Елена Арсеньева - Безумное танго

То есть мелкое хулиганство – самое большее, что можно инкриминировать Дениске. И он этого не может не понимать. Однако боится… чего? Засветки в милиции – ответ только один. А с чего бы ему бояться засветки, если не… Вопрос соскочил с языка еще прежде, чем оформился в мозгу:

– Так вы были с Пашкой таким Орестом и Пиладом? Всегда? И в…

– Это из какой пьесы? – после мгновенного мыслительного ступора испуганно перебил Денис.

– Неважно. Так говорят о друзьях, которые не разлей вода.

– Не разлей – это правда, – согласился юный артист.

– И в баньке тоже?

Рука Дениса, которую стискивал Юрий, похолодела так резко, словно в вены вместо крови была впрыснута ледяная вода.

– Да, в баньке, я не оговорился. В той самой, помнишь, где проходил некий пионерский сбор. Ты тоже там был вместе с Пашкой и… и с одной пионервожатой?

Глаза Дениса смотрели, не мигая, с выражением такого ужаса, что Юрию даже как-то неловко стало за то, что он так мучает человека.

– Ты что, мужик… куда лезешь… жить надоело? – прошелестели враз обесцветившиеся губы пленника, а потом он вдруг завел глаза и тяжело задышал приоткрытым ртом: – Воды… водички дайте… мне плохо…

Невооруженным взглядом было видно, что ему и впрямь плохо! Юрий даже несколько встревожился.

– Алёна, принеси попить, пожалуйста.

Он отвернулся на какую-то секундочку, и это была ошибка, потому что в следующее мгновение что-то чувствительно врезалось ему в живот.

Юрий задохнулся, опрокидываясь навзничь, вяло повел в воздухе руками, но Дениса, который ударил его, вскочил, перемахнул через лежавшую на полу Варвару Васильевну и вылетел в дверь, поймать уже было невозможно.

Входная дверь, елки-палки! Они совершенно забыли, что входная-то дверь не заперта по причине сорванного замка!

– Юрка! – Алёна упала рядом на колени, выплеснув ему на грудь чуть ли не всю воду из чашки. – Что с тобой? Ты…

– Жив… – хрипло выдохнул Юрий, хватаясь за живот. – Ох, гадство…

– Алёна, ты что, с ума сошла? – резко окликнула Варвара Васильевна. – При ранениях в живот воды нельзя ни в коем случае!

– Ничего, – против воли улыбнулся Юрий. – Кость не задета.

Испуганные глаза Алёны стали еще испуганнее.

– Какая кость?!

– Ну, эта… – Он перевернулся и встал на четвереньки, кряхтя и охая. – Берцово-ключично-локтевая… Ох, мамочка! Ладно, не смотри на меня, как на труп… хватит с нас на сегодня мертвецов. Пустяк, царапина!

Варвара Васильевна одобрительно посмотрела на него и тоже сделала попытку подняться, но тут у нее подкосились ноги.

Со стоном навалилась на стенку. Алёна метнулась к ней, до конца выплеснув всю воду:

– Баба Варя, ты что? Пойдем, тебе лучше лечь.

– Идите, идите, – пробормотал Юрий, которому страшно хотелось содрать с лица это ухарское выражение и немножко постонать в одиночестве. – Тогда считать мы стали раны, товарищей считать… Хватит на сегодня боевых действий.

– А в милицию? – выглянула из-за Алёниного плеча неугомонная старуха.

– Ой, баба Варя… Давай лучше утром, а? – вздохнула девушка.

– Утром нас никто слушать не станет!

– Да нас и сейчас не станут слушать, это я тебе гарантирую!

Споря, бабушка и ее внучатая племянница скрылись в боковушке, отгороженной от комнаты самодельной перегородкой. Потом Алёна еще несколько раз выходила – то за лекарством, то за водой, то за грелкой: Варвара Васильевна легла наконец в постель, но никак не могла согреться. Юрий в это время, покряхтывая от боли, сооружал подобие замка, вернее, какой-то импровизированный засов на дверь.

Спать захотелось по-страшному, даже думать о том, что сейчас надо куда-то звонить, кому-то что-то объяснять, потом беседовать с такими же сонными и оттого лютыми ментами, было жутко. Все равно Денис ускользнул, значит, отнести заявление можно и утром. К тому же, если честно, Юрию не хотелось раскручивать вышеупомянутый маховик правосудия. Денис отделается легким испугом, это во-первых. А во-вторых, он еще далеко не все сказал. Но если Денис окажется под присмотром милиции, задать ему вопросы будет затруднительно, а то и вовсе невозможно. Значит, Юрию выгодно, чтобы этот мелкий пакостник пребывал пока на свободе. Завтра он еще будет дрожать, как сидорова коза… хотя нет, как сидорову козу его только что отодрали, а дрожит многострадальный осиновый лист. Итак, завтра, а может, и послезавтра Денис еще помандражирует, может быть, забьется в какую-нибудь щель, уйдет в глухую оборону, но, увидев, что на его след не встали гончие псы, приободрится и решит, что, пожалуй, вышел сухим из воды. И вот когда он уверится, что опасность миновала, тут-то Юрий и достанет его.

Как? Да легко. Через эту самую студию Тамары Шестаковой, через пособницу-соседку, наконец. Зачем?..

Юрий пошел в ванную, растер по зубам дешевую пасту, выдавленную из заскорузлого тюбика, постоял под душем и вытерся собственной рубашкой. Потом выстирал ее и раскинул на веревочках, скрестившихся под потолком. Надо думать, к утру высохнет… хотя до утра осталось всего ничего.

Узенький неудобный диванчик манил к себе, но Юрий только и мог, что взглянуть на него с вожделением. Здесь, наверное, будет спать Алёна. А его место на полу.

Ничего, зато рядом с Алёной!

Стащил в дивана потертую ряднинку, бывшую некогда пледом, постелил, накрылся пуловером. Отлично! Условия спартанские, но вполне терпимые. Еще бы что-нибудь под голову… А, вот Алёнина сумка. Шуршит, конечно, но если не шевелится… Значит, он не будет шевелиться.

Юрий блаженно раскинулся на полу.

Итак: зачем ему доставать Дениса? Ну, очевидно, чтобы задать ему парочку вопросов, которые вдруг начали заботить Юрия. Например, кто парился в баньке вместе с Фроловым? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: один из них после Саниной смерти возглавляет травлю незадачливого курьера, а именно – Юрия Никифорова. Один из тех, чье лицо закрыто черным дробящимся квадратиком… Наверное, именно его интересы были как-то ущемлены тем, что кассета «Черное танго» не попала по назначению. Хотя нет, это какая-то несуразица получается: ведь на пленке компромат в чистом виде, надо не преследовать Юрия, а благодарить его за то, что он не довез кассету до получателя!

Юрий недовольно поднял голову. Нет, на этом пакете не только спать, но и думать невозможно, пока в голову упирается какой-то острый угол. Что там у Алёны? Книжка? Наверное, она не будет в претензии, если Юрий эту книжку вытащит.

Он сунул руку в пакет и извлек фотоальбом с картинкой на обложке. Скала, а прямо в ней высечен храм с колоннами.

Да ведь это Петра! Та самая знаменитая Петра, в которой так и не удалось побывать Юрию во время слишком краткого путешествия по Иордании! Очевидно, здесь какие-то виды, достопримечательности, которые Алёна фотографировала на память. Хоть на фото посмотреть… Он открыл альбом.