Елена Арсеньева - Первые среди лучших 2006

Ответила ему Жанна, замершая в позе покорительницы Дикого Запада – ноги на ширине плеч, руки в бока.

– Лично мне не нравится место, где не работают мобильные телефоны. Здесь есть какая-нибудь связь с миром?

– Кто ж его знает? – отозвался Гриша Волчков. В стоячем положении он был еще мельче, чем показался на первый взгляд, и доставал невысокой Светлане точно до мочки уха.

Все гуськом потянулись в дом. Светлана наклонилась, чтобы поднять сумку, но ее опередили.

– Разрешите мне? – мягко потребовал кто-то.

Она обернулась и увидела того самого мужчину в очках, которого ей не представили.

– Николай Жуков, – тотчас сообщил он. – Я не артист и не космонавт, так что можете не пытаться вспомнить. Меня никто не знает в лицо.

– Вы что, разведчик?

– Я врач. Занимаюсь пластической хирургией.

Он был высокий, жилистый и внутренне собранный. За стекляшками, нанизанными на золотые дужки оправы, притаились спокойные неулыбчивые глаза.

– Знаменитости обожают проводить в моем обществе выходные. Я для них – ходячая энциклопедия чудес современной медицины.

Вдевятером они вошли внутрь своего нового пристанища и сгрудились посреди квадратной комнаты с большим камином. Здесь было все, чему положено быть в загородном доме, – голова лося над дверью в гостиную, старинные кинжалы на стене, шикарный ковер, массивная мебель, обитая гобеленом.

– Где, к чертям собачьим, съемочная группа?! – свирепо спросила Жанна Ольшанская, швырнув свой чемоданчик в ближайшее кресло.

В напольной вазе испуганно вздрогнули хохолки сухой травы.

– Наверное, скоро появится, – тотчас откликнулся дядя Петя. Голос у него был расстроенный. Судя по всему, он не был готов держать оборону слишком долго.

– А чей это дом? – спросил Артем Холодный, теребя серьгу в ухе и оглядываясь по сторонам с невероятным любопытством.

– Понятия не имею, – признался дядя Петя. – Меня сюда привезли, все показали… Вот ребят тут оставили – вас встречать.

В понятие «ребята», кроме повара, входил еще юноша Витя – худой и смуглый, как поджаренное кофейное зерно.

– Дом новенький, телефонную линию еще не подвели, – радостно сообщил он, глядя на Жанну Ольшанскую с молодецкой наглостью.

– Но мы ведь собираемся торчать здесь двое суток! – гаркнула та.

– Милая, – по традиции вмешался Арсеньев, – миру пойдет только на пользу, если он двое суток ничего о тебе не услышит. В конце концов, ты не бизнесменша, чтобы переживать из-за своих вложений.

– Ну, это как сказать, – пробормотала Жанна. – Ты ведь не знаешь, чем я занималась в последнее время…

– А где мы будем спать? Где моя замечательная маленькая спаленка? – неподражаемым голосом известного депутата возопил на всю комнату Гриша Волчков.

Все заулыбались, а дядя Петя даже крякнул. Ему было на руку, что Жанну отвлекли от темы. Надо сказать, «звезда» с самого начала казалась ему воплощением скандала.

Николай Жуков снова вызвался тащить Светланину сумку. Глядя ему в спину, она подумала: «Симпатичный мужик. Может быть, стоит с ним пофлиртовать? Или вообще пуститься во все тяжкие?» Так что когда хирург сгрузил ее вещи возле ближайшей комнаты и обернулся, то заметил на ее лице две широких борозды румянца. Румянец был тяжелый и темный, точно кровь на месте преступления.

«Кажется, я ей понравился, – подумал Жуков без тени волнения. – В конце концов, это может оказаться не только полезным, но и приятным. Она недурна собой, стройна и, по всей вероятности, одинока». Мысли его препарировали Светлану, точно скальпель – подопытное тело.

– Вот, – сказал он в ее пылающее лицо, сообразив, что она думала про него что-то эдакое, фривольное. – Если вас устроит эта дверь…

– Отлично, – быстро согласилась Светлана.

– Здесь даже есть «глазок».

– И вы можете наблюдать, кто бегает по коридорам, – подхватил Грызунов, отдуваясь после подъема по лестнице и загораживая проход остальным.

Комнатка оказалась маленькой и уютной, с занавесками в английских розочках и фарфоровыми безделушками на комоде. Светлана разобрала вещи, причесалась, подкрасила губы, вдела в уши красивые сережки и посмотрелась в зеркало. Как всегда: миленько и простенько. Она, конечно, не Жанна Ольшанская. Может быть, стоило все-таки надеть тот брючный костюм? Наверное, никто не обратил бы на него внимания, но хорошая одежда как-то возвышает женщину в собственных глазах.

Она легла на кровать поверх покрывала и, закинув руки за голову, принялась мечтать о том, как встретит Рождество в компании с Олегом Арсеньевым.

Спускаясь на первый этаж, она встретила Жукова. Они вместе вошли в столовую размером с футбольную площадку и натолкнулись на Арсеньева.

– Здесь столько места! – восхитился он вслух. – Воздух, воля!

Светлана засмеялась – настроение у нее неожиданно поползло вверх, как ртуть в градуснике горячечного больного. Арсеньев совсем рядом! Вот он, разговаривает с ней, смотрит на нее, показывает ей вид из окна.

– Садитесь поближе, – в довершение всего сказал он и отодвинул для нее стул с массивной спинкой.

Светлана мельком взглянула на Жукова и поспешно села. Хирург, не моргнув глазом, устроился по другую руку от нее. Потихоньку все стали стягиваться на запах. Запах из кухни действительно доносился умопомрачительный.

– Вероятно, повара нам прислали первоклассного, – заметил Арсеньев. – Поэтому есть надежда, что Жанна не выгонит его из дому за какую-нибудь мелкую оплошность.

Не успел он договорить, как Жанна подала голос из соседней комнаты:

– Боже мой! Посмотрите, какая здесь елка! Нет, идите все сюда сейчас же, вы должны это видеть! Идите, идите, не пожалеете!

Улыбаясь, вся компания задвигала стульями.

– Грешно не откликнуться на такой горячий призыв, – пробормотал Грызунов, явившийся к столу в клетчатой рубашке и полосатом галстуке. – Пошли смотреть елку.

Дверь в соседнюю комнату была дворцовая, богато инкрустированная, и художник толкнул ее мощной грудью, разведя створки двумя руками.

– Ах! – воскликнула Ася, ступив на узорный паркет. – Вот это да!

Выглянув из-за ее плеча, Светлана тоже чуть было не ахнула во весь голос. В большущей комнате с зеркальной стеной стояла живая елка – огромная, пушистая, упоительно ароматная, украшенная блестящими серебряными игрушками, сосульками и бантами. Макушку венчала звезда размером с блюдо для торта. Жанна Ольшанская с горящими от возбуждения глазами стояла подле наряженного дерева и ждала, пока восхитятся все до одного – как будто елка была ее рук делом.

– Предлагаю устроить грандиозный вечер! – воскликнула она, потирая руки. – Сегодня ночь перед Рождеством, мы можем тут так оторваться! Хрен с ней, со съемочной группой. Раз уж мы сюда попали, давайте веселиться. И – чур! – все красиво оденемся к ужину. Идет?