Дарья Симонова - Черный телефон

— Мадам Станиславский, в состоянии аффекта женщина способна на все.

— Но чтобы привести ее в это состояние, должно произойти нечто совершенно дикое! Угроза жизни ее ребенку или вселенская катастрофа. А здесь… мы же давно знаем, кто такой Штопин. Он много лет ходит сюда и хамит. И до сих пор его никто за это не убивал!

— Вот именно — много лет! Когда-нибудь его должна была настичь справедливая расплата, вам так не кажется?

— О, только не надо о справедливости! — Бэлла от негодования чуть не столкнула локтем чашку со стола. — Вот если бы его настигла внезапная смерть от удара из-за приступа его собственной злости и он бы умер далеко за пределами нашего клуба — вот тогда это была бы справедливость! Если бы его смерть никому не грозила тюрьмой. А то, что произошло…

— Подождите! Вы меня не дослушали! — вдруг отчаянно закричала Ленца, и все увидели, что она в слезах и едва держится на ногах. — Слава вам никогда не расскажет правду, потому что он меня жалеет. Бэлла… вы правы. Я бы никогда этого не сделала, если бы Штопин не сказал… не произнес одну фразу. О том, что я ни на что не способна, кроме адюльтера с бездарным писателем, который — предательство по отношению к единственной умной тетке в нашем курятнике — к Тане Нестеровой…

До Тани не сразу дошло, о чем речь. Ее семейная жизнь, ее дом, Ник — все это было так далеко от происходящего теперь на кухне у Птенчика. И вдруг капелька ее маленькой жизни упала на грязное полотно большого вселенского потока — и оказалась нестерпимо яркой. «Так не бывает!» — хотелось ей закричать вслед за Бэллой. Ник, который изменяет ей с Леночкой… С Ленцой. О, да это каламбур!

— Прости меня, Таня. Хотя простить, конечно, невозможно. Но эти… отношения были нелепостью. Очень недолгой нелепостью.

Таня вдруг ощутила странную благодарность Ленце за то, что она изо всех сил старается не скатиться в мелодраму. Ей, конечно, помогает то, что они теперь с Птенчиком вместе. Беспечные, неумелые Бони и Клайд. Кажется, до сего момента их роман не афишировался, да и теперь раскрыт случайно.

— Танька, не впадай в ступор! — скомандовала Бэлла, поклонница грубой экспресс-терапии. — Все это были просто шашни, ничего не значащий перепихон. Он перебесился и вернулся к тебе. Не стоит ни секунды переживать. Все в прошлом.

Значит, Бэлла знала. И все, наверное, знали, раз не удивляются и с кротким сочувствием смотрят на Таню. Один Додик напускает на себя деловито-безразличный вид. Мол, я выше этих дрязг… Сочувствие? Но Таня совершенно не чувствовала себя жертвой. Она только остро ощущала свой личный маленький апокалипсис. Настолько остро, что ее диафрагма выгибалась, словно покрывало, которое вышли протрясти от пыли двое справных хлопцев.

Обида, ревность… они, словно запоздалые симптомы, дали о себе знать позже. А пока было изумление от того, что за Ника вступилась другая женщина. Она убила человека, потому что он обозвал Ника бездарностью. Может быть, это и есть любовь? И если так, разве Таня любит настолько сильно… А мерзкий Штопин, сволочь и паскуда, в последние минуты своей жизни пытался защитить Танино имя. Имя «единственной умной тетки в вашем курятнике»… Господи, ты сам что-нибудь понимаешь в мире, который создал? Или тебе и не надо понимать. Ведь все это проделки Александра Степановича Грина…

«Учись бороться с врагами чужими сильными руками. Подталкивай своих врагов к гильотине провидения», — учил Николай Нестеров свою жену. А потом он ей изменил. Но, видит бог, Таня никого никуда не подталкивала. Однако без нее не обошлось…

— Слава, можно я посижу в комнате?

Птенчик так встревожился, что принялся помогать Тане встать со стула, словно ее хватил удар. А никакого удара не было. Просто хлопок — и погас свет.

— Может, приляжешь… может, тебе чай принести. Правда, лимона нет. Есть лайм, но я его не люблю. Ленка любит, а я нет.

Смешно… Да уж, Славочка, своя рубашка ближе к телу. Мои личные «половые трудности» наконец затмили новость сезона. Криминальная хроника сменилась светской. Любовь победила смерть.

— Славка, ну а ты-то хорош! — прорвалось у Тани запоздалое изумление. — Как это все в себе держать… молчать, глядя нам в глаза… воровать бусы из моей сумки… потом каяться, ходить в церковь — я ж тебя засекла! В довершение — готовиться к тюрьме, укрепляя порочные связи с Арсеньевой! Ты как ребенок, право слово… о чем ты думал, птица ты недалекая?!

— А… знаешь, вы молодцы! — Слава, как всегда, не считал нужным отвечать точно на заданный вопрос. — Додик молодец. Понял, как я эту чертову статую вынес. В чехле… и про трость. Нет, парень далеко пойдет, если не скурвится и не станет функционером. Да, это было… блин, Танька, это было жутко! Я никак не ожидал, что Ленка встанет на стул, возьмет с полки эту бандуру и огреет Штопина… Она даже не ударила, а фактически уронила его ему на башку. Так вышло все… я-то не видел, этот гад меня душил. Короче… что ты от меня хочешь? Да, я готовился. Русский мужик всегда должен быть готов к тюрьме и к белой горячке. Не помню, кто сказал… да и хрен с ним! Я стал узнавать… на зонах, бывает, требуются музыканты. Это из области мечтаний, конечно, но ведь если требуются, так я бы подошел… звезд с неба пока не хватаю, но кое-что умею. Да, согласен, из области бреда. Но быть может, судьба у меня такая — хотя бы Ленку выгородить за то, что меня спасла. Она ведь… неплохая.

— Слава, а ты не боишься… девушка-то с веслом, однако! Ребра уже одному милому другу сломала, бабушкину пальму в окно отправила, да и на мокрое дело пошла, недолго думая. — Таню начал пробирать успокоительный абсурд происходящего.

— Да, Ленка замороченная. У нее вечный кризис сверхидей. Она внешне пытается соответствовать социально приемлемым схемам, но внутри яростно стремится к запредельному идеалу. Из серии заблуждений о том, что если кошка будет очень примерной кошкой, то однажды она превратится в тигра. Такие заблуждения всегда чреваты срывами. А в сочетании с физической силой — все-таки натренированная барышня — случаются и жертвы. Но я буду начеку… — и вдруг добавил простодушно: — Ты знаешь, ей нравится, как я играю…

В этот фантасмагорический вечер Таня вновь обрела друга. Птенчика, по которому соскучилась. Который однажды удержал ее от неверного шага. Таня не знала, что в тот самый момент Ник был вместе с Леночкой. Ее муж был вместе с ее сослуживицей. Ник, посмеивающийся над библиотекаршами. А Слава все знал и послужил благородным громоотводом. И теперь он снова на своем посту. Долговязый, ломкий балагур, несерьезный, порой вздорный упрямец, сумасброд, умница, талант. Друг, негодяй, волшебник… едва не угодивший в тюрьму.

Они слышали голоса из кухни. Бэлла Максимовна Миронова пыталась разложить по полочкам трагический конец Семена Штопина. Давид играл роль въедливого подмастерья. Лена… ей не позавидуешь. Но Бэлла своих не сдает.