Елена Арсеньева - Твой враг во тьме

– Нет, – невольно улыбнулся Дмитрий. – Мои медицинские познания исчерпываются умением оказывать первую помощь пострадавшему, да и то… – Он вспомнил Гошу и невольно поморщился. – Просто эти антитела нашли в свое время у моей невестки. Она ужасно гордилась, помнится. Я тогда еще молод был и глуп до крайности, слушал все эти разговоры вполуха, а сейчас вспомнил.

– Что вы говорите? – заинтересовалась докторша. – И их появление тоже было обусловлено беременностью? Это у вас семейное, значит? А вы не помните, после родов процесс образования антител продолжался? А если нет, вызвала ли их к жизни вторая беременность?

– Я не в курсе, извините, – рассеянно ответил Дмитрий. – И вообще, брат погиб, у него остался только один сын…

Слава богу, значит, Лёля хотя бы здорова. Где бы она ни была, она здорова – если только жива!

Физически ощутил, как гнет к земле это «если».

– Извините, я пойду, спасибо вам…

За спиной открылась дверь:

– Ирина Игоревна, вы идете? Там уже начинают.

– Да, Мила, я сейчас, – отозвалась Смиринская, и дверь закрылась. – Мне тоже пора. У нас тут печальное событие – похороны. Умерла сотрудница, совсем молодая еще…

– Да, я видел фото внизу, – сказал Дмитрий, поднимаясь. – Удивительно – я встречал эту девушку четыре дня назад, она совершенно не производила впечатление больной.

– Она и не болела. – Смиринская глянула на него с новым, странным выражением. – Ее… убили. Как раз четыре дня назад. А вы, если не секрет, ее в какое время видели?

– Вот примерно в это же самое. Утром. Я, если честно, уже второй раз прихожу – насчет Лёлиных анализов. Тогда встретил в вестибюле эту Надю Егорову, поговорил с ней – она и пообещала разузнать, что и как. Однако про донорство ни слова не сказала. Только про аборт. Я от нее, собственно, об этом и узнал.

– Странно, – задумчиво проговорила Смиринская, вновь опускаясь на стул. – Это странно. В самом деле, припоминаю – Надюшка заглянула сюда, и разговор действительно зашел о Нечаевой. Я еще тогда удивилась, что пропали некоторые карты, в том числе вашей жены. – На сей раз пауза почему-то отсутствовала. – И она как-то так повернула беседу… вроде как проверяя мою профессиональную память… что я сама ей все рассказала. Нет, про антитела вроде бы речи не шло, – бормотала Смиринская задумчиво, – про страхи Нечаевой насчет возможной болезни, про аборт – да, но про антитела я не говорила. Ну, понятно, она вас просто расстраивать не захотела, вот и промолчала про лейкемию.

– Пожалуй, да, – кивнул Дмитрий, вспоминая, что в конце разговора та хорошенькая девушка смотрела на него совсем иначе, чем в начале, вроде бы и впрямь сочувственно.

– В принципе Надюшка была совсем неплохая девочка, царство ей небесное. – Смиринская изящно и как-то очень естественно перекрестилась. – Немножечко растяпа, как они все, молодые, но в допустимых пределах. Я даже просила, чтобы мне ее дали в помощь на приемы. Представляете, моя бывшая помощница умудрилась куда-то заховать с десяток карт потенциальных доноров. В том числе – Нечаевой О. В. Но теперь с нее уже ничего не спросишь: ее семья эмигрировала в Израиль. Что характерно, такое у меня в прошлом году уже происходило. Ну, тогда хоть сразу выяснилось, что виновата медсестра. Была у нас такая Юля Королева. – Смиринская усмехнулась. – Ну история же с ней вышла – вы не поверите!

Похоже, подумал Дмитрий, Ирина Игоревна уже забыла о похоронах «неплохой девочки». Напомнить? Неудобно. Все-таки она ему была очень полезной. Надо ее дослушать – хотя бы из вежливости. А Надю-то Егорову убили, значит… Как это Алена угадала: не все медсестра ему рассказала! Из лучших побуждений, но – не все. И ее убили – за что? Почему? Странное совпадение – Лёля пропала через некоторое время после посещения Центра крови. Надя Егорова, которая тоже работала в Центре крови, – погибла.

– …То есть Юлины анализы тоже попали к нам совершенно случайно, обычным путем, из женской консультации, – достиг его слуха оживленный говорок Смиринской, и Дмитрий встряхнулся, изображая всецелое внимание. – Все так и ахнули, потому что про аборт никто не знал – Юля предъявила больничный по поводу ОРЗ. Ну и ладно, ее, собственно, дело, взрослая девица. А что не замужем и сделала аборт – так кто на это теперь смотрит? И у Юли тоже обнаружили эти антитела. Разумеется, мы предложили ей донорство, никто и не сомневался в ее согласии, а она вдруг отказалась, да в такую позу встала! Нет, вы только вообразите: каждый день работать с донорами, убеждать их в необходимости и благородстве этого дела, а как до самой дошло – так и в кусты. Мы тут все просто рухнули. Но этим дело не кончилось: Юля просто украла свою карту, чтобы тема донорства не возникала. И еще имела наглость уверять, будто она тут ни при чем, карта якобы пропала сама по себе. Происки врагов!

За окном ударили литавры.

Смиринская вскочила, побледнев, и Дмитрий тоже почувствовал, как кровь отхлынула от лица.

– Ой, простите! – Она вылетела из кабинета. – Всего доброго, извините! – Побеждала к лифту и успела вскочить в него в последнюю секунду перед тем, как закрылись двери.

– Ну вот, – проворчала дородная женщина, сидевшая на стуле под дверью. – Упорхнула! А прием как же?

– У них похороны, – объяснил Дмитрий. – Сотрудница погибла.

– Да я не глухая, – кивнула женщина: сквозь раскрытое окно доносилась тягостная мелодия похоронного марша. – Только зачем время людям назначать, если знаешь, что в это время похороны будут? Помчалась, все бросила, даже кабинет не заперла – входи не хочу!

– Да кому тут что нужно? – хмыкнул парень с бородкой, сидевший с другой стороны двери. – Подумаешь, тайны!

– Мало ли что? – округлила глаза женщина. – А если у кого-то СПИД? Это же врачебная тайна! А кто-нибудь узнает и будет того человека шантажировать! Да и вообще!

Дмитрий оглянулся на приоткрытую дверь 43-го кабинета и, прижав ее плотнее к косяку, приставил свободный стул. А потом пошел к лестнице, сопровождаемый подхихикиванием бородача.

Спускался он медленно, пытаясь привести в порядок сумятицу мыслей, родившихся после разговора со Смиринской. Вышел на крыльцо, вгляделся в толпу, собравшуюся возле скромного катафалка.

«Вторые похороны, – подумал угрюмо. – Вторые похороны подряд!»

Огляделся, пытаясь разыскать Смиринскую, но не смог и обернулся к гардеробщице, которая стояла на крыльце, придерживая дверь и одним глазом кося в вестибюль: не крадет ли кто из посетителей, воспользовавшись моментом, казенные тапочки с завязками?

– Скажите, пожалуйста, как бы мне Юлю Королеву повидать?

Она выпустила из рук дверь, которая с грохотом ударилась о косяк, и уставилась на Дмитрия почти со страхом: