Дэвид Балдаччи - Невинная

– Так как же его убили, Вэнс? – не вытерпел Роби.

– Вогнали отрезанный язык ему в горло, как затычку. Использовали его собственный отрезанный язык, чтобы убить его, – не менее резко ответила она.

– Спасибо, – лаконично бросил он.

– Слушайте, если убийства Джейн Уинд и ее мужа и взрыв автобуса связаны, должны быть какие-то общие знаменатели.

– Взаимосвязанными вы считаете их только из-за пистолета. Пистолета, которым не воспользовались для убийства Джейн Уинд и ее сына. Я уже говорил: тот, кто был в той квартире, мог просто вышвырнуть его после бегства из квартиры. Он мог не иметь к взрыву автобуса никакого отношения.

– А мог и иметь.

– Вы правда верите в это или только хотите внести в свое резюме арест террориста и приговор убийце?

– Мое резюме прекрасно обойдется и без этого дела, – огрызнулась Вэнс.

– Я только говорил, что не надо искусственно сужать поле зрения. Если дела не связаны, пытаться их состыковать неразумно. Вы строите предположения и принимаете решения, исходя из этих предположений, которых в противном случае не приняли бы. И попутно загоняете круглые колышки в квадратные лунки. Ответ вы получите, но ответ неправильный. И весьма сомнительно, что у вас будет второй шанс исправить его.

– Ладно, – она сплела руки на груди, – а что сделали бы вы?

– Работал бы над обоими делами, но параллельно. И не сливал бы потоки, пока не получил бы непоколебимые доказательства взаимосвязи. А это что-то более солидное, нежели пистолет рядом с местом событий.

– Ладно, это действительно не лишено смысла.

Роби бросил взгляд на часы.

– Собираюсь перехватить пару часов сна. Если что-нибудь всплывет, можете меня разбудить.

– Теперь у вас есть где переночевать? Если нет, добро пожаловать завалиться ко мне.

– Вы уверены? – Роби уставился на нее.

– А почему нет?

– Вы боялись, что вас с дерьмом съедят, хотя я и спал на диване.

– Вы не болтаете. Я не болтаю. И даже если это откроется, всё сугубо профессионально, так что пошли бы они в задницу. В общем, сделайте одолжение.

– У меня есть жилье. Если ситуация изменится, я дам вам знать. Спасибо.

Роби направился к машине. Предложение он отверг не без причины.

При его роде деятельности одолжения не даются даром почти никогда.

А еще он хотел проведать Джули.

Роби отпер дверь и выключил сигнализацию. Потом закрыл и запер дверь и снова активировал систему.

– Джули?

Двинулся по коридору, положив ладонь на рукоятку оружия.

– Джули?

Миновал три комнаты, прежде чем добрался до ее спальни. Чуть приоткрыл дверь. Она спала в постели. Для пущей уверенности Роби дождался, когда ее грудь ровно поднимется и опадет три раза. Затем закрыл дверь и пошел по коридору в свою спальню.

Сел на кровать, но раздеваться не стал, чувствуя и холод, и жар одновременно. Его телефон зазвонил. Первым делом Роби подумал, что это Вэнс, но звонила не она.

А Синий.

– У вас есть что-то для меня? – спросил он, ответив на звонок.

– Лео Брум – федерал. Работает как пресс-атташе по общественным связям.

– На какое агентство? Минобороны?

– Нет. Минсельхоз.

– Министерство сельского хозяйства?! – воскликнул Роби. – Шутите!

– Нет, не шучу.

– Что еще у него в биографии?

– Как раз сейчас шлют вам по электронке. Почитайте. И посмотрите, что вас зацепит.

– Должно же там что-то быть, – заметил Роби.

– Так найдите.

Ящик входящей электронной почты Уилла динькнул. Он нажал нужные клавиши и вызвал историю профессиональной жизни Лео Брума. Внимательно прочел. Потом перечитал, расставляя по порядку определенные элементы, казавшиеся наиболее многообещающими.

– Ты чего встала? – спросил он, не поднимая головы.

Джули с сонными видом стояла на пороге в тренировочных брюках и футболке с длинными рукавами.

– Как вы вообще поняли, что я тут стою? Я же не издала ни звука.

– Каждый издает звуки независимо от того, что делает.

– По-моему, у вас глаза на затылке, Уилл.

– Вообще-то хотелось бы иметь…

Она села в кресло напротив него.

– Нашли что-нибудь?

– Да. Но по большей части логики – нет.

– А вы расскажите ту часть, где логика есть.

– По-моему, мишенью для бомбы был я, а не ты.

– Это утешает. Значит, меня убить пытался только один человек?

– Лео Брум работает в Министерстве сельского хозяйства.

– А шпионы там работают?

– Сомнительно. Хоть субсидии на кукурузу и прибыльны, но не настолько, чтобы злоумышленники так уж били копытом.

– Так какая же связь?

– Может, никакой. А с другой стороны, может, и есть. – Роби продемонстрировал экран телефона. – Притом Брум был и в войсках. Первая война в Заливе.

– И что?

– Помнишь убитых женщину и ребенка? Ее бывший муж тоже найден убитым. Он тоже был в войсках. Может, они с Брумом знали друг друга.

– И если да, то что они могли знать такого, чтобы заслужить смерть? И как это связано с убийством моих родителей?

– Не знаю. Я еще работаю над возможными гипотезами.

– И вы сказали, что автобус взорвали, потому что хотели убить вас. За что?

– За вещи, говорить о которых с тобой я не могу.

Джули просто сидела, глядя на него. Роби не догадывался, каким будет следующий вопрос, но сомневался, что сможет ответить на него правдиво. Окинув взглядом тесные пределы комнаты, на долгий миг он ощутил острый приступ клаустрофобии.

– Как по-вашему, что сделали с телами моих родителей?

Вопрос оказался для Роби полнейшей неожиданностью, но был он вполне законным. Уилл пригляделся к Джули, пытаясь прочесть в вопросе более глубокий подтекст, которого, возможно, и не было. В конце концов, она еще ребенок, несмотря на уличные университеты, несмотря на свои мозги. Она горюет по родителям. Она хочет знать, где они. Это он ухватил.

– Вероятно, в таком месте, где их никогда не найдут, – сказал Роби. – Помни их такими, какими знала. Не думай о том, где они теперь, ладно? Ничего хорошего тебе это не даст.

– Легко сказать…

– Да, сказать легко, но, по-моему, сказать надо.

Роби ожидал, что она не выдержит и заплачет. Дети должны так поступать – во всяком случае, ему так говорили. Сам он ребенком никогда не плакал. Но его детство не напоминало нормальное даже отдаленно.

Однако Джули не сорвалась. Даже носом не шмыгнула. Не заплакала. Просто поглядела на него. Выражение ее лица было ледяным.

– Я хочу убить того, кто это сделал.

– Субъект, совершивший это, был в том автобусе. Он обратился в золу. Хватит терзаться из-за него. С ним покончено.

– Я говорю не о нем, и вы это знаете.

– Убить человека не так просто, как кажется.

– А мне будет просто.

– Убивая человека, теряешь с ним часть себя.

– Смахивает на цитату из какого-то дурацкого кино.