Роберт Бейли - Бульдожья хватка

– Не прикидывайся дурачком, Бак, – перебил Джек. – Ты знаешь, что и как именно мы делаем. И прекрасно понимаешь, чем это может кончиться.

Снова повисла тишина, Бак ничего не ответил. Джек судорожно затянулся, прижал пальцы к вискам – надо что-то решать.

Завтра утром к Баку заявятся парни из следственного управления и увидят накладные, из которых станет ясно: водители Джека работают по графику, который заставляет их превышать дозволенную скорость, а это – нарушение федерального устава транспортных перевозок. Хуже того, если сравнить накладные с путевыми листами водителей Джека, сразу откроются несовпадения. Из путевых листов будет следовать, что водитель Уиллистоуна либо спал в машине после смены, либо вообще отдыхал, а по накладным «Алтрона» получится, что в это же самое время этот водитель перевозил груз для «Алтрона». Следователи все сообщат в офис генерального инспектора министерства транспорта США, и у тех возникнут все основания, чтобы начать полномасштабное расследование компаний «Уиллистоун Тракинг» и «Алтрон». Генеральная прокуратура США может обвинить Джека и всех водителей его компании в подделке путевых листов; такое тянет на пять лет тюрьмы – за одно нарушение. Компанию «Алтрон» и персонально Бака Бальярда обвинят в сговоре с целью нарушить федеральный устав транспортных перевозок, а это тоже преступление. С «Алтроном» компания Джека работает относительно недавно, но объем перевозок уже исчисляется сотнями. То есть речь идет о сотнях возможных нарушений в разных обвинительных актах. Суммарно набежит…

«Все дружно загремим в тюрьму до конца жизни».

А тут еще это слияние. Джек перевел взгляд на условия соглашения. Перелистал несколько страниц до части «Расторжение» и, полный ярости, принялся читать. Последнее предложение абзаца, выделенное жирным шрифтом и подчеркнутое, гласило:

Если в любое время до завершения сделки компания «Уиллистоун Тракинг» станет объектом расследования за нарушение федерального устава транспортных перевозок либо ей предъявят судебный иск, вследствие которого она может стать неплатежеспособной, «Флит Атлантик» оставляет право расторгнуть настоящее соглашение либо приостановить его действие до завершения расследования или судебного иска.

– Черт, – прошептал Джек, – все может пойти прахом. Все, ради чего я трубил всю свою жизнь…

– Джек, что…

– Заткнись, Бак, – оборвал его Джек, поднимая глаза от контракта.

Он сделал последнюю затяжку, раздавил сигарету в пепельнице. «Что ж, есть только один способ выбраться из этой заварухи».

– Бак, если кто-то начнет копать, где находятся слитки золота? – спросил он.

– Здесь, – ответил Бак.

– Где именно «здесь»?

– В нашей конторе. В той самой, где мы подписывали контракт.

– Ты так и сидишь на территории старого склада?

– Да. Всю текущую документацию, примерно за полгода, Фейт держит у себя в шкафу с выдвижными ящиками, остальное в архиве, дальше по коридору. Джек, что будем…

– Надеюсь, склад застрахован от всяких неожиданностей, – прервал его Джек. – Таких как… не знаю… ураган… ливень… пожар?

– Конечно, – подтвердил Бак. – А почему ты… – Тут до Бака дошло. – Джек, не вздумай. Господи, как тебе такое… Мы не можем…

– Отлично.

– Джек…

– Бак, твое дело – держать язык за зубами. Никому ни полслова, тем более прессе. С ней я разберусь сам. И… мой совет – сегодня вечером в конторе не засиживайся.

– Джек, ты не можешь этого сделать. Это твоя проблема, а не моя. Это твой грузовик и твой водитель.

– Ошибаешься, Бак. Если следственное управление пронюхает про эти накладные, ты будешь сидеть в соседней камере. Проблема у нас общая. Но не переживай. Я ее решу.

– Как же, решишь! Ты не можешь…

– Могу – и сделаю. А если болтнешь кому-нибудь хоть слово, Фейт и твои мальчишки узнают, чем ты занимаешься на досуге. – Джек сделал паузу. – В баре Майкла по субботам. Мне все известно, Бак. Я даже знаю, какой смазкой ты пользуешься, так что меня лучше не злить.

– Ч… что? – с трудом выдавил из себя Бак. – Да как ты… Откуда тебе…

– Деньги правят бал, Бак. При любой сделке моя задница всегда прикрыта. У меня есть фотографии. Есть и видео – как ты сосешь под звуки кантри. – Джек замолчал. – Этого разговора не было, ясно?

На другом конце линии – только прерывистое дыхание.

– Скажи, что тебе ясно, – велел Джек.

Тишина.

– Скажи, что тебе ясно, Бак, или вся Таскалуса узнает, что ты даешь и нашим, и вашим.

– Ясно, – наконец еле слышно выдавил Бак.

– Отлично, – сказал Джек и повесил трубку.

Бальярда подвел мочевой пузырь – по ноге заструилась теплая влага. Телефон смолк, и Бак бросил трубку, не в силах унять дрожь в руках. Он посмотрел на фотографии на своем столе. Фейт, его жена с двадцатилетним стажем. Сыновья, Бак-младший и Дэнни. «Что я натворил?» Бак сел, вся спина взмокла. По комнате распространился запах мочи, но он почти не обратил на это внимания – думал о своем последнем визите в бар Майкла, о молодом человеке, в чьем обществе провел целый час.

Авария. Его работа. Навалятся журналисты и следователи. Но сейчас главное – не это.

– Что я натворил? – произнес он вслух, глядя перед собой и ничего не видя.

Рут Энн Уилкокс сидела в комнате ожидания в отделении неотложной помощи. «Ничего, – говорила она себе, – Джинни – настоящий боец, выдержит. – Когда возникали мысли о Николь и Бобе, она заставляла себя вернуться к Джинни. – Ведь Джинни еще жива. Она будет сражаться… она не…» Две распашные двери перед ней открылись, и женщину на каталке увезли куда-то в недра отделения. Навстречу Рут Энн из дверей вышел невысокий мужчина с историей болезни в руках. Врач. Рут Энн хотела подняться, но ее словно приковало к стулу. «Она жива. Я верю, что она жива. Если он скажет мне…»

– Миз Уилкокс?

Он стоял перед ней. Зеленая одежда, в какой оперируют; снимал резиновые перчатки.

– Да.

Голос ее звучал тихо, в глазах мольба. Пусть с ней все будет хорошо. Она должна выдержать.

– Пожалуйста, идемте со мной.

Он повернулся, и она пошла следом. «Дыши», – напоминала она себе.

Прошла за ним через двери, и там врач остановился.

– Миз Уилкокс, я доктор Мерт. Ваша дочь получила в аварии множественные внутренние травмы. Мы пытались привести ее в стабильное состояние, но…

Наверное, он увидел взгляд Рут, потому что замолчал.

– Я взрослая девочка, доктор.

Она выдержала его пристальный взгляд, готовясь к тому, что предстоит услышать.

– Искренне соболезную.

«Господи, прости и помилуй!» – взмолился Бальярд, остановив машину перед горящим складом. Он всю ночь проездил взад-вперед по бульвару Макфарленда, зная, что должно произойти. Увидев, как над складом занимается дымок, зарулил на стоянку и выключил фары. Он знал, что выход у него только один. На крючке у Джека Уиллистоуна он будет всегда. Если Бак пригрозит расторгнуть контракт, Джек затянет ту же песню: только пикни, Фейт и пацаны узнают, чем ты занимаешься на досуге.