Чарльз Сельцер - Охотник за приданым (cборник)

Взвалив седло на плечи, он пошел на конюшню, где оставил своего пони. Он накормил пони зерном, которое нашел в ящике и, хлопнув дверью конюшни, очень оживленный, пошел в дом. На скамейке у двери в кухню стоял небольшой таз. Кэлюмет наполовину наполнил его водой из ведра, которое стояло на крыльце, вымыл лицо и руки и взял с гвоздя чистое полотенце. Когда он вытирался, из дома послышались взволнованные приглушенные голоса. Он открыл дверь и встал на пороге.

Посреди кухни на столе, накрытом белой скатертью, стояли тарелки с ароматной пищей. От противоположной стены кухни на Кэлюмета смотрел Мэлколм Клэйтон. Бетти, очевидно, переживая столкновение минувшей ночи, тоже повернулась лицом к Кэлюмету. В ее позе не было и тени страха. Гордо выпрямившись, с опущенными руками, она чуть насмешливо улыбнулась, когда Кэлюмет нерешительно перешагнул порог. Подчиняясь тому сатанинскому настроению, которое овладело им с той минуты, как он решил остаться в «Лэйзи Уай», он ответил Бетти поддразнивающей улыбкой, подошел к столу, отодвинул стул и сел.

Это было обдуманное, преднамеренное нарушение приличий, и Кэлюмет предвкушал бурю протеста со стороны Бетти. Но когда он нагло обернулся к ней, то встретил устремленный на него твердый и пренебрежительный взгляд. Он понял: удивленная его действиями, возможно, шокированная его невозмутимой самоуверенностью, она не собиралась выходить из себя.

— Ну,— сказал он, наслаждаясь ситуацией и решив помучить ее еще,— садитесь. Я думаю, мы поедим.

— Благодарю вас,— ответила она с сарказмом.— Удивляюсь, почему вы нас раньше не пригласили. Дедушка,— обернулась она к Мэлколму,— ты присоединишься к нам? Мистер Марстон так добр и внимателен, что мы не можем отказаться от его приглашения.

Она выдвинула перед Мэлколмом кресло и стояла около него, пока тот, шаркая ногами и следя украдкой за Кэлюметом, усаживался к столу. Затем она спокойно и грациозно села напротив Кэлюмета.

Но ее спокойствие не обмануло Кэлюмета. Внутренне он был уверен, что его поведение бесит Бетти.

— Немного неприлично, а? — сказал он, накладывая жаркое и жареную картошку в тарелку, и передал ее Бетти.

— Неприлично?..— холодно вторила она, равнодушно принимая от него тарелку.— О, нет. Видите ли, ваш отец много рассказывал о вас. Я заранее узнала, что вы скотина.

— О, Бетти,— слабо запротестовал Мэлколм.— Тебе, не следовало бы...

— Если ты просишь, дедушка...— перебила она его, и он умолк, взволнованно глядя на Кэлюмета.

С потемневшим лицом Кэлюмет жевал кусок мяса.

— Тогда вы не разочарованы,— усмехнулся он.

— Нет, я не разочарована. Вы не обманули моих ожиданий. Я, правда, думала, что вы еще хуже, а вы, кроме нападения на дедушку, не обнаружили никаких злобных намерений. Вы слишком тщеславны, самоуверенны и неуравновешенны. Но эти недостатки можно исправить.

Кэлюмет дважды взглянул на нее, чтобы убедиться, что она не смеется.

— Я полагаю, вы как раз и собираетесь их исправлять? — спросил он.

Бетти сделала глоток кофе и мягко поставила чашку перед собой.

— Конечно, если мы пригласим вас остаться здесь.

— Что? — недоверчиво переспросил он.

— Если вы не будете слишком самодовольны и не станете задирать меня,— уточнила она, поставив локти на стол и подперев щеки.— Когда вы пришли сюда и уселись за стол без приглашения, вы вообразили, что произведете на нас ошеломляющее впечатление. Но вы не больше, чем простой грубиян.

Он отбросил нож и вилку. Ее манеры раздражали его, а спокойный открытый' взгляд — смущал. Он понимал, что попытка вывести ее из себя не удалась. Она сознавала свое превосходство над ним, как учитель осознает силу своего влияния на буйных учеников. И как сильнейший она была совершенно уверена в победе.

Эти мысли испугали Калюмета. У него появилось желание унизить ее, сломить ее волю, заставить ее снизойти до его уровня, тогда бы он мог сражаться с ней на равных. Он хотел покорить ее, властвовать над ней, хотел любым способом заставить ее признать его превосходство над ней, его силу.

— Не ваше дело, что я думаю,— сказал он, облокачиваясь на стол и устремляя на нее взгляд,— Я буду делать то, что мне хочется, а если вам, вашему деду и вашему брату не нравятся мои манеры, вы можете немедленно собрать свои вещички. Я собираюсь стать хозяином ранчо. Вы понимаете меня?

У нее был такой вид, будто он забавлял ее.

— «Лэйзи Уай»,— сказала она, и глаза ее блестели,— нужно многое, помимо хозяина. Вы, я думаю, понимаете, что недостаточно только презирать все. Ваш отец нарочно запустил хозяйство. Нужны большие деньги и огромный труд, чтобы привести все это в состояние, когда можно будет хозяйничать. Я не сомневаюсь, что вы можете выполнить необходимую работу. А как насчет денег? Они у вас есть?

— Вы подразумеваете деньги, которые оставил старик?

— Вы, конечно, отдаете себе отчет, что не получите ни цента, пока я не сочту, что вы заслужили их.

Он дико сверкнул глазами.

— Конечно,— холодно продолжала она, хотя в ее голосе звучало торжество,— вы можете заставить нас уехать отсюда. Но я думаю, вы не станете этого делать, потому что в этом случае никогда не получите своих денег. Я пойду прямо к судье и подам просьбу считать ваши требования недействительными. И в конце года деньги будут моими.

Его охватила бессильная ярость. Он взял столовые приборы и снова принялся за еду. С тяжелым чувством он осознавал, что преимущество на ее стороне. Конечно, он не собирался ни выгонять ее с ранчо, ни уезжать, пока не получит деньги. Он решил, что они оба должны остаться здесь. Мало ли что могло случиться — вдруг он обнаружит, где спрятаны деньги? Или можно следить за ней. Не исключено, что однажды ее женское любопытство приведет ее к тому месту, где спрятаны сбережения отца. Так или иначе, он должен выждать.

Хотя он и принял такое решение, негодование его не .уменьшилось. Он не смог подавить в сердце гнев на то, что она вмешивается в его дела. Он взглянул на нее с ненавистью.

— Я сделаю так, что вы мне покажете место, где спрятаны монеты, своей рукой. Если бы вы были мужчиной, я вас заставил бы говорить. Но мне приходится ждать, чтобы жалкая, трусливая дамочка...

Ее презрительный смех прервал его.

— Мне кажется, я догадываюсь, что вы хотите сказать. Вы возомнили, что я втерлась в доверие к вашему отцу и упросила оказать мне эту милость. Вам хочется оскорбить, задеть меня.

Со сверкающим взором Бетти чуть наклонилась к Кэлюмету.

— Поймите,— сказала она,— ваши угрозы не пугают меня. Я не боюсь вас. Можете ругаться, проклинать меня сколько угодно. Вы собираетесь стать хозяином, но чего? Нескольких разрушенных строений? Пожалуйста, можете хозяйничать сколько хотите,— они не станут протестовать. Но вы не можете командовать ни мной, ни моим дедом, ни Бобом, потому что мы не принадлежим вам.