Наталия Антонова - На похоронах Хайли Лайкли никто не плакал

А вокруг него стулья с высокими спинками.

Эта скатёрка с полевыми цветами почему-то растрогала следователя до глубины души.

Может потому, что его мать тоже любила льняные скатерти, полотенца и чехлы. А может потому, что от этой комнаты повеяло, казалось, забытым, но таким светлым детством.

Сглотнув комок в горле, он представился, – меня зовут Александр Романович Наполеонов, я следователь.

– А мама, наверное, зовёт вас Шурой, – внезапно произнесла старушка.

Щёки Наполеонова зарумянились.

– Да, это я так к слову, не обращайте внимания, – улыбнулась она ласково, – зовут меня Февронья Фёдоровна Полякова. Вы присаживайтесь.

Участковый неуклюже разместился за столом. А Наполеонов взял стул и поставил его рядом с креслом хозяйки.

– Вы ведь давно живёте в этом доме? – спросил он.

– Да, с тех пор, как его построили и заселили.

– Наверное, вы знаете почти всех жильцов этого дома?

– Без почти, – улыбнулась женщина.

– Что?

– Знаю не почти всех, а просто всех.

– Это хорошо, – кивнул Наполеонов.

– Значит, вы и Терезу Вениаминовну Майскую знали?

– Да, когда они с родителями здесь поселились, Терезе было два года.

– Вы и родителей её помните?

– Конечно.

– А где они сейчас?

– Мать Терезы недавно умерла и оставила ей хорошую квартиру.

– То есть мать Майской с ней не жила?

– Не жила.

– И с каких пор?

– Тереза, как раз собиралась первый раз замуж и её мать переселилась к своей двоюродной сестре. Та была женщиной одинокой и хворой. Когда её не стало, квартира стала собственностью матери Терезы. В ней она и жила.

– То есть с дочерью не съехалась.

– Нет, она не желала жить с зятьями и по-моему поступила очень разумно.

– Вполне, – согласился следователь.

– Но с дочерью она продолжала поддерживать отношения?

– Естественно. Тереза покупала матери последнее время продукты и часто ездила к ней. Даже ночевала у неё по нескольку раз в неделю.

– То есть Майская была хорошей дочерью?

Полякова задумалась, а потом ответила, – мне трудно дать вам однозначный ответ. Тереза порой сильно ссорилась с матерью, но когда та заболела, не бросила её, помогала и заботилась.

– А что вы знаете об отце Майской? Он жив?

– Это мне неизвестно. Отец Терезы сбежал от жены очень давно, когда Терезе было 10 лет.

Лично я помню его человеком праздником. Настроение у него ухудшалось только при виде жены. Друзья и соседи звали его Витамин Витаминович, уверяя, что общение с Вениамином действует на людей так же благотворно, как витамины при авитаминозе.

– Но семейная жизнь у Майских закончилась крахом, несмотря на чудесный характер мужа? – спросил Наполеонов.

– Увы, – вздохнула Февронья Фёдоровна. – На жену и дочь Вениамину подействовать не удалось. Он долго терпел, но однажды ночью соседи услышали крики и увидели Вениамина, убегающего в трусах и майке с одним чемоданом в руках.

Впрочем, и чемодан Вениамин утратил, когда жена, как разъярённая фурия стала нагонять его. Вениамин кинул чемодан жене под ноги, она споткнулась об него и упала, чемодан раскрылся. Пока жена собирала его, надеясь найти деньги Вениамина, сам Вениамин успел убежать.

В чемодане же были только две старые майки, рубашка, пара трусов и три пары заштопанных носков. Жена на Вениамине экономила, считая, что он вполне может обходиться и заштопанными вещами.

Люди говорили, что девочка проснулась от криков родителей, – продолжала Полякова, – и, выбежав на улицу, побежала вслед за отцом. Но, увы, когда Тереза добежала до дороги, она обнаружила возле бровки, только стоптанные тапочки отца.

По всему было видно, что кто-то из проезжающих таксистов или частников сжалился над Вениамином и увёз его.

Больше никто Вениамина не видел. Близкий друг его Станислав Усов рассказывал, что он завербовался на Север и даже матери не оставил адреса, опасаясь, что изощрёнными пытками жена выбьет его координаты из свекрови.

– А у вас есть адрес матери Вениамина Майского?

– Господь с вами, молодой человек, этой старой женщины, должно быть, давно нет на белом свете.

– Но дом свой она должна была оставить здесь, в смысле на этом свете.

– Вы правы, – вздохнула Полякова, – мать Вениамина жила в Сиреневом пяточке, дом 15.

– Ну и память у вас! – восхитился Наполеонов, -кстати, я никогда и не слышал об этом пяточке.

– За этой небольшой улицей тянется овраг, заросший сиренью. И мы ещё девчонками бегали туда по весне, – Февронья Фёдоровна тихо вздохнула.

– Ну, вот видите, – сказал Наполеонов, – если мне не удастся поговорить ни с кем, кто знал Вениамина, так хоть сирени для матери нарву.

Полякова хотела что-то ответить или о чём-то спросить, но тут открылась дверь и вошла Таня с подносом уставленным чайными чашками, чайником и несколькими вазочками.

– Вот и чай прибыл, – сказала хозяйка, прошу к столу.

– Мы вообще-то торопимся, – проговорил следователь, но взглянув на участкового и уловив его укоризненно просящий взгляд, решился, – ну, что ж по одной чашечке и выпить можно.

И они вдвоём с капитаном Трофимовым сами не заметили, как опустошили весь чайник и схрумкали почти все печенья домашнего приготовления.

– Видно, Таня пекла, – подумал следователь.

– Капитан, ты часто квартиры обходишь, поинтересовался Наполеонов.

– Когда как, – отозвался Трофимов.

– И везде так привечают?

– Ага, – хмыкнул капитан, – на днях у Крюковых чуть бутылкой по лбу не приложили.

– Да, – неопределённо протянул Наполеонов.

Опрос соседей оперативниками мало чем порадовал. Все, как воды в рот набрали. Было ясно, что народ Майскую не любил.

.Соседка из квартиры напротив заявила, что в гости к Терезе давно никто не приходил. Родственники с ней знаться давно перестали.

На вопрос где эти родственники и как их звать, пожимание плечами.

Ринату Ахметову удалось разыскать двух старичков старожилов из соседнего дома, которые когда-то хорошо знали Вениамина Майского. И запомнили его человеком, неунывающим ни при каких обстоятельствах.

На вопрос оперативника, – что же этот оптимист сбежал от жены и дочери, ответили, что никто не может жить в одном омуте с двумя крокодилами.

– То есть дочка, Тереза Майская тоже была не сахар?

– Это вы верно, молодой человек заметили, хуже хины была Терезка, упокой её душу грешную.

– Так уж и хуже хины? – не унимался Ринат.

– Вот тебе крест!

А второй добавил, – хина горькая, но лечит, а эти две кого хочешь, могли искалечить без всяких подручных средств, одним языком.

В это время следователя разыскивал старший лейтенант Дмитрий Славин, но столкнулся он с ним только на выходе из подъезда. Можно было бы сказать – нос к носу. Но реалистичней – нос к пуговице. Так как следователь с его невысоким ростом как раз утыкался Славину в верхнюю пуговицу.