Наталия Антонова - На похоронах Хайли Лайкли никто не плакал

– Терезу выгнали?

– Можно сказать и так. Но тогда отец и впрямь чуть не убил Терезу. Он взял охотничье ружьё, приволок сплетницу на собрание садово-огородничьего кооператива и заставил покаяться при всех и попросить прощения у матери.

– И она сделала это?

– Ещё бы! – ухмыльнулся Денис Иванович.

– На этом, как я понимаю, ваша семья прервала с Майской всякое общение?

– Правильно понимаете, – кивнул Галушкин.

– А вы не знаете, Денис Иванович, у Терезы никогда не было детей?

– Точно сказать не могу. Но бабушка рассказывала моей матери, что Тереза забеременела в 16 лет от сына соседа лётчика, когда бабушка ещё жила в своём доме в селе. Майские приезжали к бабушке каждое лето.

– И что же случилось с беременностью Терезы?

– Кажется, она родила в сельском роддоме. Дело тогда замяли. А ребёнка, вроде бы отдали на усыновление.

– Ваши родные не интересовались судьбой ребёнка?

– Мама говорила, что баба Зина переживала и ездила туда. Успокоилась, когда узнала, что ребёнка усыновили хорошие люди.

– Фамилию не называла?

– Шутите? Нет, конечно. Помню, что жили они где-то в Осинниках.

– В каких Осинниках?

– Районный центр недалеко от Лукошко.

– Что ж, большое вам спасибо, Денис Иванович.

Детективы направились к выходу. И уже когда они были за калиткой, Мирослава сказала, – а вы не знаете, жив ли отец Терезы Майской?

– Представления не имею. Знаю только, что они давным-давно разошлись с матерью Терезы.

– Я это к тому спросила, – пояснила Мирослава, – что если отца Терезы нет в живых, наследником её имущества является ваш отец.

– Плевать мой отец хотел на её имущество! – сердито отозвался Галушкин.

– Деньгам применение всегда можно найти, – вскользь заметила Мирослава.

– Пусть она свои деньги с собой заберёт!

– Она бы может и с радостью, но на том счете филиалов банков пока не открыли, – мрачно пошутил Морис.

Глава

9

– Придётся нам с тобой ехать в Лукошкинский роддом.

– Вы думаете, он уцелел?

– Не знаю. Но будем надеяться.

Увы, роддом не уцелел. В здании, когда-то принадлежащем роддому разместили детскую поликлинику.

Молоденькая регистраторша, не отрывая зачарованного взгляда от Миндаугаса, охотно разъяснили детективам, что теперь все малые объекты убирают и переносят в более крупные населённые пункты.

– А где же рожают жительницы близлежащих сёл?

– Едут в районный центр или даже в город.

– А вы не знаете, куда делся архив Лукошкинского роддома?

– Понятия не имею, – пожала плечами девушка, – по идее его должны были бы передать вместе со всеми документами в архив районного роддома.

– А вы сами не успели поработать в Лукошкинском роддоме?

– Я нет, я тогда ещё девчонкой была. А вот моя соседка Кудрина Елизавета Тимофеевна почти всю свою жизнь в нём акушеркой проработала.

– А вы не подскажите, как нам можно было бы поговорить с Елизаветой Тимофеевной? – спросил Морис, одарив девушку нежной улыбкой.

– Я ей сейчас позвоню и узнаю дома ли она? И заодно спрошу, может ли она с вами поговорить.

– Будем вам благодарны, – Миндаугас прижал руку к груди со стороны сердца.

Девушка вспыхнула и, достав симпатичный, маленький розовый телефон, набрала номер своей соседки.

– Елизавета Тимофеевна! Здравствуйте! Это Люда. – проговорила девушка в трубку.

Видимо собеседница о чём-то её спросила, потому, что девушка ответила, – да, я на работе. Тут люди интересуются Лукошкинским роддомом.

Люда помолчала и снова ответила, – нет, ни журналисты. Детективы.

– Нет не из полиции. Представились, как частные. Они очень хотят с вами поговорить.

Девушка на минуту замолчала и ответила собеседнице, – совсем я не проболталась. Просто видно, что люди хорошие, – она бросила быстрый взгляд на Мориса, – и видно, что им очень нужно.

Снова выслушав ответ Кудриной, девушка явно обрадовалась и сказала, – я сейчас их к вам пришлю, Елизавета Тимофеевна!

Убрав в карман белоснежного халата свой телефончик, Люда быстро начеркала на листке бумаги адрес своей соседки и объяснила, как найти дом.

– Тут близко, – заверила она на прощанье, рассыпавшихся в благодарностях детективов.

– Бывают же такие красавчики, – тихо вздохнула она, когда за детективами закрылась дверь.

Дом, в котором жила, бывшая акушерка, детективы действительно нашли очень быстро. От поликлиники идти до него пешком, было не больше десяти минут, по прямой Тополиной улице. А на машине они добрались за пару минут

Елизавета Тимофеевна, по-видимому, заинтересовавшись тем, что же могло понадобиться детективам, ждала их у приоткрытой двери.

Детективы предоставили свои лицензии и были сопровождены хозяйкой в маленькую уютную комнату, половину которой занимала тахта, накрытая лохматым покрывалом, имитирующим медвежью шкуру. Недалеко от окна стоял стол, окружённый стульями с гнутыми спинками. У стены небольшой шкаф. А над тахтой висели настенные часы под старину.

Хозяйка выдвинула из-за стола стулья и усадив детективов, сама разместилась напротив.

– Люда сказала мне, что вы интересуетесь нашим роддомом.

– Не совсем роддомом, Елизавета Тимофеевна. Нас интересует судьба младенца, рождённого шестнадцатилетней Терезой Вениаминовной Майской, примерно, в… – Мирослава назвала возможный год рождения ребёнка.

Лукошкинский роддом, действительно, был очень маленьким. И Кудрина, обладавшая отличной памятью, помнила практически всех, кто в нём рождался. И, конечно, ей запомнилась городская девочка, родившая мальчика и тут же отказавшаяся от него.

Детективам она сказала, но существует тайна усыновления…

– Да, мы знаем. Может быть, вы хотя бы намекнёте нам?

Кудрина тяжело вздохнула и неожиданно спросила, – не хотите поглядеть на наше кладбище?

– На что?! – вырвалось у Мориса.

Но Мирослава быстро сказала, – не откажемся.

У детектива промелькнула мысль, – неужели младенец умер и все их поиски напрасны…

Оставив машину у ворот кладбища, детективы последовали за Кудриной. Так же как она купили цветы.

Елизавета Тимофеевна шла не спеша, то и дело, останавливаясь, вздыхая и крестясь. Постояв минуту другую, то в одном, то во втором, то в третьем месте, она двигалась, молча дальше.

Мирослава и Морис ни о чём не спрашивали женщину, просто шли за ней.

Наконец Кудрина остановилась возле двух надгробий, перекрестилась и положила цветы.

Детективы последовали её примеру. Затем прочитали имена упокоившихся:

Зарубин Глеб Матвеевич

Зарубина Алла Семёновна

Родились они в разные годы, а погибли в один день.

– Что случилось с ними? – тихо спросила Мирослава.

– Автомобильная катастрофа. Глеб Матвеевич сразу скончался, а Алла Семёновна несколько часов в сознании была. Юрочка сидел с матерью до последнего.