Юрий Ребров - Пуля не дура

Через пятнадцать минут извещенные по телефону о ЧП сыскари и, конечно, практикант Макаров докладывали, что в подъезде «чисто», обнаружена гильза от модного у киллеров иноземного пистолета «беретта», а поисками возможных вещдоков занимаются ребята из НТО во главе с бедным Овсянниковым. Впрочем, занятие сие, подумал Кондратьев, безнадежно по определению.

Напиток под скромным названием «водка» — страшная сила. Даже если она куплена из-под полы на улицах славного города Москвы и не отвечает строгим требования ГОСТа. Более того, в этом случае сила становится еще страшнее из-за обилия сивушных масел и прочих ядовитых примесей.

Такими глубокими размышлениями провожал Кондратьев первый стакан. Точнее, первым опорожнил его старинный друг Пашка Колокольцев — вместе кончали Высшую школу милиции, заочный юридический, а затем Пашка перешел в «девятку» (охрана особо важных персон) КГБ, и дальнейшая служба протекала в разных ведомствах, но, как известно, дружба и любовь проверяются расстоянием и разлукой. Посему каждая встреча приятелей приравнивалась к государственным праздникам и сопровождалась скромным банкетом. На этот раз устроителем был Кондратьев. До зарплаты оставалась еще целая неделя, а деньги у Ивана кончались через неделю после ее получения. Так что финансовое положение заставило покупать алкоголь у какой-то старушки, заверившей, что ее товар высшего качества и ничуть не уступает знаменитому «Абсолюту» по очистке, отсутствию похмельного синдрома и прочим положительным качествам.

Разумеется, начало беседы носило ностальгический характер.

— В старые времена одна моя любимая служила в «Московской правде» и делала репортаж со знаменитого «Кристалла». Там было больше десяти очистных фильтров, а работало всего два. Даже водку для правительства очищали тремя.

Если Павел демонстрировал теоретические познания, то Кондратьева служба в бедной, как церковная мышь милиции приучила к холодному прагматизму.

— На черта вся эта хитроумная очистка и цены фирменных напитков! Запускаешь в бутылку уличной пиратской водки пол чайной ложки марганцовки, пару часов смотришь «ящик». На дне бутылки к этому времени, словно толстый слой ила, скапливаются все сивушные масла. Фильтруешь содержимое через марлю в хрустальный графинчик и получаешь нектар, чистый, как слеза ребенка. Ну, а ежели туда запустить еще активированного угля… Не напиток, а райская песня!

— И настоять его на зубчиках молодого чесночка, да на подмогу ему бросить в графинчик пару стручков красного жгучего перца! Жаль, что на нашем пиршественном столе нет таких слез Христовых.

— Эт-то точно. Встречи наши спланировать не можем, вот и пьем примитивный «сучок», не ведая, где окажемся в конце вечера: под столом, как заведено в России, или в морге. Кстати, если бы вчера один ворошиловский стрелок не промазал, то повод для возлияния был бы другой. И что обидно, пришлось бы тебе принять на грудь без моего участия…

— Задержание?

— Если бы! Похоже, кому-то я перешел дорогу. Думал всю ночь, не могу вычислить. Наш клиент, сам знаешь, сыскарей не трогает. Правила игры такие — мы ловим, он убегает. А тут…

— Дело Пронина?

— Нам туда совать свой нос запрещено.

— Запрещено, но суете. Понаслышаны, наш Вельяминов на стенку лезет при упоминании твоей фамилии. Кстати, поскольку после второго стакана чувствую львиную смелость, могу сделать правительственное сообщение. — Колокольцев передразнил телеведущего Осокина: — Я знаю человека, которого вы по «ящику» честному народу показали. Правда, о вознаграждении сказано не было.

— Так чего ж молчал, тоже мне дружбан, — мгновенно отрезвел Кондратьев.

— А потому, что вознаграждения не обещали, а неприятности — и к гадалке наведываться не надо. Наш это человек, Ванюша! Володька Степанков, и чин имеет наш — тоже майор.

— Разыгрываешь? — Ошеломленный Кондратьев застыл со стаканом в руке.

— За такие розыгрыши, старик, можно запросто схлопотать служебное несоответствие. А мне на пенсию неохота. Поэтому разговор сугубо между нами. И никаких утечек.

— Это как водится. Ну, раз вякнул «а», давай дальше по алфавиту.

— Для стимуляции бесстрашия еще по стаканчику — и под танк. Значитца, так. Степанков Владимир Константинович, царствие ему небесное, служил в УРПО. Расшифровка такая — Управление по разработке и пресечению деятельности преступных организаций. Серьезное ведомство! И ребятишки там собрались решительные. Исповедовали принцип Макиавелли: «Формы и методы борьбы должны быть адекватными». Просек, о чем речь? Между прочим, не особо мудрствуя они так и записали в проекте новой структуры. «И если мы будем придерживаться законов и положений, никакая силовая структура преступность на колени не поставит».

— Если перевести на русский язык: ни суда, ни следствия и никакого постановления прокуратуры…

— Правильно понимаешь, мент. Короче, чтобы отправить человека на тот свет, хватит одной внутренней убежденности исполнителя казни. У них такая мудрая формулировочка имелась: убийство — это значит «довести операцию до конца».

— Круто. Как же этот Степанков позволил, чтоб его самого грохнули? Причем на пару с бандитом.

— Сдается, что тебе вчера в лифте задали знаменитый русский вопрос: «Третьим будешь?»

— С какой стати?

Элементарно, Ватсон! Слишком близко ты к кому-то или к чему-то подошел. Знаешь, как в детской игре: «холодно», «тепло», «горячо». Похоже, схватился ты за раскаленный утюг. Так что на всякий пожарный «ствол» из сейфа в карман переложи и постарайся поменьше в одиночку по Москве шастать. Береженого бог бережет.

— И все же любопытно, что ваш майор с бандитом не поделили? Ясно, что-то их связывало, и это «что-то» накануне их гибели привело эту пару в дачный поселок, где жил генерал Пронин, затем занесло к черту на рога к лесному озеру. И наконец, это «что-то» заставило кого-то их ликвидировать. Выражаясь языком покойного Степанкова со товарищи, «довести операцию до конца».

— Думаешь, это конец?

— Надежда умирает последней.

— Но только надежды, что смертей больше не будет, маловато. С гулькин нос. Мне сдается, что убийство генерала далеко не случайно, об этом, старик, думаю, ты и сам догадываешься. Взять вашу, криминалистов, любимую цацку — дактилоскопию. Сколько думали, анализировали, пока не пришли к выводу, что нет двух одинаковых капиллярных узоров на пальцах в мире. Сейчас считают, что и полностью совпадающих двух голосов не бывает. Скоро будут принимать в качестве доказательств магнитофонную запись. Но я думаю, что двух одинаковых людей на земном шарике тоже не отыщешь. Даже среди, как выражаются уважаемые медики, однояйцовых близнецов. К чему я все это гутарю? Во-первых, алкоголь, само собой, а во-вторых, на нашу политическую новейшую историю потянуло. Политика — дело грязное, об этом только самый ленивый не болтал. И мало кто знает, что автором идеи о нашумевшем импичменте был наш генерал Пронин. Именно он начал движение организовывать за отстранение президента от власти, армию агитировать. Такое мало кому понравится. Понял намек? Но «заказать» его — это не бизнесмена-ворюгу убрать. Ежели его действительно не супруга во время нервного срыва застрелила, то ниточки тянутся вверх. А отсюда вывод — не высовывайся. На что тебе недвусмысленно намекнули. Сначала мои сослуживцы, а затем и мужичок с пистолетом.