Надежда Черкасова - Инстинкт мести

– Вы знали, куда едет Трунов на вашей машине двадцатого июня?

– Он брал машину не для себя, а для какого-то родственника.

– Разве вы ничего не заподозрили, когда он поручил вам испортить видеокамеры?

– Он же не убить кого-то попросил.

– А как он вам это объяснил?

– Никак. Сказал «Надо!» и просто заплатил.

– Герман Владимирович, в ваших интересах, чтобы никто не узнал о нашем разговоре. Забудьте, что мы к вам приходили. А мы забудем ваше имя и адрес. Ни одна душа не узнает, что именно вы нам рассказали о Трунове.

– Я очень на это надеюсь. Потому что хуже позора может быть только смерть.

Прежде чем выпустить нежданных и опасных гостей, от которых теперь зависела его жизнь, Шестаков заглянул в глазок и, убедившись, что на лестничной площадке пусто, открыл дверь. И тут же захлопнул ее, как только Ася и Слава переступили порог.

Они не стали вызывать лифт, а спустились по лестнице, чтобы убедиться, что там и в самом деле нет никого из следящих за квартирой Шестакова. Лучше проверить, чем потом винить себя за неосмотрительность. Теперь, с такой убийственной информацией, и им придется ходить да оглядываться. Но это только до момента, когда разгромная статья выйдет в свет и факты убийства двухмесячной давности обнародуются.

И снова они уселись за длинный стол в кабинете Ульяны.

– Как ты догадалась, что вторым был Трунов? – спросил Слава.

– Я смотрела на Шестакова, а видела перед собой Трунова: невысок, полноват, лысоват. Сказала наугад. Уж очень Шестаков труслив, чтобы пойти на убийство. А для Трунова переступить через чью-то жизнь ничего не стоит.

– Откуда такие сведения?

– Знакомая одна, почти его соседка, все сплетни о нем порассказала. С ним даже соседи опасаются общаться.

– Допустим – пока сие не будет доказано, – что это Трунов убил Фомушкина. А мы не идем на поводу у Шестакова?

– У нас увеличенные фотографии только первого мужчины. Надо попытаться разглядеть ближе второго.

Семен тут же сделал требуемые фотографии.

– Ну что? – спросил Слава. – Ты узнаешь его? Здесь на нем другая одежда.

– И другое лицо. Да, это несомненно Трунов, – подтвердила Ася. – Вот, бейсболка хоть и надвинута на лоб и глаза под черными очками спрятаны, а подбородок-то двойной, и губы узкие его, Трунова. У Шестакова губы чуть полноватые, а подбородок скошенный, поэтому он выглядит каким-то жалким и даже обиженным, что ли.

– А может, тебе просто очень хочется, чтобы это был Трунов?

– Да. Мне очень хочется, чтобы это был он. Но я не слепая. И прекрасно отличаю Шестакова от Трунова. Вы не видите отличий, потому что не беседовали с Труновым на расстоянии вытянутой руки. А я его хорошо разглядела. Да и браслет золотой у него на запястье, видите? Шестакову такой дорогущий и во сне не приснится. Трунов этот браслет никогда не снимает, сам говорил. Так как он у него заговоренный. Видите, как старательно прячет левую руку?

– Хорошо, убедила. Но для статьи одной фотографии мало. Что там за слухи о Трунове?

Ася пересказала все, что запомнила, и Лена отправилась к своему компьютеру. Времени на подтверждение слухов ей дали всего около часа.

– Но о Копцовой мы же тоже будем писать? – спросил Семен. – Я тут вспомнил, что Мария Ивановна передавала мне какие-то снимки. Сказала, что «они бесполезные, но есть-то не просят, а потому пусть полежат, созреют». Пойду погляжу, может, уже созрели?

– Стас, пойдем набирать статью, – предложил Слава. – Ты, Уля, просматриваешь материал, что должен выйти в завтрашней газете, и готовишь место для статьи.

– А я? – спросила Ася.

– Мы втроем идем к тебе в кабинет писать статью. Собираемся вместе через час.

Пока Слава и Стас наперегонки диктовали текст, Ася торопливо стучала по клавишам, пытаясь вставить хоть слово от себя, но профессионалы тут же приводили свои аргументы, и Ася соглашалась, так как у двух столь недюжинных – да еще к тому же и мужских – умов, скрип которых она слышала, все же больше логики. И ей приходилось оставлять за кадром ворох накрывающих ее с головой эмоций, уступая право на них читателям.

Они писали о резонансном преступлении, которое никого не оставит равнодушным и поднимет целую бурю общественного негодования. Требовали ответов от правоохранительных органов, не удосужившихся довести дело по поимке убийцы бизнесмена Фомушкина до конца, игнорировавших убийство Евсеевой, а также переквалифицировавших убийство банкира Берлицкого в самоубийство. Задавали каверзные вопросы о банках, которые с их изощренной системой никогда внакладе не остаются, а потому ни собственники, ни руководство за доведение своих кредитных организаций до банкротства почти никакой ответственности не несут.

И связующим звеном этих, казалось бы, далеких друг от друга проблем выступали Трунов и Копцова, два сотрудника коммерческого банка «Солли» – один бывший, другой работающий и ныне, – за которыми тянется не только длинный шлейф банковских афер и хищений, но и убийств ради наживы.

– А мы не переборщили? – спросила Ася. – Ведь судом еще не установлено, что они воры и убийцы.

– Мы и не пишем, что они воры и убийцы. Мы пишем всего лишь про шлейф с уликами и фактами. Который с успехом может оказаться и не их, но это уже они пусть в суде попытаются доказать.

В кабинет с кипой фотографий ворвался Семен.

– Не хотите взглянуть, что я отыскал в своих архивах? – торжествующе потряс он над головой снимками, и те веером разлетелись по комнате.

– Ну, Сеня, теперь сам и собирай.

– Да с удовольствием! За такие факты, которые я вам принес прямо на блюдечке с золотой каемочкой, мне надо благодарность объявить.

– Считай, что ты ее уже получил. Давай быстрее, показывай свои сокровища.

Семен собрал фотографии, немного повозился, сортируя по датам, и принялся важно выкладывать их по одной.

– Копцова и Трунов. Вечер пятнадцатого июня.

– Утром пятнадцатого отец положил деньги на депозит в банк «Солли». Значит, Трунов был в курсе.

– Вот они снова вместе. Это уже шестнадцатого. Затем восемнадцатого и девятнадцатого. Что говорит лишь об одном: они никогда и не расставались! Тогда как же тот факт, что Трунов когда-то кинул Копцову? Не могла же она простить его?

– Ни в коем случае! – воскликнула Ася. – Женщина такое не прощает. Просто то, что их связывает сейчас, заставляет действовать сообща.

– И что же это? А может быть, кто? Удастся ли нам разгадать эту новую загадку?

– Поживем – увидим. Так откуда такое роскошество, Семочка?

– Видимо, Мария Ивановна еще задолго до того, как собиралась начать расследование о хищениях в банке, уже потихоньку собирала материал. Эти фотографии в расследование не вошли, так как она вела наблюдение только за Копцовой. И, скорее всего, посчитала, что Трунов, случайно попавший в поле зрения, – лишний элемент в ее расследовании.