Елена Арсеньева - Неизвестная пьеса Агаты Кристи

Положил трубку, и Женя почувствовала его взгляд:

— Тебе привет от Саши Лю. Я набрался смелости и передал ответный.

— Правильно сделал. Так это что, его машина?

— Вернее, его матушки. Я ездил по ее доверенности. У меня, конечно, своя тачка есть, даже не одна, но я периодически «угоняю» машины у друзей. Они в это время раскатывают на моем автопарке. Какая им разница, на чем ездить? А я ничем не рискую. Представляешь, если бы «Тойота» по документам принадлежала мне?! А так — дело простое: с гаишниками ралли устраивал неведомый злодей, а Сашка сам нечаянно нашел угнанную машину.

— Ты помнишь, что сказал Сидоров? — спохватилась Женя. — Катер ночью приходил дважды. Значит, он не к Корнюшину приходил, а к Андрюхину!

— Одно другого, кстати, совершенно не исключает. Товар, товар… Что они там насчет товара бубнили? Я почти не слышал.

Женя напряглась, пытаясь вспомнить, но тут ее снова затрясло, и Олег вскочил, притянул к себе:

— Не надо, не думай, это все совершенно неважно. Все, забыли, все!

— Забыли, — с облегчением улыбнулась Женя. — А теперь мы куда?

— Сначала в полицию позвоню. Пусть приедут, посмотрят, что здесь и как. Не пойму: то ли искали что-то, то ли дрались, то ли просто в безумной ярости свалку устроили. Но мы с тобой ждать не будем, быстренько свалим отсюда.

Набрав 02, Олег неразборчивым стариковским голосом забубнил, что вышел среди ночи покурить на площадку и увидел соседскую дверь открытой, заглянул, а там все вверх ногами и хозяина нет. Продиктовал адрес и, смеясь, бросил трубку:

— Ходу, ходу!

Отступали с теми же предосторожностями. Подъезд по-прежнему был безлюден, но Женя свободно вздохнула, только оказавшись в машине. «Королла», присвистывая на поворотах, опять пошла нырять из улочки в улочку, из переулка в переулок… Женя уже начала привыкать к городу, и когда слева внезапно воздвигся белым затейливым призраком театр Музкомедии, догадалась:

— Мы в «Танатос» едем?

Олег свернул в тень, приткнулся к тротуару:

— Здесь оставим машину, дальше пешком. Давай проверим — может быть, с Корнюшиным все в порядке и он в фирме? Гроб к завтрашнему достругать надо, то, се… Не исключено, квартиру вскрыли в его отсутствие. Обратила внимание, как там разило табачищем? А ведь Корнюшин не курит. Кстати, бросил после гибели своей семьи. Он ведь жив остался лишь потому, что вышел покурить в тамбур! У меня такое чувство, будто он жалеет, что остался жив. И возможно, не он один…

Прокравшись в узорчатой тени деревьев, свернули за угол. Ветер усилился, как всегда ночью, и раскидистый клен махал своими пятипалыми растопыренными листьями по стене и двери «Танатоса», словно требовал, чтоб его непременно впустили.

Синего огонька сигнализации над входом видно не было.

— Кто-то там есть, внутри, — шепнул Олег.

— Но в окнах темно…

— Ничего не значит. Его кабинет во двор выходит, а в половине помещений вообще окон нет. Пошли, со двора посмотрим.

Свернули за очередной угол и долго шли между домами — как показалось Жене, совершенно в противоположном направлении, — пока не уткнулись в вертикально стоящую бетонную плиту. Забор!

Олег велел Жене остаться, сам сбегал куда-то, но почти тотчас вернулся и сообщил, что калитка заперта, ворота — тоже, но около них стоит снаружи джип Корнюшина.

— Надо взглянуть, как он там, бледнолицый брат наш!

Олег выбрал местечко потемнее, отошел, разбежался с невероятной, как показалось Жене, прыгучестью, и, сделав два-три шага вертикально вверх по стене, оседлал ее. Всмотрелся во двор, обернулся к Жене и шепнул:

— Разбегайся и прыгай, руки вверх. Я тебя поймаю, здесь не так уж высоко.

Женя еще несколько мгновений отходила от только что увиденного. А «высоко», по его мнению, — это сколько шагов вверх? Нет, надо и ей не оплошать. В конце концов, это, наверное, не намного сложнее, чем заскочить в корзину шара, который уже отрывается от земли…

Она разбежалась, оттолкнулась, почувствовала, как Олег поймал ее запястья и резко рванул вверх, полежала немножко животом на холодном бетонном гребне и благополучно перевалилась во двор.

— Кто-то там есть, — шепнул он, ставя Женю наземь. — Я слышал треск, будто дрель работала, только очень тихо.

Подкрались к крыльцу. Олег пощупал дверь и кивнул: не заперто. Опять! Ох уж эти незапертые двери…

Изогнувшись, вынул из-под ремня пистолет и ногой тихонько подтолкнул створку.

Дверь подалась внутрь без скрипа — тяжело, мягко, и сразу в лицо ударил знакомый душноватый запах. Сандал, свечи, табак…

Табак? «Прима»!

Женя быстро коснулась Олегова плеча, но тот уже и сам насторожился: помахал возле носа ладонью, показывая, что тоже почувствовал этот неожиданный запах.

Кругом царила полная тишина. Ни из-под одной из множества дверей, которые, как помнила Женя, выходили в холл, не сочился свет. Так что, Корнюшина здесь нет, что ли? А кого ждет его машина? И что за звуки слышал Олег?

Постепенно глаза привыкали к темноте, и она казалась вовсе не такой уж кромешной, как сначала. Под одной из дверей угадывается еле заметное золотистое мерцание…

Вот сюда им и надо!

Олег легонько ткнул ее в плечо, давая знак перебежать под защиту стены. Женя послушалась.

Золотистое свечение усилилось — это Олег приоткрывал дверь, вглядывался, сам оставаясь незримым под надежной защитой тьмы. Вдруг резко рванул дверь — да и застыл на пороге, так что Женя, ринувшаяся следом, наткнулась на него — и тоже остолбенела.

Это был тот самый демонстрационный зал, где Олег нахулиганил во время первого визита, но теперь нагромождения «богатого ассортимента» было не разглядеть: оно таилось в тени, и только один великолепный темно-коричневый гроб блистал позолотой и полировкой в сиянии множества свечей, расставленных в изысканном беспорядке. Кое-где по углам тускло мерцали, будто светлячки, огоньки курительных палочек. В лампадках — Женя только сейчас заметила на стенах несколько икон — тоже трепетали язычки пламени.

— Тот самый гроб, помнишь? — шепнул Олег, подходя ближе. — Так его никто и не купил. Дороговат, наверное… А это что такое?

Снял с ручки бирочку-ценник, поднес к свече и недоуменно обернулся к Жене:

— Взгляни.

На кусочке картона была изображена белка в обрамлении букв: «АОЗТ „Таежное золото“».

— Таежное золото? — пожала плечами Женя и вскрикнула шепотом: — Эй, ты что?

Олег, сунув пистолет за пояс, пытался поднять крышку гроба, но ему не удавалось.

— Зачем его закрыли, интересно? Чтобы никто из посетителей не вздумал отдохнуть на халяву? Накрепко привинчено…

И вдруг, хрипло чертыхнувшись, с силой рванул крышку на себя.

Женя подбежала с другой стороны, попыталась помочь, но и это оказалось безрезультатным.