Ирина Лобусова - Красная комната

— Ты в своем уме?! — Вадим вдруг вспылил, срывая на Артеме дурное настроение. — Плясать под дудку этого бандита, что ли? Пресмыкаться перед ним? Показать, что я его боюсь?!

— Самир Баракзаев не просто бандит, — спокойно сказал Артем, — у него власть в городе. Врагов надо знать в лицо. И их планы тоже. Понять, чего он от тебя хочет.

— Да пошел он! — в сердцах выругался Вадим.

— Его люди тебе угрожали, выглядели агрессивно?

— Нет.

— Тогда советую пойти. Не в его планах расправляться с тобой, и он пока не проявляет агрессию. Сам не знает, что делать. Хочет выяснить, что нам известно. Иди. Только много не болтай!

— А если я не пойду?

— Вот это уже будет глупость. Чего ты добьешься? Ты ведь так и не узнаешь, чего хочет от тебя Баракзаев, а лучше бы знать… Он уже показал, что уважает тебя — судя по тому, как тебя пригласили на эту встречу. Так что ты ничего не потеряешь, если пойдешь.

Мрачные тени от резного бронзового светильника метались по углам, и два золотистых дракона, высунув из оскаленных пастей длинные красные языки, казались огромными чудовищами.

Яркий летний полдень был снаружи, но здесь не существовало ни полдня, ни дня — только мрачные драконьи тени.

Зал ресторана выглядел подземельем. Идя в сопровождении молодого накачанного китайца, Вадим видел только огромные расплывчатые тени драконов. Казалось, что, высунув языки, драконы смеются над ним.

Здесь было мрачно. Мысли бились, сменяя одна другую: кому в здравом уме придет в голову прийти сюда? зачем он здесь? чем закончится встреча?

Смерти детей, о которых Вадим старался не думать, вновь всплыли в памяти. В мрачной атмосфере этого неприятного места они казались еще более ужасающими.

Молодой китаец (поражающий надменным и даже презрительным выражением лица) вел Вадима через зал, совершенно не глядя в его сторону. Зрачки китайца были расширены. Возможно, он был наркоманом, любителем опиума, в этой атмосфере порока и затаенного страха привычного так же, как воздух за стенами подземелья.

Отворив еле заметную дверь в стене, китаец пропустил Вадима внутрь небольшой комнаты, ярко освещенной несколькими бронзовыми светильниками-скульптурами, стоящими на полу. Окон здесь не было.

На низком диване сидел Самир Баракзаев. На столе перед ним дымилась чашка кофе. Надменным жестом руки Баракзаев отпустил китайца, и тот исчез за дверью так быстро, будто растаял в воздухе.

— Сядьте! — раздраженно предложил Баракзаев, глядя не на Вадима, а на единственный стул, поставленный перед столом.

Вадим сел, но не потому, что решил послушно выполнять команды хозяина заведения, как дешевая шавка, а потому, что чувствовал себя чужим в этом странном месте: он словно был гостем на враждебной планете, где, впрочем, не принято ничему удивляться.

— Зачем вы устроили весь этот цирк? — Вадим смотрел прямо в лицо Баракзаеву, стараясь, чтоб в его голосе звучал металл. — Мы вполне могли пообщаться по телефону.

— Возможно… — Баракзаев не усмехнулся, даже не повернул головы, продолжая смотреть куда-то в сторону, в угол этой странной комнаты так, словно Вадима здесь не было, — но я должен был…

— Что — должен?… — не выдержал Вадим.

Напряжение было слишком сильным, оно прямо искрилось в воздухе.

— …смотреть, — Баракзаев выплюнул слово так, как выплевывают использованную жвачку, и замолчал.

Понимая, что, возможно, пауза будет долгой, Вадим исподтишка, чувствуя себя нашкодившим школьником, принялся рассматривать Баракзаева.

У того было лицо хищника, словно высеченное на средневековой медали. Женщины да и мужчины тоже боятся таких лиц. Какую маску носил Самир Баракзаев?

В его лице сосуществовали все известные и неизвестные пороки. Он привык упиваться властью над людьми. Его сердце, похожее на моток колючей проволоки, обладало только одной способностью — ранить. Злоба, будто страшный вирус, бушевала внутри него. Жестокое сердце существа — почти пришельца с другой планеты. А между тем этот Баракзаев свободно и с большим комфортом живет среди всех остальных людей…

Вадим пытался его разглядеть, но вдруг понял, что это занятие может оказаться не только бессмысленным, но и откровенно опасным. Самир Баракзаев показывал только то, что хотел. Даже внешность способствовала этой его маскировке. Его нельзя было назвать ни красивым, ни уродливым. Он был единственным в своем роде. Характер проступал в нем яснее, чем черты лица. Само его высокое положение мешало людям адекватно и точно описать, как выглядит Самир, ведь они привычно раболепствуют перед тем, за кем тянется золотой след, путь даже этот след — кровавый…

У Самира Баракзаева было тонкое вытянутое лицо бледно-желтого оттенка. Нездоровая кожа цветом напоминала оплавленную сальную свечу. На этой желтоватой пергаментной коже неопрятно проступали расширенные черные поры. Его волосы, черные как смоль, были длинные и такие редкие, что сквозь их пряди просвечивала желтоватая кожа черепа. Волосы спадали за плечи и казались жесткими, как проволока. Неухоженная прическа придавала его лицу вид какой-то неряшливости, как будто он был не богатым бизнесменом, а привокзальным грузчиком.

Глаза его, миндалевидной формы, были черны и могли бы казаться красивыми, если бы их не прикрывали припухшие веки. Вокруг глаз темнели болезненные круги. Припухшие веки и эти круги яснее всяких слов свидетельствовали, что Баракзаев не прочь выпить.

Губы его, узкие и жесткие, крепко сжаты. Скулы резко выдавались вперед, а по носогубным складкам, отчетливо прочерченным на желтой коже, можно было прочитать склонность к жестокости. Определить его возраст было невозможно — Баракзаеву могло быть и тридцать, и пятьдесят; точнее не сказал бы даже самый дотошный и опытный эксперт-физиономист.

Словно отдавая дань этому странному месту, Баракзаев был одет во все черное. Черная рубашка, сливаясь с черными брюками, создавала эффект устрашающей униформы…

Пауза затянулась слишком долго.

Вадим вдруг подумал о том, что еще несколько лет назад он постоянно встречал фотографии Баракзаева и в интернете, и на бигбордах по городу (в то время тот баллотировался в депутаты), но никогда не присматривался к его внешности, никогда не задумывался о том, как опасен может быть человек, на лице которого столь заметны всевозможные пороки и стальная воля… Сейчас, сидя перед Баракзаевым лицом к лицу, Вадим понял, что это очень-очень страшный человек…

— Я хочу узнать одну вещь, — мотнув головой, Баракзаев вдруг уставился прямо в лицо гостю. — Именно с этой целью я пригласил вас сюда и надеюсь услышать на свои вопросы правильные ответы. В противном случае…