Дарья Донцова - Детектив под Рождество

Я встала, открыла дверь и сразу – как ни странно – увидела ее. Нога торчала из груды тряпья. «Напился», – подумала я, решив, что Леньчик – нога была мужская – забился в укромное местечко, чтобы никто не мешал ему пережить похмелье, которое, судя по тому, как залихватски он вчера хлопал ром, шампанское, а потом еще и виски, обещало быть звонким.

Я дотронулась до ноги и не сразу поняла, что она ледяная. Не отдавая себе отчета, я дергала за нее, пока не поняла, что это нога мертвого человека.

Конечно, я прочитала и посмотрела тысячу (не преувеличиваю!) детективов и иногда думала: что будет, если я сама когда-нибудь, не дай бог, найду труп? Если честно, я была уверена, что начну метаться, орать, визжать, телефонная трубка будет падать из рук, и милиция вообще не поймет, зачем я им звоню. Но, оказывается, я реагирую на стресс по-другому. Я оглянулась, словно ожидала, что за мной следят, и включила в шкафу свет. Без сложностей не обошлось: от ужаса я все-таки растерялась и пару раз стукнулась головой об стену, прежде чем нашла выключатель, а потом полезла туда, где должна быть голова. Я раскопала Леньчика и, уставившись на его почти голое, в одних трусах, тело, – дурацких, кстати, трусах, с совершенно отвратительным кармашком, – поняла, что мне каюк. Тошнота, нестерпимый страх перед всем мертвым, шок – все это навалилось сразу. Свои последующие действия я не поняла, так как чувствовала одно, а делала другое – как все это уживалось в одной мне, до сих пор неясно. Сдерживая вопль, который обещал быть истошным, я расстегнула этот стремный кармашек, который очень подозрительно (почему я решила, что подозрительно?) топорщился, вынула оттуда комок бумаги, развернула, увидела нечто странное, застегнула карман, спрятала бумажку и, наконец, заорала. Конечно, это было не так, как в фильмах ужасов – я просто кувырком скатилась по лестнице, горлопаня: «Сюда! Сюда!», потому что, как выяснилось, выговорить: «Леньчика убили!» – было ох как непросто. Невозможно.

Пока не приехала милиция, все молчали. То есть были, конечно, отдельные вздохи и охи: «Как же так?», «Этого не может быть!», но говорить боялись.

И только когда на дороге показалась милицейская машина, Марина спохватилась:

– А где Ленка?

– Вон она… – Антон ткнул пальцем в окно, за которым милиционеры что-то доказывали хозяйке дома.

Она размахивала руками и крутила пальцем у виска: видимо, оперативник пытался объяснить, что в ее доме произошло убийство, а Лена ему не верила, наверное, считала, что он сам «убитый» – после очередной пьянки. Но Марина уже неслась к ним. Лена схватилась за сердце, а опер вместе с бригадой довольно хмурых милиционеров пошел к дому.

Во время допроса я дважды разревелась: подлый, мерзкий опер, кажется, был на сто процентов уверен, что это я убила Леньчика, и старался уличить меня в том, что я прекрасно знала убитого до вчерашнего дня, возможно, он меня бросил, я решила ему отомстить или же мы вдвоем торговали наркотиками… Конечно, я понимала, что он меня запугивает – на случай, если я что-то знаю и скрываю, – но разве можно так терзать человека? Я уже видела себя за решеткой, в окружении бывалых зэчек – и это отнюдь не было похоже на Бриджит Джонс в тайской тюрьме! Только выйдя из бильярдной, где нас по очереди пытали милиционеры, я заметила, что моя майка взмокла от пота, и поплелась к себе – переодеваться. Я еле вползла на свой этаж – казалось, я не спала три дня и три ночи, настолько усталой, несчастной и вымотанной я себя чувствовала. Дверь в ванную была приоткрыта – я уже почти схватилась за ручку, как вдруг услышала голоса.

– Убить должны были Лену, – произнес женский голос.

Таня? Оксана? Марина?

– Может, сорвалось? – тихо ответил мужской.

– Но это нелогично! – возразила женщина.

– Когда речь идет о таких бабках, логика роли не играет, – отозвался мужчина.

Сердце дернулось и застряло где-то в горле: что, если в ванной убийцы? Вдруг здесь целая банда – это заказчики, но есть еще и исполнитель?

Я отступила назад, развернулась, чтобы осторожно спуститься, но тут в моей комнате раздался страшный грохот. Я замерла в идиотской неестественной позе: колени полусогнуты, руки прижаты к голове. Из ванной выскочили Гриша с Оксаной.

– Это что, война? – закричала она.

– Машка, ты что натворила? – бросился ко мне Гриша.

– Ничего… – промямлила я, выпрямляясь и стараясь придать лицу естественное выражение.

Мы зашли в комнату и увидели, что телевизор, который стоял у окна, упал – створка распахнулась и опрокинула ящик.

– Сквозняк, – подытожил Гриша.

– Что у вас тут происходит? – заорал участковый.

Он ворвался в комнату в грязных сапогах, оставив следы на красивом светлом ковре, но даже не извинился. Мы сбивчиво пояснили ему ситуацию с телевизором – казалось, он очень не хотел нам верить и видел в этом случае злой умысел. Наконец Оксана чуть ли не силой выставила его за дверь и с таинственным видом села слева от меня. Гриша разместился справа.

– Слушай… – неуверенно начала она. – Тебя ничего не смущает?

Я удивилась:

– Вообще-то, меня все смущает. Сколько живу, никак не могу привыкнуть к трупам в стенном шкафу.

Ирония, возможно, была не к месту, но я ведь все еще считала Гришу с Оксаной убийцами.

– Почему убили Леньчика? – настаивала Оксана.

– Ты меня спрашиваешь? – я всплеснула руками.

– Ты никогда не видела Леньчика, мы никогда не видели Леньчика, никто, кроме Лены, не был знаком с Леньчиком, но ей-то зачем его убивать? – бубнила Оксана. – Что он такого сделал, чтобы Лене срочно понадобилось его прикончить? Хотя она, конечно, могла бы, но вот зачем?..

– А почему это она могла бы? – заинтересовалась я.

– Ну, это я, конечно, только предполагаю, все-таки у нее муж был бандит, – Оксана пожала плечами.

– А ты откуда знаешь? – насторожилась я.

– Костя рассказал, – сообщил Гриша. – Он ее знает уже лет пять. Мужа братва завалила, а Лена около года отсиживалась в Европе. В подвале ее салона нашли целый склад боеприпасов – она об этом даже не знала, только после обыска все вскрылось.

– Так и не знала? – не поверила я.

– Со слов Костика, – Гриша развел руками.

– Н-да… – задумалась я и поднялась с места. – Подождите.

Я ночевала в комнате Марины – в лучшей спальне после хозяйской. Здесь была личная ванная с туалетом, куда я и отправилась за жидкостью для контактных линз – от переживаний глаза совершенно пересохли. Плотная, непрозрачная шторка была задернута. Я нахмурилась – не люблю, когда маленькие помещения становятся еще меньше, – распахнула занавеску и через секунду выскочила в комнату. Наверное, вид у меня был еще тот – Гриша с Оксаной бросились в ванную, а через несколько минут весь дом стоял на ушах.