Ирина Лобусова - Красная комната

— А, понимаю! — вдруг с облегчением выдохнула риелтор. — Вы имеете в виду обои. Ну, конечно, обои в этой комнате необычные! А знаете, никто из тех, кому я показывала эту комнату, ничего подобного про огонь не говорил.

— Как такое возможно?! — Джин скорчила рожицу, подражая репликам героев одного исторического сериала, который крутили по всем каналам и который она терпеть не могла.

— Говорили, что стены кажутся покрытыми кровью, — подумав, сказала риелтор. — Кровью, а не огнем!

— Наверное, это потому, что никому из здоровых людей не придет в голову идея обить стены комнаты шелком восемнадцатого века, — сказала Джин. — Особенно в центре большого современного города. Особенно в квартире, которая сдается внаем.

— Я предупреждала вас, что это необычная квартира, — пожала плечами риелтор. — Самая необычная из всех, которые есть у меня для показа. Вы даже не представляете, как тяжело ее сдать!

— Хорошенькая реклама! — рассмеялась Джин. — Неужели никого не прельщает даже низкая цена?

— Нет, — честно призналась риелтор, — эта квартира никому не нравится. А красная комната кажется всем зловещей. Все твердят, что в этой комнате произошло что-то страшное, хотя на самом деле это вовсе не так.

— Это сейчас модно, не переживайте, — успокоила ее Джин. — Все прикидываются сверхъестественными, паранормальными психами. На самом деле вы из-за этого должны только повысить цену!

— Да я готова уступить еще больше! Мне так хочется ее сдать! — в сердцах сказала риелтор. — Это ведь, на самом деле, ужасно — стоит пустая квартира в самом центре города, и никто в ней не живет!

— Что, давным-давно? А кто здесь жил до меня? — поинтересовалась Джин.

— До вас? — заметно оживилась риелтор. — Значит, вы все-таки готовы ее снять?

— Ну, разумеется! — Джин пожала плечами. — Как я могу пройти мимо такой прелести! Красивая красная комната с тайными зловещими знаками! Да я с ума сойду от восторга!

— Ух, как я рада это слышать! — с облегчением вздохнула риелтор. — Вы себе просто не представляете!

— Так кто же жил в этом красном аду до меня? — усмехнулась Джин.

— Вы не поверите — никто, — ответила риелтор. — Квартира стоит пустая уже долгое время — с тех пор, как только умерла прежняя владелица. Конечно, мы оплачиваем все коммунальные услуги, постоянно делаем уборку и поддерживаем все в рабочем состоянии. Но это же очень плохо, когда такие квартиры пустуют! Так быть не должно!

— Конечно, это плохо, — сказала Джин. — Просто ужасно, когда такие квартиры пустуют.

— Простите, а вы… — риелтор смотрела на клиентку испытующим взглядом и уже не только как на некое противное экзотическое насекомое. — Вы из мира искусства… или богемы… Ну, может, художник или писатель… Актриса?

— Нет, ничего такого! — засмеялась Джин. — Разочаровала, да? Я многих разочаровываю. Я сама по себе. Просто такая, какая есть.

— А почему у вас такое странное имя — Джин? — спросила риелтор.

— Это не имя, — Джин снова почувствовала раздражение: ей так надоело это объяснять! — Это ник — ну, все равно что кличка в Сети. «Джин» — потому, что мой любимый напиток водка. Но «Водкой» человека называть неприлично. Вот друзья и стали называть меня «Джин», тем более что это перекликается с моим настоящим именем. Джин — это тоже водка, только из можжевельника. Мне очень нравится. А по паспорту я Евгения Борисовна Кравец.

— Так когда принести договор аренды? — риелтор взяла быка за рога. — Можем подписать уже сегодня.

— Сегодня, сейчас, завтра — когда хотите, — пожала плечами Джин. — Мне все равно. Я здесь остаюсь. Прямо сейчас.

— А… вещи? — в тоне риелтора снова появилось подозрение. — У вас что — разве нет вещей?

— А кому они нужны, эти вещи? — насмешливо хмыкнула Джин, не упуская возможности поиздеваться. — Все, что мне нужно, со мной!

По-мужски вытащив туго набитый бумажник из кармана джинсов, Джин расплатилась с риелтором — вручила и аванс, и предоплату, и сумму за проживание за два месяца. Джин пришла в полный восторг от подозрительности, с которой риелтор ощупывала и пересчитывала ее деньги, опасаясь, что они фальшивые.

Оставив ее за этим увлекательным занятием, Джин подошла к окну, распахнула его настежь. Солнечный свет стал еще ярче. Внизу колыхалась зеленая листва, уже немного обожженная солнцем. Издали доносился уличный шум, но он не раздражал. Здесь, в квартире, он каким-то странным образом трансформировался в комфортное, обволакивающе-живое, теплое облако уюта и покоя. Он дарил ощущения, которые Джин не испытывала никогда. Ей было уютно и легко стоять возле окна — так, будто сейчас она лежала в теплой ванне, время от времени с бульканьем погружаясь в нее с головой.

— Из окна открывается замечательный вид на парк… — заученным голосом начала риелтор, и Джин чуть не треснула ее по лбу за эту избитую фразу.

Нельзя было выразить в таких пошлых словах то, что она только что испытала, стоя у окна!

Пошлость слов принижала здешний покой, низводила его на уровень той посредственности, с которой Джин боролась на протяжении всей своей жизни и которая в конце концов привела ее сюда, в омут крови и солнца. Кровь и солнце были разлиты по стенам в каком-то бешеном жизненном экстазе, который Джин всегда хотела испытать на себе… Она отозвалась слишком резко:

— Вы пересчитали деньги? Тогда уходите! — и тут же добавила: — Ключ можете оставить на столе.

Фыркнув что-то неразборчивое (Джин не собиралась вслушиваться), риелтор звякнула ключом на длинной цепочке и бросила его на антикварный стол в самой середине комнаты. Стол из красного дерева (должно быть, очень ценная вещь) заметно нуждался в покраске, полировке и ремонте. А еще он нуждался в жильце — может быть, больше, чем во всем остальном.

Дверь захлопнулась с шумом.

Джин по-прежнему стояла у окна. На стенах все так же буйно полыхали солнце и кровь. Капли сочной венозной крови стремительно катились вниз.

Джин перегнулась через подоконник, наслаждаясь изумрудным буйством летней листвы. Цвет был настолько сочный и яркий, что так и просился на холст. Джин задумалась: какие краски нужно смешать, чтобы получить такую невероятную красоту? Память не давала ответа.

Ей вовсе не хотелось думать. Она просто отдыхала душой, каждой клеточкой тела чувствуя какое-то странное, неизвестно откуда взявшееся умиротворение.

Квартира располагалась на втором этаже. Этаж был не высокий, но сюда почти не доносился уличный шум — возможно, из-за близости парка.

Джин вспомнила, как поразил ее этот старинный трехэтажный дом, стоящий в конце переулка, как раз перед тупиком. Она была поражена в самое сердце величественной грацией этого старинного жилья, словно чудом сохранившегося в современных урбанистических джунглях, возведенных из стекла и бетона. Эта удивительная красота взывала не только к генетической памяти, но и к самому сокровенному в ее душе, которая (Джин чувствовала это) вопреки всему оставалась целой.