Наталья Александрова - Ночное солнце

Вдруг слепой забеспокоился, повернул свои незрячие глаза в ту сторону, где за стеной пряталась Надежда, и прошипел:

– Тсс! Ты ничего не слышишь?

Одновременно он выбросил в ту же сторону руку, и она повисла в воздухе, шевеля пальцами.

Надежда отшатнулась от щели в стене, хотя понимала, что странный человек никак не может ее видеть. Но она готова была поверить, что он, несмотря на свою слепоту, каким-то внутренним оком видит сквозь стены.

– Ничего, Рудольф Петрович! – после небольшой паузы проговорил бритоголовый.

– Может быть, мне показалось… – Рука слепого снова вернулась на стол, он потянулся и проговорил: – Ты все понял. Выполняй.

В это время на столе зазвонил телефон. Слепой, не снимая телефонную трубку, махнул рукой, будто стряхивая со стола крошки, и нетерпеливо проговорил:

– Все, свободен, я тебя больше не задерживаю!

Бритоголовый поднялся со стула и, пятясь, двинулся к двери. Неизвестно, шел он так из почтения к слепому или просто боялся повернуться к нему спиной.

Едва дверь кабинета закрылась за ним, слепой поднял трубку и проговорил:

– Да, я слушаю… нет, к сожалению, пока не удалось… нет, человек «Ферроля» тоже ничего не добился… я уверяю вас, можете мне поверить… нет, я не подведу вас, не подведу «Никотель»… можете не сомневаться, мы его найдем…

Надежда с удивлением слушала этот разговор. Куда подевались властная интонация, уверенный голос слепого? Он словно стал другим человеком, послушным и дисциплинированным исполнителем чужой воли…

В это время за дверью послышались шаги множества людей и оживленные голоса. Надежда поняла, что закончилась лекция и слушатели расходятся по домам. Это было ей очень на руку. Надежда тихонько открыла дверь склада, выскользнула в коридор и смешалась с двигающейся к выходу толпой.

Впереди, среди завсегдатаев культурного центра, она заметила знакомую бритую голову и двинулась следом, стараясь не потерять старого знакомца из виду.

Вскоре они оказались в холле, среди развешанных по стенам картин. Здесь бритоголовый задержался, о чем-то вполголоса заговорив с уже знакомым Надежде охранником.

Тут у Надежды мелькнула плодотворная идея. Она достала свой телефон и с самым невинным видом спросила сидевшего за стойкой маленького человечка:

– А можно фотографировать эти картины?

– Можно, почему же нет!

Надежда благодарно кивнула и сделала несколько снимков – причем каждый раз так наводила камеру телефона, чтобы в кадр, помимо картин, попадал бритоголовый злоумышленник.

Наконец бритоголовый закончил разговор и вышел из центра.

Надежда тут же утратила интерес к картинам вельского художника и выскользнула следом за ним, смешавшись с небольшой группой посетителей, которые оживленно обсуждали закончившуюся лекцию. Среди этой группы был и тот въедливый старичок, который приставал к лектору с неудобными вопросами.

– Это ерунда! – говорил он женщине средних лет в кокетливой шляпке. – Никто никогда не видел этот знаменитый Вельский кубок! По моему мнению, это легенда!

– Электричество тоже никто не видел, – ехидно возразила ему женщина. – Это не значит, что его не существует! Кроме того, Вельский кубок кое-кто видел…

– Не верю! – строго возразил старичок. – Вот вы, – он повернулся к Надежде Николаевне, – вы верите в существование этого пресловутого кубка?

– Извините, я про него вообще никогда не слышала и не знаю, что это такое.

– Вот видите! – Старичок с победоносным видом повернулся к женщине в шляпке.

– Ничего не вижу! – отмахнулась та.

Они вышли на Загородный проспект. Бритоголовый, за которым наблюдала Надежда, свернул направо, в то время как спутники Надежды направились налево, в сторону метро. Надежда приветливо улыбнулась им и последовала за своим «объектом».

Бритоголовый прошел по Загородному несколько кварталов и свернул в сквер. В дальнем углу этого сквера была детская площадка – горка, песочница, качели и маленький домик. В этот-то домик и влез бритоголовый, согнувшись в три погибели.

Надежда подумала, что там находится его тайник и он забрался внутрь, чтобы взять в этом тайнике какое-нибудь послание. Она остановилась в другом конце сквера, следя за домиком и ожидая, когда ее «объект» выберется наружу.

Однако прошла минута, другая, третья – а бритоголовый все не выходил из детского домика.

– Да что же он, поселился там навеки? – пробормотала Надежда раздраженно.

Она представила, как должно быть неудобно рослому, широкоплечему мужчине находиться в таком тесном пространстве, однако не ощутила сочувствия к нему, только решила на всякий случай подождать еще несколько минут.

Прошло пять минут, потом десять, потом пятнадцать – а мужчина все не выходил наружу.

Наконец Надежда не выдержала.

Она подошла к домику и проговорила сварливым голосом:

– Мужчина, вы что там делаете? Это, между прочим, не распивочная и не общественный туалет! Здесь дети играют!

Ей никто не ответил.

Надежда подошла еще ближе, наклонилась и заглянула в маленькое окошко.

В домике никого не было.

Надежда не поверила своим глазам.

Она только что видела, как бритоголовый тип вошел, точнее, с большим трудом влез в этот домик, согнувшись в три погибели, и больше отсюда не выходил, – так куда же он делся? Сквозь землю провалился, что ли?

На Лазурном Берегу Франции можно увидеть не только роскошные отели и виллы богатых людей. Здесь есть также конторы крупных банков, офисы известных торговых фирм и представительства международных компаний.

Неподалеку от Канн, на огромном участке, окруженном сосновым лесом, возвышается многоэтажное здание из стекла и стали, на крыше которого установлен яркий логотип огромной интернациональной корпорации «Ферроль», щупальца которой протянулись из здания на Лазурном Берегу по всему миру – от Гренландии до Зимбабве, от Коста-Рики до Таиланда, от Калифорнии до Кампучии.

Эта корпорация занимается строительством и перевозками, пассажирским транспортом и продуктами питания, детскими игрушками и кормом для домашних животных, но основа ее могущества, основа благосостояния ее акционеров – производство крошечных чипов, без которых не может работать ни один электронный планшет, ни один мобильный телефон.

На двенадцатом этаже этого здания, в большом и светлом зале заседаний, за длинным столом сидели мужчины и женщины в строгих деловых костюмах.

Они ждали, время от времени незаметно косясь на циферблаты своих дорогих швейцарских часов. Заседание совета директоров корпорации должно было начаться двадцать минут назад, но глава этого совета все еще не пришел. Он опаздывал – или, как принято говорить об особо важных персонах, задерживался, и это нервировало всех присутствующих.