Инна Бачинская - Без прощального письма

Илона рассмеялась:

– Называется «мужская логика».

Алвис тоже рассмеялся.

– Я понимаю… Дурак! Не надо таскаться следом, не надо кофе в постель, не надо смотреть глазами больной собаки… Надо перетерпеть боль, переступить и шагать дальше. А я запил. У меня и раньше были проблемы, а тут вообще с катушек слетел. Если бы не отец! Он позвал, и я приехал. Сидел с ним до конца. Только тогда я узнал его… Обидно. Перестал пить, боялся, он заметит. Снова стал принимать лекарство.

– Какая-то нелепая история…

– Нелепая? Страшная! Стая хищников в поисках артефакта. Идут на все, даже на убийство…

Илона вдруг ахнула:

– А вдруг это Маргуш? Вдруг это кара? И прабабушка Елена считала карой, говорила, не надо было трогать…

Алвис развел руками. Потом спросил:

– Прабабушка пишет, медальон и кольцо лежит в шкатулке с лебедями. Что за шкатулка?

– В моей спальне. Там ничего не было.

– Ты уверена?

– Уверена. Когда я была маленькая, я хранила там Амалию и ее одежки. Сейчас бижутерию.

– Амалию?

– Маленькая куколка, пупс, подарок мамы. Я с ней не расставалась.

– Неси шкатулку! – приказал Алвис. – Не забывай – я фокусник!

Илона побежала за шкатулкой, и тут раздался звонок в дверь!

– Открой! – прокричала Илона. – Я сейчас!

Алвис распахнул дверь, уставился на непрошеных гостей.

– Ничего, что мы без приглашения? – Добродеев шагнул через порог, потеснив Алвиса изрядным животом. – Навещали Марию Августовну по соседству и подумали… Вы Алвис? Очень приятно! – Он схватил руку молодого человека и энергично потряс. – Рад! Очень! Илона много о вас рассказывала! Это мой друг Олег Монахов. Марию Августовну вы уже знаете. Я Алексей Добродеев, журналист. А Илона дома?

Илона выскочила в прихожую. Замерла, глядя на незваных гостей. В руках ее была небольшая деревянная шкатулка.

– Илона, прости старуху! – начала Мария Августовна басом. – За тебя ведь боялась! И ты, Алвис. Не держите зла, ребята. Я тут принесла винца, мальчики тоже не пустые, – она кивнула на Добродеева и Монаха. – Посидим, поговорим… Можно у меня на веранде.

– Ладно, теть Маня, проехали, – пошла на мировую Илона. – Заходите! Мы с Алвисом нашли прабабушкин медальон.

– Нашли? Где? – Монах постарался не выдать разочарования – самое главное действо произошло без его участия.

– Пока не нашли, – сказал Алвис. – Прабабушка Елена пишет в дневнике про медальон и кольцо: «положила в шкатулку с лебедями», а Илона говорит, там никогда ничего не было.

– Ну-ка, ну-ка! – обрадовался Монах. – Двойное дно? Это по вашей части, Алвис.

Алвис потряс коробку. Перевернул вверх дном, пробежал пальцами по краям и простукал дно.

Все завороженно следили за ним.

– Ничего! – сказал он наконец. – Цельное дерево, никаких лакун. Здесь ничего нет.

– Нет так нет, – вовсе не расстроилась Мария Августовна. – Может, оно и к лучшему. Хватит, наделал делов этот ваш медальон.

– Дай-ка я! – Монах положил ладонь на крышку, закрыл глаза и замер. Тишина стояла гробовая, все ожидали чуда. – Ничего не чувствую, – наконец сказал Монах. – Пусто.

– Но как же так! – Илона чуть не плакала. – Ведь она написала, что в шкатулке! Вот же лебедь! – Она ткнула пальцем в картинку с лебедем. – Вот же!

– У Ани была музыкальная шкатулка, – вдруг сказала Мария Августовна. – Прекрасно помню. Лебединое озеро! Балерина и два лебедя по бокам. Где она?

– В бабушкиной комнате! Я сейчас! – Илона выскочила из гостиной. Вернулась через минуту: – Вот!

– Заводи! – скомандовала Мария Августовна.

Илона открыла крышку и несколько раз провернула торчавший сбоку ключик. Раздались рваные хриплые звуки музыки. Балерина в белой пачке судорожно взмахнула руками, крутнулась раз, другой и застыла. Музыкальный барабанчик внутри в последний раз астматически захрипел и замолчал навсегда.

Они переглянулись.

– И что теперь? – спросил, ни к кому не обращаясь, Добродеев. – Финита?

– Артефакт внутри, – сказал Монах. – Их два.

– Почему два? – удивился Добродеев.

– Медальон и кольцо! Прабабушка Елена написала, что было еще кольцо! – закричала Илона. – Алвис!

Алвис осмотрел шкатулку со всех сторон, надавил на крошечный выступ. Они услышали легкий щелчок и увидели, как из массивного дна шкатулки выдвинулся крошечный ящичек.

– Есть! – выдохнул Добродеев.

Алвис осторожно достал из ящичка пакетик вощеной полупрозрачной бумаги, положил на журнальный столик. Движения его были скупы, медленны и вкрадчивы. Казалось, он исполняет какой-то ритуал.

– Разворачивай! – скомандовала Мария Августовна. – Не томи душу!

Монах достал из кармана пилку для ногтей, протянул Алвису. Тот осторожно отогнул кончиком пилки клапан и двумя пальцами приподнял пакетик за уголок. Оттуда на салфетку, предусмотрительно расстеленную Илоной, с глухим стуком выпали продолговатый темно-желтый прямоугольник – сквозь петельку в торце был продет черный кожаный шнурок – и кольцо, похожее на обручальное.

– Друзья мои, запомните этот момент! – Добродеев оставался верен себе – слегка актерствовал и позировал для истории. Он даже вытащил айфон и сделал несколько снимков.

– И это все? – удивилась Мария Августовна. – Это же не золото, это медяшка!

– Внутри что-то есть, – сказал Монах. – Я уверен, это контейнер. Футляр.

– На нем фигурки человека и животных, – сказала Илона. – Собака, лошадь… женщина. Все как написано в дневнике. И знаки!

– Это не металл, – сказал Алвис. – Медальон очень легкий.

– Четыре тысячи лет! – сказал Добродеев. – Подумать страшно! Жаль, нет искр. Как его открыть? – добавил деловито.

Алвис потыкал пилочкой – на прямоугольнике осталась светлая царапина. Все молчали, испытывая странный дискомфорт – словно присутствовали при осквернении святыни.

– Отдай! – резко сказала Илона. – Не трогай! – Она схватила медальон, надела на шею, заправила за ворот блузки. – Прабабушка его не открыла… Может, он не открывается. Не хочу! Пусть так.

Странное дело, но все почувствовали облегчение! Даже Добродеев, уже сочинявший мысленно волнующий материал об артефакте, изрядно привирая по обыкновению…

– Не хочешь, и не надо! – сказала Мария Августовна. – Хозяин – барин.

– Лучшая история – недосказанная история, – заметил Монах разочарованно. – Пусть будет так. Я бы на месте Илоны открыл новую экспозицию: «Маргуш в моей памяти» или «Маргиана, любовь моя!». С рисунками Елены Успенской.

– А я тисну материал, – пообещал Добродеев. – Народ толпами повалит.

– Я уже и сама думала, – согласилась Илона. – Это тебе! – она протянула Алвису кольцо.

Он надел его на безымянный палец левой руки:

– Спасибо, сестренка!

– Вот и поделили наследство, – сказала Мария Августовна. – Все в сборе, все на свободе. Надо бы отметить. Чего ждем? Илонка! Тащи посуду!