Иван Козлов - Современный детектив: Секрет Полишинеля. Остров возмездия. Плата за любовь. Запоздалое признание

— Открывай, — прошептал Николай.

Я с хрустом разломил печать. Денег было много, сотни пачек. Я никогда не видел такой суммы. Мы с Ашухиным сидели в каюте и перебирали пачки банкнот. Они были влажными на ощупь, кое-где покрыты плесенью, но сохранились хорошо. Зоя и Карась были наверху вместе с Ласеем.

— Я заберу свою долю прямо сейчас, — зашептал Ашухин, — мало ли что…

Я отсчитал двести двадцать тысяч. Николай затолкал деньги в целлофановый пакет. У Ашухина дрожали руки. Он суетился и вздрагивал при каждом шорохе.

— Сбылась мечта идиотов, — пытался улыбаться Ашухин. — Неужели дед заложит нас?

— Доносить, конечно, не пойдет, — отозвался я. — Но и хранить в тайне не будет. Друзьям, конечно, расскажет.

— Попробуй его уговорить. Предложи денег… тысяч пять или десять.

— Бесполезно!

— Попробуй.

Николай отправился наверх, а в каюту торопливо спустился Женька Тарасенко. Еще один целлофановый пакет. Реакция на деньги была почти как у Николая. Так же оглядывался на дверь и пугливо вздрагивал. А спустя час я попытался завести разговор с Ласеем. Он не отказался от спирта, но разговор у нас не клеился. Я что-то пытался сказать, но старик отмалчивался, избегая на меня глядеть. На корме суетился Ашухин, украдкой наблюдая за нами.

— Ласей, не говори никому, — сдавленно попросил я.

— Не боись, доносить не побегу…

Ласей употребил те же слова, что и я час назад. Доносить он, конечно, не пойдет.

— Может, тебе деньги нужны? — пробормотал я, заранее предвидя его реакцию.

— На кой хрен мне твои краденые рубли сдались. Вместе с тобой на старости лет в тюрьму идти? — Ласей закурил, ветер яростно раздувал огонек сигареты. — Я твоих друзей не знаю, но от тебя, Виктор, воровства не ожидал. Ты же боевой летчик, офицер!

— При чем тут воровство? — вскинулся я.

— Сдай ты эти деньги и дело с концом, — почти ласково уговаривал меня старик. — И душа у тебя сразу успокоится.

— Для меня это не просто деньги, а возможность зажить по-человечески. Мне скоро сорок лет стукнет, а даже угла своего до сих пор нет. Парадный мундир да медали на нем!

— Не будет вам счастья с тех денег. Не в этом, так в следующем году, а все равно наткнутся на твой самолет.

— Ну, а если сейчас тебя спросят… ну про нас спросят…

— Я врать, Виктор, не буду. Старый уж слишком для вранья… Потому и прошу, сдай от греха дальше эти деньги. Неужели охота в твои годы в тюрьме-то сидеть?

Я спустился в каюту. Николай вбежал следом и закрыл за собой дверь.

— Ну что?

— Надо сдать эти деньги, — устало проговорил я.

Ашухин непонимающе поморгал.

— Почему?

— Так считает Ласей. Он, наверное, прав. О них знают слишком многие. Мы попадемся с этими деньгами.

— Он собирается нас заложить?

— Нет. В милицию он, конечно, не пойдет, я тебе уже говорил. Но и в секрете держать не станет.

— Значит, заложит! — гнул свое Ашухин.

Я молча лег на рундук и накрылся полушубком. Мне все до черта надоело. Я крепко выпил, пока уговаривал Ласея, и теперь мне требовалось хоть немного поспать.

Когда я проснулся, старика на баркасе уже не было.

Я мог бы сразу сообразить, что с ним случилось, и я это понял, но почему-то лез с дурацкими вопросами к Ашухину и Карасю. Наверное, я просто не мог поверить, что они зашли так далеко. Впрочем, мы начинали этот путь вместе.

— Старик упал в воду, — Карась стоял за штурвалом, глядя на меня своими светлыми голубыми глазами. — Зря ты ему так много наливал. Видимо, подошел к борту, потерял равновесие — и готово.

— Ты это сам видел?

— Ничего я не видел. Спал, как и ты, а когда проснулся, у штурвала никого нет, и баркас по сторонам рыскает.

Я посмотрел ему под ноги. На дощатой палубе отчетливо проступали пятна крови. Их затирали, но до конца затереть не смогли. Значит, ко всему прочему мы стали еще и убийцами.

— Мужики, вы хоть соображаете, что натворили?

Ашухин перехватил мой взгляд.

— Хватит, заткнись… Старик утонул, Карась это видел, — Николай помедлил, — и я тоже видел… Свалился за борт, и мы не успели ему помочь.

Зоя испуганно смотрела на нас.

— Ты это тоже видела?

— Я же сказал, хватит! — крикнул Ашухин. — Старик утонул, и давай прекратим болтовню.

Мне вдруг стало страшно. Я почти физически ощущал опасность, исходящую от Ашухина и Тарасенко. Они почувствовали вкус денег, и сейчас их уже ничего не могло остановить.

Но сегодня это была не последняя смерть. Ласей оказался прав, когда говорил, что деньги не принесут нам счастья.

Ветер постепенно стих, и откуда-то сверху клочьями полез туман. Баркас, размеренно тарахтя, резал спокойную, слегка колыхающуюся воду. Молочная пелена закрыла все вокруг. Я сменил за штурвалом Карася. Кровь уже полностью затерли, а палубу выскоблили ножом.

Николай подошел ко мне и несколько минут стоял молча.

— Мы все повязаны одной веревкой, — медленно проговорил он. — Вместе начинали дело и вместе закончим. За тебя уже сделали самую грязную часть работы, тебе остается только молчать и не закатывать истерик. Мне жалко Ласея, но так получилось. Он утонул…

— Дожидайся, поверят тебе. Скорее, мы все четверо утонем, чем Ласей. Он всю жизнь в море ходит.

— Баркас разобьется у берега, и мы все исчезнем. Потом найдут обломки, но мы уже будем далеко…

Ашухин постоял рядом еще немного и, не дождавшись от меня ответа, пошел в трюм.

Мы двигались малым ходом, но это нас не спасло. Спустя четыре часа баркас врезался в льдину.

Серо-зеленая стена выплыла из тумана прямо перед носом нашего суденышка. Старик Ласей, может быть, и среагировал бы, но у Карася, стоявшего за штурвалом, не получилось. Он успел лишь нажать кнопку выключателя дизеля, оказалось, что поздно. Инерция тащила тяжелый дубовый корпус прямо на стену. В наступившей тишине оглушительно затрещали раздавленные борта.

Суденышко легло на бок. В воду посыпались доски, лежавшие на палубе, куски брезента, еще какой-то хлам. Я успел схватиться за болтающийся леер и повис над водой. Рядом висел, держась за штурвал, Карась. Отвесная ледяная стена, высотой метра три, поднималась из черной дымящейся воды. Если баркас перевернется — нам всем конец! Но судно, раскачиваясь, медленно обретало равновесие. Из каюты выскочили Николай и Зоя.

— Там вода! Хлещет…

Я сбежал вниз и сразу понял, что спасти баркас не удастся. Море рвалось в трюм через пробитый борт сразу несколькими фонтанами. Сколько времени у нас в запасе? Я передал Карасю первое, что попалось под руки — сумку с картошкой.

— Бросай все наверх! Туда, на льдину!

Мы швыряли вверх банки с консервами, пакеты с крупой, тряпки, чайники. Нас медленно тащило вдоль зеленого ледяного разлома. Я стоял наготове с багром. Стена пока отвесная, но должна же быть хоть какая-то трещина! Пущенный Николаем пакет с мукой долетел почти до верха и с треском распоролся об острый край льда, осыпав нас белым облаком. Карась, раскрутив за стволы ружье, зашвырнул его на льдину. Скомканное ватное одеяло, не долетев, упало в воду.