Сэм Борн - Праведники

Разумеется, я выставила мистера Бакстера за дверь. И на прощание посоветовала ему принять успокоительное. Но он вернулся. Я выгнала его снова. Он вернулся в третий раз, и тогда нам пришлось поговорить. Он рассказал, что с детства мечтал стать богатым. И знаете почему? Тогда у него была бы возможность ежедневно — это его слова — давать нуждающимся деньги. Много денег. Он сказал, что у него сжимается сердце всякий раз, когда он видит человека, страдающего от бедности. «Вы знаете, что означает слово „филантропия“, доктор? — спросил он меня. — Любовь к ближнему. Но почему лишь у богатых есть возможность и привилегия любить ближних? Я тоже хочу и всегда хотел быть филантропом». Он сказал, что долго и мучительно пытался придумать иной, не связанный с деньгами, способ оказания помощи людям. И в какой-то момент подумал о собственных внутренних органах.

Я не сразу во все это поверила, мистер Монро. Я человек трезвомыслящий и очень практичный. Я долго пыталась отыскать «двойное дно» во всех этих словесных излияниях мистера Бакстера. Но в какой-то момент вдруг поняла, что он говорит совершенно искренно. Мы обследовали его и увидели, что он сказал чистую правду и о своем здоровье. Он был в отменной форме. В конце концов я договорилась с коллегами, и мы устроили ему тщательную психиатрическую экспертизу. Он оказался более чем вменяемым, полностью способным принимать решения и отвечать за свои поступки.

Самое удивительное, что он ничего не просил взамен. Ни денег, ни каких-то социальных или налоговых льгот. У него было лишь одно условие — он настаивал на полной конфиденциальности. Человек, которому досталась бы его почка, не должен был знать имени донора. Он настаивал на этом. Он не хотел, чтобы спасенный был ему чем-то обязан. И еще он взял с нас клятву, что мы никогда не расскажем об этом в прессе. Сказал, что слава ему не нужна.

Уилл перевел дух и спросил:

— И вы… сделали ему операцию?

— Да. Я лично. И должна вам сказать, мистер Монро, что никогда прежде у меня не было столь полного ощущения значимости того, что я делала. И коллеги рассказывали, что чувствовали то же самое. И анестезиолог, и операционная сестра. Все, кто при этом присутствовал и как-то в этом участвовал. Мы не только нерелигиозные, но, я бы даже сказала, довольно циничные люди. Профессия обязывает… Но в тот день в операционной царила непередаваемая атмосфера. Каждый из нас был буквально счастлив, что ему довелось стать причастным к тому, что совершил Пэт Бакстер.

— Операция прошла удачно?

— На редкость удачно. И забор почки, и пересадка. Мы спасли жизнь человеку, который был фактически обречен.

— А что это был за человек? Я имею в виду: молодой или старый, мужчина или женщина?

— Девушка, совсем юная. Извините, но имя я вам не назову.

— Не нужно. Значит, вы говорите, что все прошло хорошо? Разве можно пересаживать почку от пожилого человека совсем молодому?

— В принципе противопоказаний нет. Хотя, конечно, случаются разные осложнения. Но в данном случае, и меня это, признаюсь, тоже удивило, все прошло очень гладко. Почка прижилась и начала функционировать буквально сразу. И еще одна вещь меня поразила. Бакстер был немолод, но у него были почки двадцатилетнего юноши. Их функция была идеальной. Вы понимаете, идеальной!

— Девушка потом поправилась?

— Полностью. Мы были настолько воодушевлены этим, что решили устроить в честь Бакстера торжественный вечер. Прямо в клинике. И что вы думаете? Ничего из нашей затеи не вышло. Он исчез. Просто забрал свои вещи и ушел. Мы даже не успели попрощаться.

— И это был последний раз, когда вы о нем слышали?

— Нет. Несколько месяцев назад он снова обратился к нам. На сей раз совершенно по другому поводу.

— А именно?

— Он хотел отдать кое-какие распоряжения относительно своей кончины. Впрочем, это уже не так прямо относится к делу…

— Доктор Хантли, я прошу вас… Раз уж вы сами пожелали поговорить…

— Ну хорошо. Он вовсе не ждал смерти и не собирался ее приближать. Просто решил позаботиться обо всем заранее. Так сказать, на всякий случай. Он хотел передать в наше полное распоряжение свое тело. Сразу после смерти. — Хантли вдруг усмехнулась в трубку. — Вы не поверите, он даже спрашивал нас, каким именно образом ему было бы «предпочтительнее» умереть для того, чтобы от его органов была какая-то польза.

— Невероятно…

— И тем не менее. Например, он задал такой вопрос: «Как должен умереть человек, чтобы его сердце оказалось годным для пересадки?» Он очень боялся угодить в автомобильную аварию и делился со мной своими страхами: «У нас довольно заброшенные места. Бог знает сколько времени пройдет, прежде чем меня найдут».

— А убийства он не боялся?

— Нет, как мне показалось, он даже не рассматривал такой вариант.

— А нет ли у вас каких-нибудь мыслей…

— Нет, мистер Монро. Я ума не приложу, кому потребовалось его убивать. Полагаю, это жестокое преступление никак не связано с его «приготовлениями». Откровенно говоря, я просто не могу вообразить себе человека, у которого поднялась бы рука на мистера Бакстера.

Она замолчала, но Уилл стоически держал паузу. Еще давно он вычитал в каком-то учебнике, что умение делать и держать паузы — важнейший навык для журналистов и следователей. Потому что в конце концов собеседник не выдерживает и нарушает эти паузы самыми неожиданными признаниями. Уилл оказался прав. Через полминуты доктор Хантли чуть изменившимся голосом произнесла:

— Мы обсуждали это происшествие с коллегами и вспоминали мистера Бакстера. И в очередной раз пришли к выводу: то, что он сделал для той девушки… то, что он собирался сделать с собой после смерти… это был поступок праведника.

Пятница, 06:00, Сиэтл

Поговорив с доктором Хантли, Уилл быстро написал материал и отправился обратно в Сиэтл, где, завалившись на кровать в своем гостиничном номере, мгновенно уснул. Он вскочил ни свет ни заря с ощущением триумфа и злорадной мыслью: «Ну как, Уолтон? Что ты там говорил про бильярд? Получи-ка серию, приятель!»

Уилл почти не сомневался, что его материал будет опубликован. Ибо материал был хорош. Редактор отдела городских новостей, конечно, может посчитать, что история Бакстера почти не отличается от истории Макрея… Подумав об этом заранее, Уилл сделал акцент на «милицейской» деятельности Бакстера и постарался придать своей статье побольше местного колорита. В какой-то момент ему, захотелось вставить в нее фразу Хантли о том, что Бакстер совершил «поступок праведника». Ведь точно так же Летиша отозвалась и о Макрее. Но в конце концов Уилл передумал и решил оставить все как есть. Кто поверит, что он не приврал насчет «праведника»?