Павел Астахов - Инвестор [litres]

Тихонько мурлыча, из кухни выскользнула белоснежная кошка, подошла к хозяину и принялась тереться о его ногу, но тот нетерпеливо отпихнул ее в сторону. Кошка недовольно фыркнула и принялась старательно вылизывать лапу.

Джафар едва ли не бегом взлетел на второй этаж, где располагалась спальня и детские комнаты. Дыхание его сбилось. Частый стук сердца отдавался в черепной коробке оглушительным грохотом.

– Самира! – в отчаянии крикнул он, открыл дверь спальни и замер.

Сердце его совершило последнее сальто и ухнуло куда-то вниз.

Жена приподнялась на постели, смотрела на него полусонными глазами и улыбалась.

– Привет, любимый, – вполголоса сказала она. – Ты что раскричался? Зару разбудишь. – Женщина зевнула и заботливо поправила одеяло на трехлетней дочке, мерно посапывающей рядом.

Джафар ухватился пальцами за дверной косяк. Он ощущал странную слабость в ногах.

– Я… ворота были открыты, – отдышавшись, произнес он.

Страх за близких еще не ушел, но азербайджанец все равно испытывал громадное облегчение. Он убедился в том, что жена и дочка в полном порядке.

– Где наши мальчишки?

– У твоей сестры, – немного удивленно ответила Самира. – Ты же сам вчера отвез их.

– И дверь в дом открыта! Кто-то приходил?

Женщина покачала головой и осторожно, чтобы не разбудить ребенка, спустилась с кровати.

– Я Лейлу отпустила, – вспомнила она, поправила волосы и поцеловала супруга, который медленно приходил в себя. – Она убралась, приготовила плов, а потом отпросилась. У нее сын заболел. Может, забыла закрыть?

– Ладно, разберемся, – бросил Джафар.

В постели зашевелилась дочка, приоткрыла глаза.

«Надо смыть краску, – с досадой вспомнил азербайджанец. – Раз прислуги нет, этим придется заниматься мне самому. И как можно скорее».

– Папа, привет, – пропищала Зара, проворно соскочила с постели и кинулась на руки к отцу.

– Здравствуй, моя звездочка. – Джафар через силу улыбнулся, поцеловал дочку.

– Что-то случилось? – с тревогой осведомилась Самира, осторожно гладя выпуклый живот.

– Я сейчас приду. Где у нас всякие моющие средства? Нужно отчистить кое-что снаружи.

– На кухне, под раковиной, – ответила женщина с удивлением.

– Накрой пока стол. Зара, помоги маме, – велел он, вышел из спальни, спустился на первый этаж и двинулся на кухню.

Кошка, до этого дремавшая в холле, встрепенулась и бесшумно последовала за ним.

Джафар покрутил носом – откуда-то несло нечистотами.

– Ты, что ли, в угол надула? – раздраженно спросил он, косясь на пушистую животину.

Кошка мяукнула, сердито вильнула хвостом и отправилась обратно в холл.

Джафар остановился у стола и недоверчиво разглядывал огромный торт, стоявший на нем.

«Шоколадная нежность», – значилось на коробке.

Откуда это? Он такого точно не приносил.

Азербайджанец чуть наклонился и скривился. Неприятный запах тянулся оттуда.

На картонной крышке шоколадного лакомства лежал клочок бумаги.

Джафар превозмог смрад и прочитал слова, коряво нацарапанные на нем: «Подкрепись перед смертью».

– Шакалье отродье! – сквозь зубы проговорил он и сорвал крышку.

Отвратительная вонь навоза ударила в ноздри ошеломляюще, словно струя ледяной воды, отчего хозяин дома даже зажмурился.

Трясущимися руками Джафар нахлобучил крышку обратно, помял при этом коробку.

– Суки! – прохрипел он. – Наверное, это и есть тот самый плов, который приготовила Лейла.

Его полубезумный взгляд метался по кухне и наконец-то остановился на рулоне бумажного полотенца. Абиев отмотал пару метров, скомкал бумагу наподобие прихваток, обхватил ими мерзкое угощение и заспешил наружу.

Уже у самой двери он неожиданно споткнулся о задремавшую кошку. Та с визгом рванулась в сторону. Джафар потерял равновесие, неуклюже взмахнул руками и с грохотом растянулся на полу.

Коробка вылетела из его рук и шлепнулась на резную дубовую подставку для обуви. Веером полетели зловонные брызги. Отвратительное месиво заляпало дорогие туфли Джафара и изящные босоножки, которые он буквально на прошлой неделе подарил Самире.

Ругаясь на чем свет стоит, он поднялся на ноги. Ладони и рукава белоснежного костюма были вымазаны навозом. Это привело Абиева в состояние слепого неистовства.

– Джафар? – испуганно проговорила Самира, встав в дверях кухни. – Дорогой, что случилось?

– Ничего! – прорычал тот.

Он стоял на дрожащих ногах, держа руки в воздухе. В этот момент Джафар напоминал спятившего хирурга, который раздумывал, стоит ли ему приступить к операции прямо сейчас, или у него еще есть время на перекур.

– Разве ты не видишь, что все очень хорошо?!

– Фу, гадость, – сморщив нос, выдавила из себя Самира. – Джафар… – Жена запнулась и нерешительно протянула мужу фотографию в рамке. – Это было в туалете.

Азербайджанец перевел обжигающий взор на фото и до крови закусил губу.

Это была их семейная фотография, висевшая на стене в гостиной. Он, Самира, Зара и двое их мальчишек – Ибрагим и Тимур. Рамка треснула, стекло разбилось, а само фото было жирно перечеркнуто крест-накрест.

– Что происходит? – прошептала Самира.

Пальцы ее задрожали. Искореженная фотография выскользнула из них и со звоном упала на пол.

Зара, стоявшая на лестничном пролете и наблюдавшая за всем этим, внезапно разревелась.

Николай наспех скинул халат, переоделся и выскочил за дверь. Из сбивчивой речи Ольги он понял одно – с его женой стряслось что-то очень нехорошее. Сейчас она сидела в машине, прямо под окнами дома.

За те полторы минуты, пока он, не дожидаясь лифта, несся по ступенькам, в его голове, словно на перемотке, с тихим щелканьем скользили кадры затертой пленки. Первое убийство, второе, еще одно. Снова смерть. Удар в бампер, жгучий плевок газа в лицо, непроходимый, мрачный лес, промозглый холод, нестерпимая боль в голове и записка: «Убийца». Конец фильма.

Или же продолжение следует?

Ему стало страшно.

Николай пулей вылетел из подъезда, чудом не сбил опешившую женщину с коляской и помчался в сторону розового «Порше». Он остановился в трех шагах от окна водителя, пытаясь унять дыхание и судорожно глотая воздух.

– Оля? – сипло позвал Николай, вглядываясь в застывшее лицо жены.

Шаркая домашними шлепанцами – переобуться он не успел, – Коршунов приблизился к иномарке, открыл дверь и без сил опустился на пассажирское сиденье.

Ольга сидела как истукан, с белым как мел лицом, и глядела прямо перед собой.

– Что с тобой?! – Николаю стоило немыслимых усилий не сорваться на крик. – Не молчи!

Женщина вздрогнула и посмотрела на Николая с легким изумлением, словно она видела собственного мужа впервые в жизни.