Эд Макбейн - Красавица и чудовище

Если, конечно, наплевать на тот неоспоримый факт, что окружной прокурор в течение этих девяти дней будет работать не покладая рук, чтобы собрать необходимые доказательства и затем посадить Харпера на электрический стул. Я надеялся, что Дейл, как человек взрослый, переживет известие об отмене отпуска. Но Джоан недавно исполнилось четырнадцать, и она уже мечтала написать сочинение за следующий семестр о своих «приключениях» в Мексике, а также купила себе новое бикини. Факт немаловажный, если учесть, что она собиралась обновить его в бассейне на Камино-Риал. Именно там и собиралась она представить на всеобщее обозрение свои юные прелести, которые начали приобретать наконец вполне зрелые формы с пугающей, — по крайней мере, ее отца — быстротой. Я вполне мог залепить затрещину какому-нибудь прыщавому юнцу, осмелившемуся при всем честном народе бросать на мою дочь нежные взгляды. Когда она демонстрировала нам с Дейл свое бикини, я с некоторым смущением промямлил что-то относительно того, что оно, мол, гм… не показалось ли оно ей чересчур открытым для девушки, которой только-только исполнилось четырнадцать? В ответ Джоан со свойственной ей прямотой заявила: «Ты бы посмотрел, папа, на то, которое я не купила». На том наш спор и закончился. Как после всего этого мог я объявить дочери, что наше путешествие в Мексику не состоится, так как я должен защищать человека, не вызывающего у меня симпатий, человека, которого обвиняют в особо жестоком убийстве своей жены, человека невиновного, как мне подсказывает моя интуиция («Никакой интуиции, — предостерегал меня Бенни, когда я уходил от него. — Только знание»), в то время как все улики указывают на его несомненную виновность.

К пятнице я все еще не решил, браться ли мне за защиту Джорджа Н. Харпера (как он просил меня) или посоветовать ему поискать другого адвоката, а может, просить суд назначить ему защитника. По расписанию этот уик-энд Джоан должна была проводить с матерью, но в последнюю минуту моя экс-супруга позвонила и предложила забрать дочь к себе на два уик-энда подряд, так как она, Сьюзен, приглашена в эту субботу на футбольный матч в Тампу и они с Артуром хотели бы провести там весь уик-энд, а домой вернуться в воскресенье поздно вечером. Так хочу я забрать Джоан?

Я не только хотел бы провести со своей дочерью два уик-энда подряд, я мечтал видеть ее около себя каждый Божий день. Точно так же я не возражал против неустанных поисков Сьюзен очередных кандидатов на пост мужа. С одним из них она теперь встречалась и, очевидно, спала. Вероятно, ей просто необходимо рассказывать мне об этом. Несколько раньше, в начале года, она пережила короткий, но знойный роман с неким Джорджем Пулом — по общему мнению, самым богатым человеком в Калузе, который, по слухам, во время своих частых «деловых» поездок в Лос-Анджелес проявлял повышенный интерес к молоденьким актрисам из телесериалов. К марту накал страстей несколько упал и Сьюзен тут же информировала меня, что встречается с «очень милым человеком» по имени Артур Батлер, очевидно, именно с ним она и собиралась поехать на этот уик-энд в Тампу.

Как-то в минуту хорошего настроения Сьюзен удачно сострила, сказав, что Батлер не просто делает, что ему положено, но делает это на высоком профессиональном уровне и с завидной регулярностью. Не понимаю, почему Сьюзен не упускает случая напомнить мне о том, что она все еще желанна: я это знал, когда женился на ней, и продолжал так думать после нашего развода. (Не понимаю и того, почему чуть ли не все разведенные женщины занимаются продажей недвижимости, — Сьюзен не является исключением.) Я предпочел бы, чтобы она не рассказывала мне о своих разнообразных связях и знакомствах. Пока все это не причиняет вреда моей дочери, пока ее мамаша не лезет, так сказать, на рожон, мне, честно говоря, наплевать, как она распоряжается своей жизнью. Но терпеть не могу лицемерия.

Сьюзен строила планы, как проведет уик-энд с Артуром Батлером в Тампе, какое удовольствие доставит ей футбольный матч и, конечно, домашние спортивные игры. В ее курятнике, как сказал бы мой партнер Фрэнк, установлен такой порядок, но когда в ту пятницу я забрал Джоан после школы, первое, что услышал, было: «Мама не разрешит мне ехать в Мексику, если с нами поедет Дейл».

Но сначала несколько слов о моей дочери: Джоан — блондинка, голубоглазая, длинноногая, — одним словом, самая красивая девочка во всей Калузе, а может, и во всем штате Флорида, если не во всем мире. Она к тому же прекрасно учится. По крайней мере, по биологии у нее оценка «А», а на экзамене для мальчиков по геометрии она сумела получить «Б» с плюсом, — вопреки утверждению некоторых сексологов, что подобные предметы лучше бы оставить представителям сильного пола.

Зато Джоан очень слаба в английском и не умеет как следует даже сварить яйцо, она также проявляет полнейшее равнодушие к вязанию, плетению кружев, игре на клавесине, — одним словом, к тем чисто женским занятиям, которые входят в обязательный список добродетелей стопроцентных американок, славившихся своим умением вести домашнее хозяйство во времена Авраама Линкольна.

Джоан хочет стать нейрохирургом.

Она где-то вычитала, что один знаменитый хирург из Индианаполиса для тренировки пальцев завязывал одной рукой узлы в спичечном коробке. Теперь, если мы с Джоан обедаем в ресторане, она просит официанта принести самый маленький спичечный коробок. Частенько, сидя на краю бассейна около дома, который я арендую, она упражняется в этом искусстве и одновременно читает «Психопатологию повседневной жизни» Фрейда. По ее мнению, Фрейд — «парень что надо».

И еще одно обстоятельство: Джоан просто обожает Дейл. Эта ее страстная влюбленность в Дейл для меня явилась полной неожиданностью. До появления Дейл у Джоан была репутация Медузы Горгоны, обращавшей в камень любую женщину, с которой я отваживался ее познакомить. Губительны были одни только ее прозвища, которыми она sotto voce [14] Сладким голосом (ит.). щедро одаряла этих несчастных, не подозревавших подвоха красоток. Одну она за глаза прозвала: «Надутая La Tour», [15] Башня (фр.). потому что у той были замашки опереточной королевы; другая получила титул «Houdini Великая» только за то, что у бедной женщины вошло в привычку незаметно исчезать, как только на горизонте появлялась надутая физиономия Джоан; еще одну Джоан окрестила «El Dopo», [16] Полоумная (искаж. исп). потому что звали эту женщину Элеонор Даньелз, и эта Даньелз в один холодный октябрьский день совершила роковую ошибку, облачившись в свитер с вышитой на груди монограммой «Э.Д.» (в защиту своей дочери должен сказать, что Элеонор действительно не блистала умом). Горящий бездымным пламенем взгляд Джоан мог обратить в горстку пепла самых огнеупорных посягательниц на внимание ее бесценного папочки. Как-то она воспылала жгучей ревностью к женщине, приходившей два раза в неделю убирать в доме, той было за шестьдесят, но я имел несчастье в разговоре назвать ее «милой особой».