Дэй Кин - Миссис убийца: Сборник

Глаза ее опять затуманились.

Я убрал ногу, и она безжизненно уронила голову на пол. В комнату вернулся Лейни, подошел и ударил меня. Но мне даже не было больно, просто возникло какое-то ноющее ощущение, не больше. Истерзанное тело уже ничего не воспринимало. Потом он набросился на Трей. Словно садист. Два раза он хватался за пистолет и прицеливался то в нее, то в меня. Но жадность оказалась сильнее, Все-таки речь шла о пятидесяти тысячах.

Неожиданно Трей ухватилась за мою ногу и кое-как приняла сидячее положение.

Животное в человеческом обличье расхохоталось — ему тоже требовался отдых.

— Что ж ты ей не поможешь, Макбрайд? Ведь ты у нас настоящий рыцарь, верно? Поддержи ее, она так в этом нуждается!

Ленни прямо лопался от смеха. И потому не заметил, как Трей, подобравшись к потайному карману на моей штанине, вытянула оттуда пистолет. Очухался он уже позднее, когда Трей опять повадилась на пол, ослабев от страшных усилий. Проклиная все на свете, он схватил оружие и вскочил на ноги. Два выстрела, оглушив меня, прогремели одновременно. На лице Серво появилось удивленное выражение, и он, пошатнувшись, рухнул под стол с громадной дырой в горле.

— О, господи! — воскликнул я поневоле.

Ленни тоже не промахнулся. Пуля попала девушке прямо в грудь. Она умирала и понимала, что ничто в мире ее уже не спасет. Но то, о чем я все время думал, должно быть, настолько ясно отражалось на моем лице, что она из последних сил подтянулась к спинке стула, за который были связаны мои руки. Я хотел остановить ее и... не смог промолвить ни слова. Немеющими пальцами она попыталась, распутать надежно затянутые узлы, но, конечно, у нее ничего не получилось. Тут не было ни одного шанса на миллион. Она тоже поняла это. И сделала такое, при воспоминании о чем у меня до сих пор по Спине пробегают мурашки. Медленно-медленно подняв пистолет, она приложила его к веревке — я как можно шире развел руки в стороны — и нажала на курок.

Выстрела я не услышал, только почувствовал, что пальцы слиплись от крови и еще то, что они свободны. Путы мои неожиданно лопнули, и я свалился со стула прямо на Трей. Силы совсем покинули ее, но она все же улыбнулась и чуть слышно прошептала:

— Раздень меня.

Сначала я ничего не понял.

— Спасибо тебе, детка. Даже не знаю, как тебя благодарить.

И, наклонившись, поцеловал ее в лоб.

Но она упрямо повторила холодеющими губами:

— Раздень меня.

Я покачал головой. Умирает, а все об одном думает. Глаза ее. широко раскрылись, она судорожно вытянулась и больше не шевелилась.

Я провел пальцами по ее изуродованному лицу и пожалел, что Ленни уже мертв. Трей, рыжеволосая красавица Трей! Она хотела скончаться, как и жила,— обнаженной. Что ж, будь по-твоему. Непослушными руками я расстегнул изорванное платье, потом нетерпеливо дернул его вниз, злясь на свою неповоротливость, и осторожно обнажил прекрасное тело.

Только тогда я понял, почему было важно раздеть ее. Для меня важно, не для умершей. К животу Трей липкой лентой приклеили фотографию, запечатлевшую Харлан. Совершенно голую, в постели. И причем не одну.

Я упал на колени и принялся хохотать. Я смеялся до тех пор, пока на улице не послышался шум подъезжающего автомобиля.

Тогда я поднялся, подобрал оба пистолета, проник в соседнюю комнату и притаился в темноте.

Эдди прыщавый и Лобин прошли мимо, не заметив меня, и, остолбенев, замерли на пороге.

Лобин потянулся в карман за оружием, и это было его последнее движение.

Я влепил ему пулю в лоб.

Прыщавый мог бы и выжить, не отнесись он так ревностно к своим обязанностям. Он умер мгновенно. Пуля прочно засела у него в сердце.

Теперь оставался один Эдди. Впрочем, не один, а с ножом. Но игра его была проиграна, и он прекрасно понижал это. Все же, оскалившись словно бешеная крыса, он бросился на меня. Однако я перехватил его руку, вывернул, вырвал сверкающее лезвие и швырнул в угол комнаты.

Как же Эдди лягался, кусался и выл, когда я сгреб его в охапку и потащил к столу. Там я положил здоровую руку Пакмана на самый край и аккуратно переломил кость надвое. Эдди потерял сознание, но я дождался, пока он придет в себя, рукояткой пистолета хладнокровно разбил гипс на другой руке и сломал ее во второй раз.

Глаза его закатились. Невидящим взором он уставился в потолок, а потом свалился на пол, словно тряпичная кукла.

У Лобина оказался отличный пистолет. Полицейский. А под плащом у него обнаружился полицейский значок. Ладно, пускай его коллеги думают, будто он погиб при исполнении служебного долга. Пускай даже похоронят со всеми положенными почестями. Меня это уже не касается.

Больше мне было нечего здесь делать.

Я вышел под дождь, занял чью-то машину, позади которой стоял «седан», повернул ключ зажигания и помчался в город.

Постепенно тучи редели, далеко на горизонте появился клочок чистого неба.

Что ж, может, завтра наконец наступит нормальный день. А может, и этот город когда-нибудь станет нормальным.

Но прежде кто-то обязательно должен был умереть.

В пять минут четвертого ночи я остановился у какого-то бара, прикрыл лицо носовым платком и прокрался в телефонную будку.

Капитана Линдсея на службе не было, и мне дали его домашний номер.

— Алло,— устало произнес он.

— Это Джонни Макбрайд, Линдсей. В общем, тебе не придется ждать неделю.

Он поперхнулся.

— Что случилось?

— Ленни умер. Его юный подручный тоже. Девушка Серво мертва. Погиб один из твоих копов. Всех их караулит Эдди Пакман. У него сломаны обе руки...

Я совершенно вымотался и совсем не хотел ничего никому объяснять.

— Двигай по главной дороге прямо к реке. Там на берегу стоит старый, дом. Перед ним увидишь машину Пвкмана. Мимо не проедешь.

— Черт побери, да что произошло-то?

— Ты же коп. Соображай сам. Завтра еще кое-кто умрет. Если к тому времени ле разберешься, что к чему, я тебе все объясню. Да, чуть не забыл. На твоем месте я не спускал бы глаз с Таккера. Это он помог убить Боба Минноу; Именно он открыл окно для убийцы и специально вызвал туда прокурора.

— Джонни,— теперь голос у Линдсея дрожал,— если ты не...

Я прервал его.

— Того человека, который ехал с Леганом, опознали?

— Да, черт их побери!

— Это был парикмахер Лут? Лут Зубастый?

— А ты откуда знаешь? — удивился он.

— Просто догадался. Я теперь о многом догадываюсь. И потому непременно позабочусь, чтобы убийца умер еще до наступления утра.

Линдсей помолчал и повесил трубку.

А у меня еще были дела.

До нужного мне дома я добрался только в четыре часа. Привратник так разозлился, увидев меня, что пришлось легонько стукнуть его по затылку, дабы он не поднял шума. Засунув бедолагу 'обратно в служебную комнатушку и прикрыв каким-то тряпьем, я неслышно двинулся по дорожке ко входу. Окна кабинета светились. Наконец приблизившись к крыльцу, я позвонил.