошло, а вы так и не простили. И ничего не забыли.

– Ничего такого он не делал. Ну, знаете, что обычно не прощают. Он не пил, не гулял… По крайней мере, не так, чтобы я об этом знала. Он не бил меня, не унижал… Несколько лет я была уверена, что он искренне меня любит и я для него все на свете.

– И когда же вы решили иначе?

– Когда поняла, что живу исключительно его жизнью. Я вышла замуж еще до завершения учебы и ни на одной работе закрепиться не смогла. Муж все время капал мне на мозги, говорил, мол, тебя там не ценят, платят мало, работа дурацкая, тебе нужно что-то более престижное. А мне по молодости не хватало ума понять, что начало любой карьеры – это всегда много работы и мало плюшек. В итоге я так и села дома, потому что идеальной работе, которая подошла бы мне, никогда не подходила я. Он одобрял, говорил, что и сам может меня обеспечить, а мне лучше заниматься домом. Я и занималась, постепенно тупея от безделья и концентрации на ерунде. Подруг моих он не выносил, но никогда прямо не враждовал с ними, вынуждая меня выбирать сторону. Нет, только тоже подзуживал, говоря, что они недостаточно умные для меня и вообще мне завидуют, а то и что-то замышляют против. Тонко так, исподволь. А я ведь очень доверяла его мнению. Порой, зная, что я куда-то собралась, договорившись с кем-то о встрече, он прикидывался больным или очень огорченным какой-то своей рабочей неурядицей. Говорил, что я очень нужна ему, просил остаться с ним. И я, дура, оставалась, потому что верила и считала это правильным. Лишь лет через пять или шесть брака я поняла, что в моей жизни не осталось ничего, кроме мужа и его забот. Его это полностью устраивало.

– А вас?

– А меня нет. С каждым годом я все отчетливее понимала: меня уже почти нет, почти ничего не осталось, только кукла, послушная марионетка. А это было совсем не то, чего я хотела.

– Почему не ушли от него тогда?

– Боялась, – честно призналась Ольга. – Знаете, что он любил повторять мне все годы совместной жизни? Никому другому ты все равно никогда не будешь нужна. Поначалу это звучало иначе, конечно, но суть всегда сводилась к этому. Я верила. И мне долго казалось, что, может быть, лучше уж такая вот нездоровая собственническая любовь, чем совсем ничего. А потом поняла, что и любви-то никакой никогда не было. Было сложно разорвать эти отношения, но мне все-таки удалось. И хотя он оказался прав, никому другому я оказалась не нужна, но я не жалею. По крайней мере, я смогла кем-то стать.

– Может быть, просто еще не пришел ваш час? – предположил Дементьев.

– Мне сорок пять, Володя, – усмехнулась она сквозь темноту. – Поздновато думать, что у меня еще все впереди. Я просто наслаждаюсь тем, что у меня есть. Каждому из нас дается что-то свое. Мне дано увлекать других людей в мир своих фантазий. Мне не дано кружить голову и очаровывать. И очаровываться самой, если уж на то пошло.

– Но я же здесь, – парировал он, и даже почти не видя в темноте его лица, она знала, что он улыбается своей обычной обезоруживающей улыбкой.

– Да, – признала Ольга. – И это даже более странно, чем монстр под кроватью.

– Но согласитесь: я гораздо симпатичнее.

17 июля 2016 года, 09:05 (10:05 по Мск)

д. Хабрувка, Чешская Республика

Бескуда пытались приманить до глубокой ночи. Или раннего утра – как посмотреть. Один только Войтех простоял в круге добрых два часа, выкрикивая призывы в темное, затянутое тучами небо. Потом его сменил Ваня, заявив, что из него получится куда более убедительный потенциальный враг. Они препирались минут пятнадцать, пока Нев не прикрикнул на них, велев не устраивать детский сад, чем чрезмерно удивил обоих.

Ваня испытывал свою удачу почти час, выкрикивая в небо куда более оскорбительные высказывания, но на русском. Результат оказался тот же. Потом ему надоело, и он проворчал:

– Это какой-то неправильный бескуд. И у него наверняка неправильный мед.

Саша, услышав это, рассмеялась в голос, а Войтех с Карелом только недоуменно переглянулись. Карел даже покрутил пальцем у виска, а Нев неожиданно предложил:

– Войтех, а почему бы не попробовать вашему брату? Я полагаю, у него получится не менее артистично, чем у Ивана, но зато он сможет делать это на чешском.

Карел тут же напрягся и выдал на английском фразу, которую Саша перевела себе примерно как: «А можно, я не хочу?»

– Нев, если бескуды – это народ, живший на этой земле больше тысячелетия назад, то не все ли равно, на каком языке мы его зовем? – возразил Войтех.

– Вот именно! – тут же обрадовался Карел.

– Мы не можем знать наверняка, – возразил Нев. – Мало ли, когда он проснулся на самом деле. Может быть, чешский он уже освоил.

– Мне все-таки кажется, что тут не столько дело в языке, сколько в интонациях, – вклинилась Саша.

– Вот именно! – поторопился повторить Карел.

– Ну, тогда мы исчерпали варианты, – вздохнул Нев.

– Не совсем, – осторожно заметила Саша. – Еще не пробовали вы.

В эфире ненадолго повисла тишина, которую нарушил Войтех:

– Она права, Нев. Сейчас из нас ты самый сильный и опасный противник. Если бескуд ищет хорошей битвы, то на тебя он может среагировать. Особенно если для зова ты используешь магию.

– Вот именно, – уже не так уверенно и бойко поддакнул Карел.

– Дворжак-старший, тебя там что, заклинило? – хмыкнул Ваня.

– Может быть, – не стал отнекиваться тот.

– Хорошо, – тихо отозвался Нев. – Я попробую.

Все буквально затаили дыхание, когда Нев встал в круг, но большинство так и не поняли, что он делал. Только у Войтеха все тело зудело от болезненных покалываний, которыми всегда ощущалась магия Темных Ангелов.