Павел Астахов - Инвестор [litres]

– Артемий Андреевич, вы не могли бы зайти?

– Конечно.

За массивным исцарапанном столом сидел задержанный – темноволосый мужчина среднего телосложения. На вид ему можно было дать сорок – сорок пять лет. Он пребывал в полной неподвижности, словно был намертво привязан к столбу. Его лицо было абсолютно ровным и тусклым, не выражало никаких эмоций, и Артем непроизвольно подумал о чистом листе бумаги, который секунду назад вытащили из пачки. Остекленевший взгляд незнакомца был устремлен в никуда, рот приоткрыт, придавая ему вид слабоумного.

– Так уже полчаса, – заметил оперативник, отодвинув от себя совершенно пустой бланк. – Ни одного слова. Талантливый, стервец. Ему бы в театре выступать. А может, он и правда ку-ку?

– Возможно, – сказал Артем, мельком глянув на неудачливого киллера. – А мне казалось, что руки персон, задержанных по тяжким преступлениям, заковывают за спиной.

Опер и сержант одновременно посмотрели на подозреваемого. Кисти, опоясанные стальными браслетами, свободно лежали на коленях мужчины. Его пальцы и рукава куртки были заляпаны слюной, капающей изо рта.

– Беспокоиться нет оснований, – заявил оперативник. – К тому же вы ему руку сломали.

Павлов промолчал.

– Вы когда-нибудь видели его до этого случая? – спросил полицейский.

– Нет.

– Он совершенно пустой, при нем ничего нет. Ни документов, ни мобильника, ни денег, ни банковских карточек, ни ключей. Зато борода искусственная, – проговорил опер.

– Я это понял, когда с него свалилась кепка с приклеенными волосами, – сказал Павлов. – Но у него есть пальцы, верно?

– Верно, – подтвердил оперативник. – Их уже откатали, ждем с минуты на минуту результаты. Не с Луны же он к нам прилетел.

– У него была тележка.

Полицейский сделал нетерпеливый жест и заявил:

– Там были мусор и старые газеты.

В камеру кто-то постучал, и сержант открыл дверь.

– Вот что накопали на вашего злодея, – буркнул младший лейтенант, протягивая оперу лист в прозрачном файле. – По месту регистрации уже выехал наряд.

– Ну, хоть что-то, – сказал опер, схватил бумагу и уставился в текст.

Павлов стоял вполоборота к задержанному и наблюдал за ним боковым зрением. Поза этого мужчины не изменилась. Он сидел, как каменный истукан, с отсутствующим взором. С влажных губ продолжала капать слюна. Если бы не события двухчасовой давности, Артем был готов поклясться в том, что перед ним действительно сумасшедший, которому чудом удалось вырваться из психиатрической клиники.

– Хромов Дмитрий Иванович, – начал вслух читать оперативник. – Восемьдесят четвертого года, родился в Ростове. А это что? – Он поднял голову и начал сверлить арестанта тяжелым испытующим взором. – Так ты из наших, Дима. Ну, почти что. Вон, гляжу, служба в армии, затем отряд казанского спецназа. Позывной «Рысь».

Ответом ему был все тот же пустой мутный взгляд, в котором жизни было не больше, чем в выцветшей коже, сброшенной змеей.

– А потом по наклонной, – продолжал бубнить полицейский. – Две судимости. Так, что у нас тут? Разбой, причинение тяжких телесных, повлекших смерть. Зарегистрирован в Мытищах. – Он посмотрел на часы и задумчиво произнес: – Не факт, что ты там проживаешь. Так будем говорить или нет? Имей в виду, на суде твоя молчанка тебе боком выйдет. Мне тут мысль одна пришла. Мы тебя сейчас в другую камеру отведем. Там намного темнее и прохладнее. Обстановка располагает к откровениям. Может, тогда ты станешь разговорчивее.

Никакой реакции от подозреваемого не последовало.

– Вы уверены, что он заговорит в другой камере? – спросил Артем.

– Вполне. Вам, кстати, к врачу надо, – сказал оперативник, ткнув пальцем в забинтованную руку Павлова.

Пятно крови медленно увеличивалось.

– Успею. Задержанному тоже нужна помощь, – проговорил адвокат. – Ему следовало бы наложить гипс.

– Вот он-то как раз всегда успеет получить помощь, – заявил полицейский и хохотнул. – Насчет гипса не знаю, а вот аспирин у нас точно найдется.

– Может, его в психушку нужно? – неуверенно произнес сержант. – Все равно от него толку как от козла молока.

– Вы не задавали себе вопрос, по какой причине он пытался вас убить? – полюбопытствовал опер.

Ответить Артем не успел.

Дверь в камеру отворилась, внутрь заглянул помощник дежурного и сказал:

– Тут к адвокату пришли.

Павлов поднялся.

– Дарья Шахова. Она вас в дежурной ждет.

– Я скоро вернусь, – произнес Артем и поднялся.

Как только адвокат покинул камеру допросов, оперативник привстал, склонился над подозреваемым и заявил:

– Ты будешь говорить, хрен моржовый? Или мне тебе вторую руку сломать?

Хромов не шелохнулся, продолжал таращиться в никуда.

– Интересно, зачем ему этот Павлов понадобился? – спросил сержант. – Может, он спутал этого адвоката с кем-то? Средь бела дня напасть с отверткой на известного юриста – это каким психом надо быть!

Оперативник раздраженно пожал плечами.

– Не знаю. Пускай следак этим чучелом занимается. У меня других дел по горло. Давай его в камеру.

Сержант вздохнул, подошел к задержанному, шмыгнул носом и приказал:

– Встать! – Он хотел произнести что-то еще, но в следующее мгновение произошло нечто совершенно непредвиденное.

Хромов словно очнулся от глубокого ступора и мощным ударом локтя отбросил молодого сержанта к стенке. Тот задохнулся, зашелся кашлем, а Рысь уже коршуном набросился на него. С необычайной ловкостью для человека, закованного в наручники, он выхватил табельный «ПМ» из кобуры сержанта и с силой опустил рукоятку на его голову.

Парень застонал и сполз на пол. Из раны тут же хлынул ручеек крови, делящий перепуганное лицо пополам.

Хромов молниеносно развернулся, направил пистолет на оперативника.

– Не дури, – сказал тот.

За эти пять секунд, пока происходила потасовка, полицейский успел вынуть пистолет из наплечной кобуры и щелкнуть затвором, загнать патрон в патронник. Ствол табельного оружия, слегка подрагивая, нацелился в подозреваемого.

– Приведи адвоката! – тихо потребовал Хромов.

Теперь его взгляд был осмысленным, глаза источали ледяную сосредоточенность.

– Придешь с подмогой, застрелю твоего коллегу, – проговорил Рысь и пихнул ногой хныкающего сержанта.

Парень, покачиваясь и размазывая по лицу кровь, поднялся на ноги.

– Сядь! – приказал Хромов, и тот послушно опустился на табуретку, привинченную к полу.

– Брось пистолет, – сказал опер, но задержанный покачал головой и шепнул:

– У тебя десять секунд.

Лихорадочный взгляд сержанта остановился на тревожной кнопке. Этот красный кругляшок был вмонтирован в стену над столом. Всего каких-то двадцать-тридцать сантиметров.