Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

Через несколько мгновений Ламбис исчез за утесом.

– Он скрылся, – сказал запыхавшийся Ламбис по-гречески. – Если идти по горе дальше, там есть еще одно ущелье, где течет вниз речка. Оно сильно заросло лесом. Там я его и потерял.

Это он говорил уже около часа спустя. Мы с Марком ждали, следили за склоном и наконец увидели возвращающегося Ламбиса. Он приближался медленно и выглядел усталым. Потом остановился на краю плато, заросшего цветами, и посмотрел вверх на скалы, где лежали мы. Судя по всему, он был один. Марк помахал ему рукой, а я поспешила навстречу, и мы встретились на узкой тропе над источником. Однако Ламбис был налегке. Я догадалась, что он где-то припрятал свою поклажу, чтобы следовать за критянином.

– Он ушел вниз по ущелью? – быстро спросила я. – Может быть, это еще один путь к Айос-Георгиосу, иначе я не понимаю, куда он еще мог пойти. Вы видели?

Грек покачал головой, вытер тыльной стороной ладони пот со лба. Он заговорил на родном языке, словно слишком устал, чтобы говорить по-английски. Я ответила тоже на греческом, но он и виду не подал, что это заметил.

– Понимаете, я не мог к нему очень-то приближаться, так что нелегко было следить. Я потерял его среди скал и зарослей. А дальше он, возможно, выбрался из ущелья и пошел на восток, а может быть, направился в деревню. Надо все рассказать Марку. Он поднялся туда?

– Да. Я помогла. Ему намного лучше. А как Колин?

– А?.. Нет-нет… Ничего… Его там не было. Не было в лодке, – сказал он, а я подумала, что он говорит совсем не о том, о чем думает.

Он едва глянул на меня, все его внимание было приковано к скалам над нами, где лежал Марк. Грек снова обтер рукой влажное лицо и попытался быстро, без дальнейших разговоров, пройти мимо меня.

Охваченная внезапным дурным предчувствием, я поймала его за рукав:

– Ламбис! Вы правду мне говорите?

Он остановился, повернулся. Прошло две-три секунды, прежде чем он осознанно посмотрел на меня.

– Правду?

– О Колине. У вас плохие новости для Марка?

– Да нет, конечно нет! Конечно, я говорю вам правду, почему бы нет? Я сходил ночью к лодке. Его там не было. Не было никаких его следов. Зачем мне говорить вам неправду?

– Я… хорошо. Просто я не подумала… Извините.

– Я сержусь сейчас потому, что мне нечего ему сказать. Если бы я узнал что-нибудь через этого человека… – быстрое раздраженное пожатие плечами, – но я не узнал. Не получилось. И именно об этом мне и придется сказать Марку. Теперь дайте мне пройти, а то он будет гадать, что тут у нас случилось.

– Подождите, подождите минуту. Он знает, что вы не нашли Колина, мы следили за вами с выступа. А как насчет еды, вы достали еду и все прочее?

– Да, конечно. Я взял все, что смог унести. Я бы уже давно был здесь, да мне пришлось спрятаться и задержаться из-за этого. – Он кивнул вниз. – Когда я увидел, что он направляется сюда, я спрятал все вещи и пошел за ним. Хорошо, что вы ушли из хижины.

– Он ее видел, вы знаете?

– Да. Я догадался, что видел. Когда я пришел сюда, он как раз шел под выступом, и я понял, что он, должно быть, видел хижину. Но он продолжал рыскать… выстрелов я не слышал и догадался, что вы ушли. Я так и думал, что вы заберетесь сюда.

– Куда вы дели еду? Нам надо… впрочем, ничего, Марк захочет сначала услышать от вас новости. Пойдем к нему, не будем терять времени.

Но Ламбис заупрямился:

– Послушайте, почему бы вам самой прямо сейчас не сходить за едой? Всего лишь за едой, остальное можно пока оставить, я потом заберу.

– Ну хорошо, если вы считаете, что я найду…

– У начала узкого ущелья, там, где я его потерял из виду. Походите там вокруг, где я шел, вы ведь видели? Найдете там что-то вроде козьей тропы, она ведет вдоль хребта туда, где речка втекает в узкое ущелье. Наверху увидите скалы, но внизу растут деревья, видны их макушки.

– Да, понимаю.

– В начале ущелья, где сквозь скалы пробивается источник, есть оливковое дерево. Оно выросло в укрытии и очень старое, большое и дуплистое. Вы его легко найдете, других таких поблизости нет. Я все оставил внутри его. Сам я приду потом, после того, как увижу Марка.

Едва договорив, он повернулся и пошел. Казалось, что, к своему немалому облегчению избавившись от меня, он полностью забыл о моем существовании. Но назойливая мыслишка – откуда вдруг такое отношение ко мне, – долго не продержалась. Если Ламбис (который, вероятно, поел на борту каика) мог так легко отмахнуться от мысли о еде и питье, то я не могла. Стоило мне подумать о том, что спрятано в дупле дерева, как я понеслась к нему со скоростью, с которой булавка притягивается магнитом.

Я нашла оливу достаточно легко. Это и на самом деле очень заметное дерево. Но и без того интуиция обязательно привела бы меня к еде, как хищника к добыче, даже если бы сверток со съестным похоронили в самых глубинах лабиринта царя Миноса.

Я бросилась обшаривать дупло. Там, в двух одеялах, была завернута целая коллекция всякой всячины. Я развернула одеяло и вывалила наружу то, что принес Ламбис.

Здесь были медикаменты, бинты, антисептик, мыло, бритва… Но сейчас я отложила это в сторону, чтобы сосредоточиться на еде.

Полный термос кофе, несколько банок консервов, сгущенное молоко. Банки с солониной. Печенье. Маленькая бутылка виски. И наконец, – о чудо! – консервный нож.

Я радостно побросала все это в одно одеяло, связала в узел и отправилась назад.

На полпути я встретилась с Ламбисом. Он не стал разговаривать, только кивнул мне, уступая дорогу на тропе. Я была этому рада, потому что, когда рот набит печеньем с тмином, нелегко вести вежливые речи, а на греческом, в котором есть задненёбные, это звучало бы вообще безобразно.

Но все же я была бы счастливее, если бы взгляд, который Ламбис на меня бросил, был посветлее. Не то чтобы в нем опять появилось подозрение, нет, это было что-то, может быть, и не столь определенное, хотя и вызывающее замешательство. Скажем так: в нем уже не было доверия. Я была снова чужой.

Я гадала, о чем они с Марком говорили.

Я застала Марка сидящим в глубине выступа. Он опирался на скалу и внимательно рассматривал открытый горный склон. Я заговорила, и он рывком повернулся ко мне.

– Вот термос, – сказала я. – Ламбис говорит, что там суп. Возьмите кружку, а я воспользуюсь крышкой от термоса. Съешьте вашу долю сразу, ладно? Я хочу снова разжечь костер, приготовить кофе.

Я ждала, что он станет возражать, но он без всяких разговоров взял у меня термос.

– Я… мне очень жаль, что у Ламбиса не было новостей получше, – нерешительно произнесла я.

Крышка термоса словно приросла. Он повернул ее здоровой рукой, и она подалась.

– Ну, этого я и ожидал. – Он поднял взгляд, но у меня было впечатление, что я все же не в фокусе. – И больше не волнуйтесь, Никола. – Последовала улыбка, вымученная, непривычная на его лице. – Хватит на сегодняшний день. Давайте сперва поедим, хорошо?