Кэролайн Данфорд - Смерть в семье

– Эй, девочка, ты что, язык проглотила?

– Вы можете называть меня Амелия, мисс. Это мое второе имя. – Мне хватило ума назвать настоящее имя, данное при крещении. Я пришла наниматься на работу без рекомендаций, и если бы выдумала имя и случайно его забыла, потом наверняка пришлось бы объясняться с полицией.

– Миссис Уилсон. Ко всем экономкам и кухаркам принято обращаться «миссис». И ты знала бы об этом, будь у тебя на самом деле опыт работы, как заявлено в твоем письме.

– Да, миссис Уилсон. – Я потупилась. – Вы правы.

Женщина-ворона громко фыркнула.

– Если я все же решу тебя нанять, ты быстро убедишься, что я всегда права. Но с какой стати мне брать на работу врунишку? Назови хоть одну причину.

– Я умею работать, миссис Уилсон. Возможно, раньше я и не служила горничной, но…

Дверь распахнулась, и вошли два джентльмена в смокингах, споря на ходу.

– Между прочим, этот старикашка был моим родным дядюшкой! – возмущался высокий, мощного телосложения мужчина с рыжими волосами и голосом, хриплым от злоупотребления алкоголем.

– А мне он был крестным отцом, Дикки, – перебил второй, пониже. Он казался, возможно, и не таким статным, как рыжеволосый великан, которого я мысленно окрестила Викингом, но мне в глаза сразу бросилось, как аккуратно он одет и причесан: галстук завязан безупречно, волосы набриолинены.

– Это, конечно, здо́рово, приятель, – рявкнул Викинг, – но кое-кому из нас приходится чертовски много вкалывать, чтобы заработать на жизнь. Все мое состояние… А это что тут такое, миссис Уилсон? Почему какая-то девица льет воду на мой персидский ковер?

Я, стиснув зубы, смиренно опустила голову.

– Прошу прощения за беспокойство, мистер Ричард, – торопливо сказала экономка, – я думала, вся семья после ужина собралась в гостиной и мы здесь никому не помешаем. Эта девушка претендовала на вакансию служанки.

– Претендовала? – переспросил тот, что пониже.

– Как выяснилось, она пыталась ввести меня в заблуждение своим письмом. Сомневаюсь, что она работала хоть один день в своей жизни.

Невысокий мужчина шагнул ко мне:

– Вы позволите? – Он взял меня за руки и принялся рассматривать кисти. У него были удивительно длинные пальцы, а прикосновения оказались мягкими и деликатными. Особенно его заинтересовали мои большие пальцы и ладони. – Могу предположить, что эта девушка привыкла много писать, заниматься верховой ездой и выполнять легкую домашнюю работу.

Викинг расхохотался:

– Ну вот, товар-то бракованный, миссис Уилсон, хотя с виду лакомый кусочек! На свалку!

Не стерпев оскорбления, я вскинула голову, и невысокий мужчина, поймав мой взгляд, тотчас отвел руки.

– Ты не прав, Дикки, – сказал он рыжему.

– И кто же она, по-твоему? Незаконнорожденная принцесса?

– Вы, должно быть, оказались без средств к существованию? – продолжил невысокий, обращаясь ко мне. Говорил он сухо и смотрел на меня, будто оценивал в уме. Но помимо этого я прочла в его глазах симпатию.

– У меня умер отец… – Я замолчала, потому что силы внезапно меня покинули. Я замерзла, проголодалась и никогда еще не чувствовала себя такой беззащитной. Ужасно хотелось есть, спать и еще огреть дубиной Викинга за его оскорбительное нахальство, но я ни на секунду не забывала про матушку и Джо, о которых мне нужно было заботиться. Поэтому я смирила гордыню. – Он ничего не оставил мне в наследство.

– И кем же был ваш достопочтенный батюшка, юная леди? – поинтересовался рыжий Дикки.

– Я бы предпочла не отвечать на ваш вопрос, сэр.

– Я с вами согласен, миссис Уилсон, – отрезал рыжий. – В этом доме не место обманщицам. Отошлите девицу восвояси.

– Как пожелаете, мистер Ричард.

– Постойте, – вмешался невысокий джентльмен. – Посмотрите-ка мне в глаза, мисс. Вы скрываете имя отца, потому что для вас это дело чести?

– Да, сэр. – Я почувствовала укол совести, но взгляд не отвела.

Невысокий повернулся к экономке:

– В таком случае, миссис Уилсон, давайте дадим девушке шанс. Назначьте ей испытательный срок. У нас сейчас все равно не хватает прислуги.

Миссис Уилсон поджала губы:

– Раз уж такова ваша воля, мистер Бертрам, мне возразить нечего. Завтра утром я обо всем доложу хозяйке. А теперь позвольте откланяться. Идем, девочка. – Она отодвинула стенную панель, которая издалека казалась обычными рядами книжных полок, и вывела меня в потайной коридор для прислуги. – Ты можешь пудрить мозги мистеру Бертраму, но не мне, – шепнула экономка. – Посмотрим еще, что на твой счет скажет хозяйка. Она тоже не из тех, кого легко обдурить.

С этими словами миссис Уилсон ощутимо толкнула меня в поясницу, и я оказалась в абсолютной темноте. Панель за нами задвинулась с легким щелчком хорошо смазанного механизма, где-то над головой лязгнул металл. Как только свет из библиотеки исчез, я замерла, и миссис Уилсон пнула меня еще раз:

– Пошевеливайся. Настоящие служанки знают, что, пока ужин не подан, нельзя терять время.

Я устремилась вперед на ощупь, не желая оставаться дольше необходимого в этой черной ловушке наедине со старой гарпией. Через несколько минут мои глаза привыкли к темноте, и вскоре я, в точности как в той пословице, увидела свет в конце туннеля. По мере того как мы приближались к выходу, все громче становился шум, который то и дело перекрывали истошные вопли какой-то сердитой женщины.

Коридор для прислуги вывел нас в кухню. Дым там стоял коромыслом, и в первую секунду мне показалось, что по тесному помещению мечутся как минимум человек тридцать. Войдя, я проворно подалась в сторону, чтобы не получить очередной пинок от миссис Уилсон, и наступила на чью-то огромную, безупречно начищенную штиблету.

– Это мистер Холдсуорт, дворецкий, – холодно сообщила миссис Уилсон.

– Простите, сэр, – смутилась я.

Владелец штиблеты – высокий, средних лет человек с угрюмым лицом – молча смотрел на меня сверху вниз. Взгляд у него был суровый, но, судя по морщинкам у глаз и рта, он был не чужд веселью и часто улыбался. Я присела в книксене и изо всех сил постаралась изобразить на лице дружелюбие, однако он лишь бесстрастно произнес:

– Не делай так больше.

Помещение было по-современному обставлено и ярко освещено. Блестящие кастрюли и горшки выстроились стройными рядами. Высокие окна были распахнуты, но зимний воздух не мог победить знойную духоту, царившую в кухне, где все кипело и клокотало в преддверии семейного ужина.

– Это Мэри, – указал дворецкий на хорошенькую девушку с веснушками и каштановыми кудряшками. – Иногда мы зовем ее Мэрри [2] В английском языке имя Mary (Мэри) созвучно прилагательному merry («веселый, радостный»). за веселый нрав.

Я покосилась на него, ожидая увидеть улыбку, но на сумрачном лице не обнаружилось ни единого признака несерьезности. Зато у Мэри рот был до ушей, когда она бросилась ко мне и тепло пожала руку: