Артур Строгов - Правозащитник

Белосельского довольно легко пропустили в само здание, навстречу ему вышел мрачный человек, и нашего героя провели в приемную. Миловидная девушка на чистейшем французском языке произнесла:

— M. Sobolev est absent aujoudhui, je suis desolee. [2] Г-на Соболева нет, сожалею (перевод с фр.)

— Je suis absolument sur qu`il sera tres heureux de me voir, [3] Я точно уверен, что он будет рад меня видеть (перевод с фр.) — быстро ответил Белосельский.

И затем прибавил:

— Но мы можем говорить по-русски.

Девушка попыталась повторить заезженную фразу, но Белосельский несколько бесцеремонно вскричал:

— Передайте, что я от полковника Сафронова! Только это передайте, прошу Вас.

Она несколько секунд молча смотрела на молодого человека, затем, наконец, здравый смысл возобладал. И девушка, получив одобрение патрона, проводила Алексея в роскошный кабинет с мебелью из красного дерева, где в кресле с золочеными ножками величественно восседал директор банка. Это был сухой жилистый старик лет шестидесяти с седыми бровями и мрачно нависшими скулами. Белосельский тут же сообразил, что это не может быть господин М***, с которым он рассчитывал встретиться, а лишь «цепной пес» Лохидзе (по меткому выражению полковника Сафронова).

Молодой человек почувствовал высокомерное пренебрежение, готовое перейти в открытое недоброжелательство. И хотя Лохидзе подал ему руку, усадил в золоченое кресло, Белосельский ощутил неприязнь, рвущуюся наружу.

— Значит, Вы прямо из Москвы? И сразу решили нанести визит? Как это мило. Как поживает милейший полковник? Я слышал, он пошел на повышение?

В голосе собеседника послышалась явная ирония.

— Это правда, — подтвердил Белосельский, — он назначен советником министра.

— Это тем более патриотично, что именно в такое время Ваша страна нуждается в подлинных героях.

Белосельский понял насмешку, которую, впрочем, Лохидзе и не пытался замаскировать.

— Давайте покончим со всеми этими любезностями, — произнес наш герой ледяным тоном. — Во-первых, мне хотелось бы знать, по какой причине отсутствует господин М***? Я имею четкие инструкции от полковника…

— Да, я знаю, — перебил невежливый старик. — Господин М*** приносит извинения, но дело неотложной важности избавляет его от необходимости выслушать то, что Вы можете сказать мне. Господин М*** приглашен на фуршет от имени самого мэра.

— Я имею четкие инструкции, и если сегодня отступлю от правила, то только из уважения к Павлу Павловичу, так как он упоминал о Вас.

— Какие же это инструкции?

Белосельский протянул старику дискету.

— Здесь все. Списки новых акционеров, номера счетов, схемы переводов. На словах мне поручено сказать Вам следующее: Павел Павлович и некоторые другие лица недовольны тем, как Вы распределили средства после получения неплохого куша от «Центра», особенно после создания компании «ФИН***».

При этих словах Лохидзе сначала помрачнел, но потом позволил себе рассмеяться.

— Недоволен нами? И он поручил Вам высказать нам свое недовольство?

— Именно. Но прежде всего необходимо, чтобы инструкции были выполнены немедленно. Переводы должны быть сделаны в течение двадцати четырех часов, кроме того изменится список миноритарных акционеров, среди которых, кстати сказать, фигурирует и мое имя.

Старик улыбнулся еще шире.

— Разумеется, все инструкции будут выполнены. Вы, я так понимаю, тоже почли за счастье стать нашим акционером?

— Именно так, я являюсь…

— Мы знаем, — опять перебил гостя Лохидзе, — кто Вы и какой у Вас банк. Но подумайте сами, какое место занимаем на рынке мы и Ваше новоиспеченное предприятие?! Мы начинали еще с тех времен, когда не было даже SWIFT. Я приехал сюда в 1972 году…

Белосельский сделал нетерпеливое движение, но старик поднял палец.

— Мы здесь так давно, что настолько вросли в эту почву, что считаем ее своей. Мы выполняем эти инструкции лишь по одной причине — это соглашение добровольное, наследственное, как майорат в старинном французском праве. За то время, что мы здесь, мы прекрасно ладим с мэрией и другими органами власти, и мы не нуждаемся в другом покровительстве. Вы забываете, что здесь действуют совсем не те законы, что у Вас. Французы отвоевали свое право на свободу в 1789 году, когда взяли Бастилию! А где Ваши достижения? Прошло только шесть лет, как Вы гордо говорите «рыночная экономика»! Свобода! Как бы не так! Вы живете в мнимой свободе и по-прежнему управляетесь «железной рукой», испытывая ностальгию по старым временам.

— Тем не менее эта «железная рука» дает Вам власть, в противном случае Вас немедленно отзовут обратно!

Старик расхохотался.

— Вы и впрямь полагаете, что такое вообще возможно? Отозвать нас обратно невозможно!

— Тем не менее, при моем уважении к Вам, — вскричал Белосельский, — мы все прекрасно знаем, кто является ключевой фигурой и управляет всем на самом деле. И в «Центре» это тоже известно. Ваши некоторые операции слишком видны и слишком очевидны даже для людей несведущих. Более того, грядут очень серьезные изменения, и эти изменения могут Вас коснуться.

— Какие же это изменения? Вы думаете, мы оторваны от реальности? Мы знаем, что происходит и какие решения принимаются каждый день за закрытыми дверьми.

— Тогда Вы должны знать о грядущей приватизации, которая состоится в ближайшие годы.

— Этого не случится. Мы не отдадим наш банк.

— Вас просто присоединят к…

— Этого не произойдет, — возразил Лохидзе, — я знаю, что такие разговоры ведутся, но они необоснованны, и напрасно Вы этим меня пытаетесь напугать.

— Я? Никоим образом. Я просто Вам говорю о том, что произойдет.

— Придется поблагодарить Вас, но не могу. Итак, вернемся к инструкциям… только одна дискета?

— Только одна.

— Почему полковник не захотел отправить шифрованное сообщение или переслать это по электронной почте, а именно через Вас?

— Видите ли, Павел Павлович — человек мудрый и рассудительный, старой закалки. Он не доверяет изобретенным средствам связи и верит лишь своему собственному опыту. Кроме того, я по просьбе полковника составил себе карту предприятий, которыми Ваш банк владеет. Я имею в виду все предприятия, включая также оффшорные банки.

— Это прекрасно.

— Однако поэтому полковника удивило Ваше сообщение о снижении прибыли и о смехотворных суммах в прошлом году.

— Я так понимаю, что он больше нам не доверяет?

— Полковник просил меня Вам сказать, что он просит Вас компенсировать ему недостающие суммы в будущем году. Если у Вас нехватка наличности, можно прочим имуществом, даже здесь, во Франции.

Лицо Лохидзе стало серым.

— И кто же определил эти суммы?

— Он сам и еще лица, которых Вы знаете. Я также внес свою лепту.