Дарья Донцова - Коллекция лучших детективных историй

«Я бредил! – догадался Петр. – Наверное, температура поднялась. Градусник у Амалии просить бесполезно, она такого в доме не держит. Беспечная, бестолковая особа!»

Он кое-как поднялся, натянул свитер и брюки, глянул на себя в зеркало. Жесткие черные волосы, щеголеватые бакенбарды, лицо интеллигента… Совсем недурно. Картину портили отросшая за ночь щетина, бледность и мешки под глазами.

– Петр! – крикнула откуда-то снизу Амалия. – Ты проснулся? Иди завтракать.

Аппетита не было. Доктор заставил себя съесть яйцо всмятку, выпить чашку чая с медом.

– Поможешь мне елку украсить? – попросила она.

Они поставили деревце в гостиной, навешали игрушек, усадили Деда Мороза со Снегурочкой. Витошин отнес пустой ящик в подвал, в кладовую. Проверил гирлянду, включил. Разноцветные огоньки весело забегали по зеленым ветвям.

– Тебе Цаплин не звонил? – спросила хозяйка.

Порой бестактность и бесцеремонность Амалии бесили Петра, но сегодня у него не хватало сил возмущаться. Нет чтобы спросить о его здоровье! А она с какой-то стати интересуется Цаплиным.

– Нет, – буркнул он. – А что?

– Тогда ты позвони.

У доктора на языке вертелось «Сама звони!», но он сдержался – сказались хорошие манеры. Он набрал номер приятеля и посмотрел на часы. Цаплин в это время обычно на работе. На том конце раздались длинные гудки.

– Ну, что?

– Не отвечает. Странно…

– Надо ехать в Москву, – не терпящим возражений тоном заявила Амалия. – Собирайся. Найдем твоего друга и поговорим.

– Сейчас? – опешил доктор. – Я ужасно себя чувствую, хочу полежать. У меня насморк, голова раскалывается.

Но Витошин знал, что спорить с Амалией, если она приняла какое-то решение, бесполезно. Лучше подчиниться.

– Что происходит? – отважился спросить он. – Зачем тебе Цаплин?

– Хочу узнать, жив ли он.

Петр потерял дар речи. Только что у него свербило в носу и жутко хотелось чихнуть, но после ее слов он окаменел.

– Ты… ты серьезно? – выдавил он, придя в себя.

– Более чем. Давай убедимся, что с ним все в порядке, и дело с концом! – нетерпеливо воскликнула Амалия.

Опять эти ее штучки?! Витошин собрался разразиться негодующей тирадой, но вовремя вспомнил, что сам приехал за советом.

– Хорошо. Я буду звонить, пока он не возьмет трубку.

Доктор опять набрал номер Цаплина, и на сей раз ему ответили.

– Цапля, ты? – прогундосил он.

Повисло молчание.

– Это сотрудник милиции, – произнес в трубке мужской голос. – Вы кто?

– Витошин… Петр Алексеевич… – Его губы свела судорога. – А где Цаплин?

– Думаю, он мертв, – равнодушно констатировал голос. – Тело находится… – Он продиктовал адрес морга. – Вы сможете его опознать?

Доктор без сил откинулся на спинку дивана, позеленел.

– Ну, что? Что? – пристала Амалия.

– Цаплин… мертв. Господи… Господи!

– Едем! – вскочила она. – Я так и знала. Надо все выяснить.

Когда они вышли из поезда, ветер разогнал тучи и в просвет выглянуло хмурое солнце. Москва, засыпанная снегом, курилась дымами.

По дороге в морг Витошин без конца кашлял. Хотя он окончил медицинский институт, но к мертвецам испытывал стойкое отвращение. Отчасти поэтому и выбрал стоматологию. Амалии тоже было жутковато. Вдруг тело имеет множество повреждений?

У двери страшного заведения они долго топтались, набираясь храбрости. Милиционер не подгонял, разговаривал с понятыми, курил.

– Идем, – с видом обреченного шепнул доктор. – Может, это какая-то ошибка.

Но ошибки не было. Тело, которое им показали, принадлежало Цаплину, что и подтвердил Витошин.

– У него родственники есть? – вяло поинтересовался милиционер.

– Мама… и бывшая жена… кажется, – борясь с подкатывающей к горлу тошнотой, сказал Петр Алексеевич. – Ни телефонов, ни точных адресов я не знаю.

– Разберемся.

Амалия, вцепившись в руку Витошина, рассматривала труп. Ссадины, синяки… никаких глубоких ран.

– А… где его нашли?

– На насыпи… на снегу у железнодорожного полотна, – охотно объяснил ей сотрудник милиции. – По предварительным данным, вчера вечером его то ли выбросили из электрички, то ли он сам оказался вблизи идущего поезда, ну и…

– Что?

– Сбило. Закрытая черепно-мозговая травма. А вы кто ему будете?

– Я? – доктор сглотнул. – Знакомый.

Милиционер сделал необходимые записи и проводил посетителей к выходу.

– Какой там ужасный запах, – простонала Амалия, вдыхая всей грудью. – Фу! Тебе хорошо с насморком, а я едва в обморок не упала.

– Как же его угораздило? Почему? Наверное, ехал к матери… в поезде пристали хулиганы, выбросили из вагона. Сам Цапля не мог близко подойти к несущейся на всех парах электричке, он же не идиот. Значит, толкнули.

– Ты рассказывал о своих снах, – напомнила Амалия. – Какая-то фигура грозила пальцем и… Что она говорила при этом?

У Витошина все тело покрылось нервными пупырышками. В ушах отчетливо прозвучали слова: «Ты взял чужое и теперь… умрешь!»

– Не может быть! – выдохнул он и разразился кашлем. – Это… ни в какие ворота не лезет. Ты намекаешь, что смерть Цаплина не случайна, что… Абсурд! Тебе не удастся убедить меня…

– Я просто советую быть осторожнее, – перебила его Амалия. – При этом совершенно ни на чем не настаиваю. Жизнь твоя, тебе и решать. В конце концов, если кому-то пора перейти в мир иной, его уже не остановишь.

– Как это пора? – взвился он. – Куда пора? На тот свет? Мне еще и сорока не исполнилось!

Доктор продолжал возмущаться, но его спутница погрузилась в себя и не слушала.

– А где та коробка? – вдруг спросила она.

– У Цаплина, разумеется. То есть… должна была быть у него. При чем тут какая-то ржавая коробка?!

Витошин окончательно потерял способность мыслить здраво, у него кружилась голова, – поднялась температура.

Смерть Цаплина была признана несчастным случаем. Характер повреждений не указывал на то, что погибшего выбросили из электрички, – удар мог быть нанесен по касательной движущимся вагоном. Следы, если они и были, уничтожила метель. Свидетелей происшествия не нашли.

– Зазевался мужик, – объяснил уставший, замотанный милиционер. – Бывает.

Амалия не разделяла его мнения.

– Самое плохое – отсутствие среди вещей покойного той самой коробки, – заявила она Витошину. – Если он ее выбросил, то почему погиб? Боюсь, ты влип, Петр. Ладно, пока мы разберемся, как тебе выпутываться, надо немедленно принять меры безопасности.

Разговаривая, доктор и Амалия шли по заснеженному бульвару. Солнце закатными бликами ложилось на стволы деревьев и фасады домов. Но доктору было не до зимних красот, не до наступающего праздника.

Амалия потянула его за рукав через дорогу.