Ирина Андросова - Мечта на вешалке

Головное заведение сети — «Пача Ибица», где регулярно отрываются Доменико Дольче, «Джемирокуай» в полном составе под предводительством красавчика Джея Кея, Дэвид Боуи и другие уважаемые в мировой индустрии развлечений люди. Да, это будет безумно круто, если я приду в «Пача» на Никольской в своих новых лосинах от «Беннетон», в платье «Илоны Милюковой» и с фотокамерой на плече. Вдруг кто-нибудь из знаменитостей заглянет в клуб на огонек и я сделаю фотосессию с Дэвидом Боуи или Беном Эффлеком? Наше издательство напечатает эти фотки, и тот же Боуи, проснувшись поутру, выйдет пройтись по Москве и купит в ближайшем к отелю «Мариотт» киоске «Союзпечати» газету с моими работами. Раскроет страницу новостей и увидит свои портреты, да так и остолбенеет, потрясенный удачным ракурсом и мастерской постановкой кадра. Когда первое потрясение пройдет, он кинется к телохранителю и, тыча ему в нос газетный разворот, станет вопрошать:

— Кто она, эта Алиса Гришечкина? Я требую, чтобы отныне и навсегда меня снимала только она!

А потом он поймает такси и примчится к нам в редакцию… Но додумать, что же будет, когда вспотевший от быстрого бега Дэвид Боуи ворвется в редакцию газеты «Зеленый листок», я так и не успела. Страшной силы удар буквально снес меня со стула, и пронзительный голос закричал:

— Что расселась на дороге, как корова! Людям проехать негде, а она тут телегу выставила!

Хотя лежать на полу крайне неудобно, это был отличный повод, чтобы, поднимаясь на ноги, как бы ненароком прихватить брошенный Стервозой чек с заветным телефоном смуглого красавца. Что я и сделала. Затем, катя перед собой тележку, пошла в туалет и долго оттирала грязь с белого платья и маскировала дырки на колготках, переодевая их на другую сторону. Мне бы только до машины дойти, а там-то уж в бардачке у меня есть запасные колготки. Главное, чтобы коленки были не рваные, тогда все встречные будут завидовать моему очарованию и думать обо мне: «Вон идет красотка на каблучках в белом платье от Макашовой». А я буду вышагивать им навстречу и безмятежно улыбаться. А что думают обо мне те, кто идет сзади и любуется дырками, мне абсолютно до лампочки, потому что их насмешливых лиц я все равно не увижу.

Когда с туалетом было покончено, я спустилась по эскалатору на улицу и двинулась к машине. Машина у меня в точности такая, как у Жанны Фриске в «Ночном дозоре». Красная и блестящая, на круглых черных колесах. Только называется по-другому. «Дэу Матис», вот как. А у Фриске в кино была вроде бы «Мазда», но мой автомобильчик ничуть не хуже, даже цвет посочнее, да и издалека мой больше похож на внедорожник.

Свое транспортное средство я обнаружила без особого труда — рядом с ним стояла здоровенная громадина черного «Хаммера» с разрисованными цветочками боками, и пройти мимо было просто невозможно. Красные розы на черном лаке смотрелись потрясающе кичово, как жостовский поднос на тракторных колесах, и произвели на меня сильное впечатление еще тогда, когда я парковалась.

Помнится, я даже подумала, а не перекрасить ли мне свой красненький «Матис» в черный цвет и не расписать ли дверцы такими же гламурными цветочками? Но потом решила, что сначала выплачу кредит за машину, а потом уже буду доводить ее до ума. Моей машине пять лет, я плачу за нее в рассрочку, и остались мне сущие пустяки. Какой-то годик по три тысячи в месяц — и машинка наконец-то моя. Что хочу с ней, то и делаю. Хочу цветами разрисовываю, хочу — крышечками от йогурта обклеиваю. В журнале «Гламур» писали — так сделал один швед, чтобы повысить противоударность своего «Вольво». Честно говоря, я еще не решила, что для меня важнее — красота или безопасность, и поэтому пока езжу так, без затей.

Покидав в багажник сумки с покупками, я выудила из общей кучи барахла розовенького поросеночка с толстенькой попкой и пристроила его в коллекцию остальных хрюшек. Они у меня сидят у заднего стекла. Вернее, раньше сидели. Когда их было чуточку поменьше. А теперь лежат. Честно говоря, хрюшки просто свалены кучей. И мне из-за их свинских тушек ни фига не видно! Сколько ни смотрю в зеркало заднего вида — наблюдаю только пыльное поросячье царство. Розовое и беспонтовое. Выкинуть всех свиней на фиг и оставить только этого, новенького, с задорным рыльцем и милыми ушками! Или уважающая себя девушка так грубо никогда бы не сказала? В общем, мне уже по фигу, сказала бы так девушка «Космо» или нет, достали парнокопытные сволочи! Сейчас сгребу всех свиней в один пакет и засуну их под пассажирское сиденье. Там они хотя бы не будут мне мешать следить за дорогой. А новенького поросеночка рядом с собой посажу. Пусть мой пусечка сидит, душу радует.

Я обошла машину, снова открыла багажник и, согнувшись в три погибели, стала рыться в покупках, выбирая, что бы к чему переложить, чтобы освободить пакет под хрюшек. Можно было бы вынуть палантин и небрежно бросить его на заднее сиденье дырой вниз. Пусть лежит, как будто плед. И все будут думать, что я укрываю им ноги, когда они у меня замерзают.

Та-ак, что-то я не поняла. А палантин-то где? Казан на пять литров здесь, папки «Эрих Краузе» две по цене одной — вот они, подушки с мишутками, тапки, фонарики, бошевская дрель, батон колбасы, масло «Доярушка», буханка хлеба, еще кое-какие продукты — и все. Минуточку, я что, пакет с палантином на кассе забыла? Да нет, я же его видела уже после того, как отошла от касс.

Мало того, именно в этот пакет я убирала брелок, купленный в бельгийских сувенирах. Где! Мой! Новенький! Палантин за девять с половиной тысяч! И хрюшка, мой хромоногий поросеночек — розовая спинка! Он тоже пропал!

Чей-то тяжелый взгляд я чувствовала затылком все время, пока перетрясала вещи, просто не хотела отрываться от дела. Про себя решила — найду пакет с кашемировой красотой и колченогой свинкой, тогда и оглянусь. От волнения руки тряслись, мелочи рассыпались по багажнику, и очень скоро я поняла, что поиски бесполезны. Мой роскошный, мой шикарный, мой божественный палантинчик, как у Анистон, пропал. И хромоногий поросенок сгинул вместе с ним. Я разогнула онемевшую спину, свела и развела лопатки, разгоняя кровь, и медленно обернулась, собираясь посмотреть, кто же это испепеляет меня взглядом.

Вы не поверите, но это снова была она. Назойливая нахалка, что преследовала меня в гипермаркете, сидела за рулем «Хаммера» и, высунув язык и вытаращив глаза, дразнилась, мстя мне за гримасы на кассе. Я покрутила пальцем у виска, но Стервоза даже бровью не повела. Она так и продолжала сидеть с перекошенной физиономией, будто не ей адресовался мой красноречивый жест. Тогда я подошла к водительской двери и дернула ручку на себя, собираясь высказать нахалке все, что я о ней думаю. Дверца не поддалась, как видно, была заперта изнутри.