Журнал «Искатель» - Искатель, 2019 № 04

Она замолчала.

— И что? — спросил Андрюшка, подняв лицо.

— И в особенности когда она его любит…

— Елена! — кинулся на колени Андрюшка. — Елена! — повторил он, хватая ее руки. — Я не верю, чтобы это была правда.

— Да, это правда, — серьезно сказала Терентьева, — я тебя люблю.

Андрюшка как бы в изнеможении переступил к ближайшему креслу и сел.

— И знаешь, когда я полюбила тебя?

— Когда?

— Тогда, когда убедилась, что ты будешь любить меня не за деньги, а за меня самое. Убедилась же я в этом с первой нашей встречи, когда, помнишь, взгляды наши встретились и твой опустился перед моим…

Вдруг Андрюшка опять вскочил со стула и опять схватил руку красавицы.

— Стало быть, ты не лжешь, а в том, что я люблю тебя безумно, как никогда никого не любил, — в этом не нужно клятвы. Но послушай, Елена, скажи-ка мне одно, любишь ли ты меня тоже — самого за себя или… или за мой титул? Ха-ха-ха! Титул…

И он, замолчав, выпустил руку и отвернулся к окну.

— Нет, не за титул, — твердо и правдиво отвечала Елена.

— Стало быть, если бы его не было, ты тоже бы любила меня?

— Как — не было?

— Да так, если бы я, например, был простой человек, ты не отвернулась бы от меня?

— Но как это может быть?!

— Нет, ты отвечай на вопрос мой прямо.

— Я бы обмана не простила тебе. Я бы убила тебя… Слышишь!..

— За что? За то ли, что я обманул тебя, или за то, что у меня нет титула?..

— Я уже тебе сказала, что за обман.

Андрюшка адски улыбнулся и вынул револьвер. В этой улыбке сверкал весь ад его погибшей души со всеми ее нечеловеческими муками.

Молча протянул он револьвер и твердо сказал:

— Исполни! Я не граф, я двойник его, о котором ты слыхала.

Побледнев как полотно, Елена молча взяла револьвер и с бешенством в глазах стала медленно поднимать его к побледневшему лбу юноши…

Андрюшка глядел на нее сверкающим взглядом, но не боязнь, не страх смерти горел в нем, а восторг перед тою, которая сейчас должна была отнять у него жизнь.

Если она убьет его, значит, она любит его безгранично. После выстрела в него раздастся другой выстрел, и все будет кончено.

Он не обращал внимания даже на движение дула револьвера. Он жил теперь полной жизнью, хотя и последние мгновения.

Но вот она отшвырнула револьвер на кушетку, кинулась к нему, обхватила шею руками и прошептала:

— Навеки!.. Навеки твоя! Кто бы ты ни был!.. Все равно, все равно!.. Нет исхода…

— Как нет исхода! — крикнул Андрюшка, отталкивая ее. — Исходов масса, когда есть возможность борьбы. Садись, я все расскажу тебе.

И он рассказал ей все.

Когда пробило половину третьего ночи, беспокойство в семье Петровых обратилось во всеобщий ужас. Теперь не было никакого сомнения, что с Машенькой случилось что-нибудь недоброе.

Была послана телеграмма к сестре жены Петрова и получен ответ, что она даже не была там.

Чиновник Петров и его жена рвали на себе волосы и, совершенно обезумев от отчаяния, бегали по квартире, не зная, что предпринять.

Часов в восемь утра чиновник Петров бросился к одному из главных агентов сыскной полиции и, всхлипывая как ребенок, рассказал ему о случившемся.

В своем объяснении он даже высказал подозрения на графа Павла Иеронимовича, хотя тут же оговорился, что, в сущности, этого быть не может, потому что молодого графа он знает давно и верит в его честность безусловно.

Отсюда он, по совету агента, поехал на квартиру графа Радищева в надежде получить тут какое-нибудь разъяснение этого странного происшествия.

Когда он позвонил у дверей графской квартиры, ему отперла служанка и объявила, что молодой граф, точно так же как и старый, еще почивают.

— Доложите обо мне молодому барину, не беспокоя старого графа, — пробормотал Петров, вытаскивая визитную карточку, — вот нате, передайте ему это!

Видя взволнованное лицо посетителя, служанка затруднилась было, как ей поступить, но, когда Петров спросил, спит ли и графиня, удивление ее превзошло всякую меру.

— У нас графини никакой нет!

— Как нет? — вскинулся Петров.

— Не могу знать. Я служу у них всего второй день и только от дворника вчера узнала, что графиню третьего дня отвезли в сумасшедший дом.

— В сумасшедший дом?! — заревел Петров.

— Тише, барин, тише! Барина напужаете!

— Передай скорей мою карточку!..

— Да я, право, не знаю, будить их, что ли?

— Конечно, буди, я тебе приказываю…

В ответ на такое категорическое заявление служанка молча удалилась и только уже где-то в коридоре шепотом спросила:

— Молодому или старому?

— Молодому, молодому, — также шепотом ответил ей Петров, погружаясь в самые смутные соображения насчет всего того, что передала ему эта женщина. — Графиня в сумасшедшем доме?! — бормотал он. — Машенька исчезла куда-то, да что же это такое?.. Ну, положим, старуха графиня могла сойти с ума от такого муженька, но почему же Машенька исчезла?..

Служанка вернулась, неся обратно карточку:

— Граф молодой извиняется! Они вас принять не могут.

— Как не может?!!

— Не могу знать-с! Сказали, не могут, и кончено.

— Меня не может, — повторил Петров и вдруг ринулся в коридор, наобум отворил какую-то боковую дверь… и вошел в комнату с опущенными шторами.

На постели лежал Андрюшка. При виде гостя он стыдливо натянул на себя одеяло и совершенно спокойным голосом извинился, что отказал в приеме, ибо он не одет, но что он все равно хотел вечером сегодня быть у Марии Петровны по очень важному делу.

— У Марии Петровны?! — заревел Петров. — Да вы знаете, что случилось? Она пропала, ее нет дома всю ночь…

На этот раз из-под одеяла раздалось удивленное:

— Как?! Не может быть?!!

— Как же это не может быть, когда это есть!.. Я сейчас был уже в сыскной полиции! — ревел Петров. — Я ее всю поставил на ноги…

— Боже мой! Какое несчастье! — всплеснул руками Андрюшка. — Но может быть, что-нибудь ее задержало где-нибудь?!

— Она поехала к тетке, и я думал, что поехала с вами.

— Со мной?!!

— Да, но теперь я вижу, что вы не поехали с ней…

— Но не беспокойтесь! Может быть, все это разрешится очень благополучно… и просто… Тут, наверно, какое-нибудь недоразумение! Я сам сейчас оденусь и поеду искать ее… Может быть, она у Николаевых захотела переночевать…

— Да я говорю же вам, что она поехала к тетке.

— Ну хорошо, хорошо, вы теперь поезжайте к другим каким-нибудь ее и своим общим знакомым, может быть, она там, а я поеду к Николаевым. Экое несчастье!..

Чиновник Петров нахлобучил шапку и выбежал вон.

Как только дверь за ним затворилась, из соседней комнаты в халате и туфлях на босую ногу вышел граф Иероним Иванович.

Лицо его было бледно.

Он слышал весь разговор, но не решился войти, предоставляя роль всецело ее исполнителю.