Дарья Донцова - Детектив под Новый год

– Вы имеете в виду его должность? – уточнила я.

– Не только. Он до сих пор помогает школе, не отказал еще ни одному учителю в приеме и помощи, всегда держит обещания. Нашел нам таких щедрых спонсоров, что школа считается лучшей по оснащению в районе.

– Значит, любит благодетельствовать, – пробормотала я себе под нос, – это нам очень даже подходит.

– Что? – переспросила меня учительница.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, – вы очень мне помогли.

Итак, что мы имеем? Кира, испытывая чувство вины, исподтишка старалась как-то устроить если не карьеру подруги, то карьеру ее мужа, что у нее неплохо получалось. Но в определенный момент в этом отпала необходимость, так как эстафету покровительства у нее перехватил более сильный и стал опекать не мужа, а жену. Причем строилось все так, чтобы удачи Марийки тут же провоцировали неудачи ее мужа. Чем больше росла она, тем ниже опускался он, что не могло не приводить его в бешенство, о чем свидетельствуют и синяк, и бред о полетах на метле. Зачем Максу это могло быть нужно?

Чтобы окончательно показать Марийке, какое ничтожество ее супруг. Можно всю жизнь прожить рядом с никчемным человечишкой, если он тихо лежит себе на диване, но терпение лопается, когда он же начинает предъявлять необоснованные претензии и распускать руки.

Хотя эти методы не красят Макса. Взять, например, избиение в подъезде Чернова после оплеухи по поводу пирога. Справедливо, но мелко. Как-то по рабоче-крестьянски. Вот если бы он сам дал ему по морде, это было бы красиво, а нанимать для этих целей шпану… И с «ведьмачеством» не все до конца понятно. Да, запугивание мужа мистикой приводит того к истерикам, но, с другой стороны, это опасно и для Марийки – кто знает, что может взбрести в голову этому неуравновешенному типу!

Мои размышления прервал телефонный звонок.

– Я должен срочно с вами увидеться, – шептал в трубку Чернов. – Тут напротив моего дома кафешка, быстро подъезжайте, я жду.

– Смотрите, – скомандовал он, едва я приблизилась к столику, – зуб шатается.

– И что? – не поняла я.

– Раньше не шатался. И седина, у меня никогда не было седины. – Он потряс передо мной давно не мытой головой. – Как вы это объясните?

– Вы стареете, – вынуждена была констатировать я, – так всегда: сначала седеют и выпадают волосы, за ними в путь устремляются зубы, потом обвисает кожа, появляются глубокие морщины, пальцы становятся крючковатыми из-за больных суставов, глаза хуже видят, сердце работает с перебоями, и человек умирает.

– Вот, – с торжеством согласился он, – и я так думал. А она все молодеет и хорошеет. Как вы думаете, это она отнимает у меня жизненные силы? Смотрите, что я сегодня нашел под кроватью, со стороны своей подушки.

Он аккуратно, двумя пальцами, достал из кармана баночку с серой веревочкой внутри.

– Что это? – с брезгливостью отодвинула я его руку от своего лица.

– Крысиный хвост, – выпучив пуговки, возвестил он, – настоящий хвост дохлой крысы. Я как нашел – сразу к зеркалу, а там – это, – он опять тряхнул седеющей головой над моим столом, – и зуб. За одну ночь!

– Ничего подобного, – решила не грешить против истины я, – вчера седины у вас было не меньше. Просто вы давно не смотрелись в зеркало. Успокойтесь, и давайте вместе подумаем, откуда под вашей кроватью крысиный хвост. У жены спрашивали?

– Я что, похож на самоубийц у? – возмутился он. – Как только она догадается, что я все знаю, так сразу порешит меня, не дожидаясь тридцать первого числа. А это? – словно фокусник, вытащил он что-то из другого кармана. – Как вы сможете объяснить это?

На стол мне упала небольшая коробочка, в которой покоились остриженные ногти, прядь темных волос, пузырек с бурой жидкостью.

– Это ногти, волосы и анализы, – бодро ответила я, – в отличие от крысиного хвоста, добываются легко и непринужденно.

– Шутите? – разозлился вдруг он. – Ну, ладно. Больше вы у меня копейки не получите. Сам все сделаю, а про вас в газету напишу. У меня уже все продумано и готово.

Он сгреб свои сокровища, распихал их по карманам и выскочил за дверь. Пожалуй, я погорячилась. Да, он вызывает у меня антипатию, но и его противники работают не совсем гуманными методами. Так и до самоубийства довести можно. Я взяла телефон, чтобы извиниться, и тут мой взгляд упал на соседний стул. Не буду звонить, сам придет – барсетку оставил, недотепа. В ожидании клиента я решила заказать кофе, но барсетка на стуле не давала мне покоя. Поступать вопреки всему, чему тебя учили . А учили меня уважать чужое имущество. Но раз этого требуют кости… они меня еще ни разу не подводили!

Урожай оказался достойным моей дерзости, и я, закончив свои дела, спокойно дождалась возвращения потного от быстрой ходьбы усача.

– Извините, – официальным тоном произнесла я, – ирония в данном положении действительно неуместна, а ситуация серьезна, как никогда. Я уже близка к достижению окончательного результата расследования, и до наступления Нового года смогу обеспечить защиту невинному.

– Тогда ладно, – согласился Чернов, подозрительно косясь на барсетку, – я вас прощаю. Расскажите, как собираетесь меня защищать.

– Пока линия защиты находится в состоянии тайны следствия, – понесла я витиеватую чушь, – но вы можете спать спокойно. Вам ничто не угрожает.

Мой клиент помолчал, осмысливая сказанное, потом будто встрепенулся и наигранно-патетическим тоном произнес:

– Вы, кажется, забыли. Я просил защитить не столько меня, сколько мою жену. Представляете, что будет, если в новогоднюю ночь она вздумает летать на метле и продавать душу дьяволу? Как вообще происходит этот ритуал? Это опасно?

– Не беспокойтесь, я почитала литературу и знакома с тонкостями ритуала. Все будет хорошо.

Осталось прояснить один момент, и все встанет на свои места. Я дождалась, когда Чернов скроется в подъезде своего дома, и поднялась на чердак.

Почему от самой обычной зимней ночи ждешь чего-то необычного? Рецидивы обиженного детства, так и не поверившего, что Дед Мороз на детсадовском утреннике – толстая нянечка тетя Клава? Понимаешь, что все будет, как обычно, цинично усмехаешься затаившемуся в тебе ребенку, но все равно ждешь?

Так получилось, что в этом году супруги Черновы остались без компании. Нет ничего хуже новогодней ночи вкупе с опостылевшим супругом. Никому не нужные салаты лениво оплывают на столе, робкая попытка создать романтическую обстановку с помощью украшенной мишурой свечи трещит по швам где-то между бутербродами с икрой и селедкой под шубой, символизируя никчемность и тщетность, телевизионное веселье не зажигает, а только будит зависть. Когда там двенадцать-то? Еще часок ради приличия, и можно идти спать.