Росс Томас - Агент из ресторана [сборник]

— Подождите.—Я зажал рукой микрофон и пересказал Падильо предложение Мааса.

Тот кивнул.

— У знавай адрес.

— Какой адрес?

Слова Мааса я повторял вслух, а Падильо записывал адрес на клочке бумаги, склонившись над столом Лангеманна.

— Время?

— Полночь вас устроит?

— Вполне.

— Вы придете втроем?

— Нет, только я и герр Падильо.

— Конечно, конечно. Герр Бейкер должен остаться с вашими двумя американскими гостями.

— Увидимся в полночь, — и я положил трубку.

— Он знает, что Куки был с нами, и полагает, что нас по-прежнему трое.

— Не будем разубеждать его. Подожди здесь, а я спрошу у Макса, как найти это кафе. — Падильо нырнул в подвал, а несколько минут спустя вернулся с Максом.

— Макс говорит, что кафе в девяти кварталах. Он подежурит у двери до нашего возвращения. Наши друзья спят.

До кафе мы добрались за четверть часа, встречая по пути лишь редких прохожих. Перешли на другую сторону улицы, укрылись в нише подъезда какого-то административного здания.

Маас появился без четверти двенадцать. За то время, что мы стояли в нише, из кафе по одному вышли 'трое мужчин. Вошел только Маас. За оставшуюся четверть часа состав посетителей кафе не изменился.

— Пошли, — скомандовал Падильо.

Мы пересекли улицу и вошли в зал. Бар напротив двери. Три кабинки слева. Справа — столики. За одним' сидела парочка. За тремя — одинокие любители пива. Еще один мужчина читал газету, утоляя жажду кофе. Бармен приветливо кивнул, поздоровался.

— Нас должен ждать приятель, — объяснил Падильо цель нашего прихода. — Герр Маас.

— Он уже в кабинете... пожалуйста, проходите сюда, — бармен указал на занавешенный дверной проем. — Не хотите ли заказать прямо сейчас?

— Две водки, — ответил Падильо.

В кабинете Маас сидел за круглым столом, лицом к двери. Все в том же коричневом костюме. Перед ним стоял бокал белого вина. Рядом лежала новая коричневая шляпа. Увидев нас, он поднялся.

— А! Герр Маккоркл.

— Герр Маас, герр Падильо, — представил я их.

Маас пожал Падильо руку, засуетился, отодвигая стулья.

— Герр Падильо, как я рад встретиться с вами. Такой известный человек.

Падильо молча сел.

— Вы заказывали что-нибудь выпить? — спросил Маас. — Я сказал бармену, чтобы он обслужил вас по высшему разряду. Для меня это такой праздник.

— Мы заказали, — кивнул я.

— Сегодня у вас выдался очень трудный день. — Маас попытался изобразить сочувствие.

Теперь помолчали мы оба. Вошел бармен, поставил перед нами по рюмке водки.

— Проследите, чтобы нас не беспокоили, — приказал Маас.

Бармен пожал плечами.

— Через час мы закрываемся.

После его ухода Маас поднял бокал.

— Давайте выпьем за успех нашего предприятия, друзья.

Мы выпили.

Падильо закурил, выпустил к потолку струю дыма.

— Я думаю, пора переходить к делу, герр Маас. Мы готовы выслушать ваше предложение.

— Вы видели карту, котороую я передал- герру Маккорклу?

— Видел. Такое место может быть где угодно. Или его нет вовсе.

Маас улыбнулся.

— Оно есть, герр Падильо. Можете не сомневаться. Позвольте рассказать историю этого тоннеля. — От отпил из бокала. — В ней переплелись романтика, предательство, смерть. Захватывающая мелодрама. — Вновь он поднес ко рту бокал, затем вытащил три сигары, нс стал настаивать, когда мы отказались, сунул две обратно в карман, раскурил третью. Мы терпеливо ждали.

— В сентябре 1949 года щестидесятилетняя вдова, назову ее фрау Шмидт, умерла от рака. Свое единственное достояние, трехэтажный дом, практически не поврежденный бомбежками, она оставила любимому сыну, Францу, инженеру, в то время работавшему в Западном Берлине на одной из американских военных баз. С жильем тогда было туго и в Восточном, и в Западном Берлине, поэтому Франц вместе с женой и четырехлетним сыном перебрался в дом матери. Старое, но выстроенное на совесть здание.

В те дни между Восточным и Западным секторами не существовало Стены,, поэтому Франц продолжал работать на американцев. По выходным он подновлял дом. На это он получал субсидии от. магистрата Восточного Берлина. К 1955 году герр Шмидт перешел в частную инженерную фирму, тоже в Западном Берлине. К тому времени закончился и ремонт дома. Он сменил все трубы, всю сантехнику, установил электрическое отопление. Дом стал его хобби. Разумеется, герр Шмидт подумывал над переездом в Западный Берлин, но его удерживал дом. И потом, ничто не мешало ему жить в Восточном Берлине, а работать в Западном.

У Шмидтов появились друзья. Среди них — семья Лео Бемлера, служившего фельдфебелем на Восточном-фронте, попавшего в плен к русским и вернувшегося в Восточный Берлин в 1947 году в чине лейтенанта народной полиции. К тому времени, когда Бсмлеры подружились со Шмидтами, Лео уже получил звание капитана. Но и жалованье капитана не шло ни в какое сравнение с тем, сколько получал инженер в процветающей западноберлинской. фирме, поэтому у меня есть веские основания подозревать, что капитан Бемлер завидовал отличному дому Шмидтов, их маленькой легковушке и той роскоши, которая встречала их в доме, куда капитан, его жена и очаровательная дочурка часто приходили на кофе с пирожными.

Шмидт гордился своим домом и показывал капитану все новшества. У Лео, мягко говоря, текли слюнки, поскольку его семейство проживало в маленькой квартирке в одном из торопливо построенных в 1948 году жилых домов. Конечно, многим жителям Восточного Берлина и не снились такие жилищные условия, но по сравнению с апартаментами Шмидтов квартирка Бсмлеров тянула разве что на конуру,

К I960 году, может, чуть раньше или позже, сын Франца Шмидта, Хорст, подросток лет пятнадцати, начал интересоваться девушками, вернее девушкой, дочерью капитана Бемлера. Ее звали Лиза, и родилась она на шесть месяцев позже Хорста. Родители благосклонно смотрели на их роман, и к 1961 году все свободное время юноша и девушка проводили вместе. Капитан Бемлер не возражал против такой выгодной партии, как сын богатого инженера, пусть этот инженер и не интересовался политикой, Но при всей своей аполитичности Франц Шмидт оставался реалистом и не мог не сознавать, что совсем неплохо породниться с офицером народной полиции. В общем, молодые краснели при шутках родителей, но никто не сомневался, что при достижении положенного возраста они пойдут под венец.

Однако в один прекрасный августовский день 1961 года Западный Берлин отделила Стена, и герр Шмидт остался без работы. Он обговорил сложившуюся ситуацию со своим лучшим другом, капитаном Бемлером, который посоветовал найти подходящее место в Восточном секторе. И действительно, инженер Шмидт быстро нашел работу, выяснив при этом, что жалованье его составляет четверть того, что ему платили в Западном Берлине. И теперь ему придется обходиться без мелочей, к которым он привык, как то: американских сигарет, настоящего кофе, шоколада.