Ирина Градова - Смерть навынос

— Ну я спрашиваю, потому что беременные часто испытывают недомогания, особенно в первом триместре.

— Кто вам сказал, что я беременна?

— Но это ведь так, верно?

— Ну и что?

— Да ничего, просто я знаю, кто отец ребенка. Я слышала, как вы требовали, чтобы он признался в этом вашей матери.

— Неправда, вы не могли этого слышать: мы были с Ромой од… — Девушка запнулась и посмотрела на Аллу расширенными от ужаса глазами: она сообразила, что недвусмысленно признала данный факт.

— Да, вы были одни, но я в момент вашего весьма эмоционального разговора находилась за дверью.

— Подслушивали! — Губы Дарьи презрительно скривились.

— Вы беседовали на повышенных тонах, и любой, кто в тот момент проходил мимо, мог все отлично слышать. В женской консультации подтвердили, что вы беременны, и, думаю, тест ДНК развеет все сомнения. Если, конечно, вы сами не сознаетесь.

— Но в чем, в чем я должна сознаться? Даже если вы правы, разве это преступление — быть отцом?!

— Нет, но убить человека с целью устранить препятствие к получению денег — преступление.

— Ч-что? — немеющими губами пробормотала Дарья и дрожащей рукой потянулась к бутылке с водой. Алла даже пожалела ее на какое-то мгновение, но потом вспомнила, что эта девушка, еще такая молодая, пыталась представить Инну Гордину убийцей, не гнушаясь ложью и угрозами. Кроме того, она отвратительно обращалась с персоналом, обслуживающим особняк, о чем этот самый персонал рассказывал как лично Алле, так и оперативникам.

— Вы… вы пытаетесь сказать, что Рома… что он убил маму? — пролепетала между тем Дарья.

— Я пытаюсь сказать, что это возможно.

— Но зачем, скажите на милость?!

— Объясняю. Вы были недовольны постоянным урезанием вашей матерью содержания, которое раньше было существенным. Вас не устраивал тот факт, что Инна Гордина проживает в вашем доме, хотя у нее имелся собственный источник дохода и Лариса не тратила на девушку ни копейки из собственных средств. Предположу, что вам хотелось поскорее зажить собственной жизнью и перестать зависеть от матери, однако вы не были уверены, что в этом случае сможете продолжать образ жизни, к которому привыкли. Забеременев от Искомова, который одновременно являлся любовником и вашей матери, вы выдвинули ему ультиматум: либо он выходит из тени, либо вы сами все ей рассказываете. Поймите, Дарья, сейчас вопрос стоит таким образом: либо Роман Искомов убил вашу мать, не желая раскрывать вашу тайну и понимая, что ее раскрытие приведет к тому, что она откажет ему от дома и, как следствие, он потеряет доступ к деньгам…

— К каким деньгам? — перебила Дарья. — У мамы ничего не оставалось, кроме дома!

— И все же Искомов не мог не сознавать, что, случись что-то с вашим отцом, все его состояние, ныне находящееся вне пределов досягаемости нашего государства, достанется Ларисе. А если бы с Ларисой, в свою очередь, тоже произошло несчастье — что, собственно, и имело место, — вы бы наследовали им обоим. Судя по тому, что вы настаивали на том, чтобы все рассказать матери, а Искомов к этому вовсе не стремился, он опасался, что правда всплывет. Ваша мать вряд ли обрадовалась бы, если бы ее любовник оказался одновременно и любовником ее дочери. Вероятно, он подозревал, что вы можете не сдержаться и поговорить с Ларисой, не дождавшись от него решительных действий, а это не входило в его планы. Так вот, либо вследствие вышеперечисленных причин вашу маму убил Роман Искомов, либо имел место сговор между вами двумя с целью устранения Ларисы. Вам выбирать, Даша, что лучше!

Девушка потрясенно молчала. Ее голова тихонько покачивалась из стороны в сторону, словно внутри ее продолжался немой диалог и она отказывалась соглашаться со своим внутренним голосом, твердившим, что Искомов виновен. Алла с замиранием сердца ждала ответа, прекрасно понимая, что ее аргументы слабы и любой здравомыслящий человек, да тот же Искомов, с легкостью их опровергнет как не имеющие под собой никаких оснований. Оставалось надеяться либо на то, что Дарье недостает здравомыслия, либо на то, что в силу обстоятельств она находится под слишком сильным стрессом, чтобы рассуждать и мыслить здраво.

— Нет, — наконец выдавила она из себя, — Рома не мог! Мы действительно обсуждали наше совместное будущее, но… Господи, неужели вы не понимаете, что я ни за что не причинила бы вреда маме, и Рома никогда бы… Я и правда настаивала, чтобы признаться маме, но это не было критично: в конце концов, мы в любом случае поженились бы, с ее согласия или без!

И тут Алла выложила на стол единственный козырь, который имелся у нее в запасе, — копию паспорта Искомова, добытую Белкиным в ГИБДД (пару месяцев назад ему выписали штраф за превышение скорости). Дарья непонимающе уставилась на документ.

— Что это?

Алла услужливо пододвинула к ней бумагу, указывая кончиком ногтя на графу, которую требуется обозреть.

— Я не понимаю…

— Дарья, вы знали, что ваш будущий жених состоит в законном браке?

— Ч-что?

— Уже двенадцать лет. У него двое несовершеннолетних детей, поэтому мне кажется, что ваша мать была не единственным препятствием к вашему будущему супружеству!

— Но… но Рома… Нет, это неправда!

Дарья энергично замотала головой.

— К сожалению, правда, — безжалостно возразила Алла и добавила: — Кстати, я сомневаюсь, что жена Искомова в курсе его матримониальных планов. Зато ваша мать, узнав о вашей связи, вполне могла разыскать эту женщину и сообщить ей много интересного о муже. Как думаете, в этом случае для Романа Париж стоил мессы? [5] Слова, произнесенные французским королем Генрихом Четвертым перед коронацией. Чтобы занять французский трон, ему требовалось сменить протестантскую веру на католическую, и Генрих в конце концов решил, что дело того стоит.

— Чего стоил?

— Забудьте. В виновности или невиновности вашего любовника мы разберемся. Дарья, вы подтверждаете, что оговорили Инну?

Девушка только беспомощно кивнула.

— Зачем вы это сделали?

— Я… я ее терпеть не могу! Тихоня чертова! Слоняется по дому, как привидение, за всеми наблюдает, но все держит при себе. Живет какой-то своей жизнью…

— Только поэтому?

— Почему она должна оставаться в нашем доме? Мама носилась с ней как с писаной торбой — не представляю, почему!

— Тут, пожалуй, я могу дать вам кое-какие пояснения, Даша. Дело в том, что на самом деле дом, в котором вы сейчас живете, принадлежит Инне.

— Что?!

— Ваш отец обманом убедил покойного отца Инны переписать поместье на него — то есть они оформили куплю-продажу, которая на самом деле являлась не чем иным, как безвозмездной передачей особняка от «продавца» к «покупателю». Это было сделано для того, чтобы Инна не оказалась одна, с больной матерью на руках. Ваш отец должен был позаботиться о ее лечении и о девочке. Вот как вам достался дом, который вы называете своим. Ваша мать пыталась выполнять обязательство мужа, хотя он, судя по всему, не намеревался этого делать, заполучив то, чего хотел!