Стив Кавана - Защита

Как можно тише я прокрался к набирающей тепло батарее и слегка подсушил штаны. Следующий шаг был уже спланирован. Прежде чем сделать свой ход, надо было как-то связаться с Джимми. Для это мне и требовался телефон из списка Гарри. Даже без утренних пробок у того уйдет как минимум час, чтобы раздобыть нужный мне товар и подложить его в условленное место. Оставалось только ждать. Вытянув ноги и прислонившись спиной к стене, можно было по-прежнему углядеть кое-что через скважину.

Русские отдыхали.

Где-то через полчаса я поймал себя на том, что голова падает на грудь. Чуть не задремал. Пальто и коленки высохли, да и вообще на темном пятна практически незаметны – повезло, что цвет немаркий. В маленьком кабинете вскоре стало жарко. Я выключил радиатор и опять погрузился в собственные мысли.

Гарри Форду я и без того очень многим обязан. Не будь его, я сейчас сидел бы за решеткой или лежал в могиле. В профессии «делового» это неизбежно. Никакого тебе пенсионного плана. Никакого здравоохранения. Под конец своей карьеры страхового мошенника я стал все чаще испытывать судьбу, порхая как мотылек, – либо нюх потерял, либо просто сам уже хотел, чтобы меня наконец поймали. Но тогда-то так не думалось. Когда все это случилось, я во всем винил свою секундную промашку и девятифунтовый молоток. Ладно, сам по себе молоток, предположим, ни в чем не был виноват – как и не был виноват тот, который этим молотком орудовал. На самом-то деле роковую роль сыграли моя невнимательность за рулем и присущая многим мужикам страсть спать с чужими женами.

Походящего терпилу я уже подобрал, все разведал, и для «тычка», намеченного на пятничное утро, все было на мази. А во вторник вечером моего водилу-виртуоза, выпавшего из обоймы гонщика «НАСКАР» [19] NASCAR (National Association of Stock Car Auto Racing) – одна из самых престижных автогоночных серий в США, в которой участвуют автомобили «кузовных» классов на основе серийных моделей. по имени Перри Лейк, полностью вывел из строя ревнивый муж, застукавший его с собственной супругой. Муж привязал его к стулу, сходил за инструментальным ящиком и продемонстрировал Перри новехонький девятифунтовый молоток. Обработал его по полной: переломал к чертям коленки, пальцы, локти, выбил все зубы. Надо было сразу отменить намеченную подставу. Но я уперся. Забыл старый принцип: получил деньги – и сваливай. За последние годы мошеннического бизнеса я сколотил почти две сотни кусков. Чисто ради денег уже на дело не ходил. Ходил для привычного куража, ради того восхитительного чувства, с которым разводишь на многие тысячи мощного страховщика со всеми его прикормленными законниками, – а потом, перед тем как обналичить чеки с возмещением по липовому страховому случаю, садишься в баре и поднимаешь стаканчик за папу. В общем, я занял в тот день место Перри. Вышло бы куда лучше, если б я просто привязал то, что осталось от Перри, к водительскому сиденью, и предоставил это дело ему. Облажался по полной – дал по тормозам и слишком сильно, и слишком рано. Тот «Мерседес» въехал мне в зад задолго до перекрестка. Мой косяк, а не его. И вместо того чтобы это я грозил водителю «Мерседеса» судебным разбирательством, он сам поволок меня в суд за нанесение телесных увечий. В гражданский суд на Чеймберс-стрит. Судьей, которому выпало слушать это дело, и был Гарри Форд.

Обычно такого рода инциденты вообще до суда не доходят. Моя вина в ДТП была очевидна, но я соврал – сказал, что, мол, дорогу прямо передо мной перебегал пешеход, потому и пришлось резко затормозить. Однако свидетелем аварии оказался какой-то коп, который стоял через дорогу. Он сказал, что никакого пешехода передо мной не видел. Если б не этот несчастный коп на месте происшествия, я бы попросту дал газу и свалил. А так он записал все мои данные. Я тогда сдуру взял с собой свои собственные документы – еще одна серьезная ошибка.

В тот раз я пришел в суд, чтобы предложить тому парню отмазку – десять тысяч долларов. Но его адвокат сказал, чтобы он их ни в коем случае не брал – типа, только через суд. Машина, которой я тогда управлял, не была застрахована, а нанять адвоката значило бы показать водителю «Мерседеса», что деньги на адвоката у меня есть, так что я решил защищаться сам. Когда началось слушание, у судьи, Гарри Форда, был такой вид, будто бы ему до смерти все надоело. Если б не тот коп, было бы просто мое слово против слова водителя «Мерса». Но только до тех пор, пока я не начал задавать вопросы, – тут я заметил, что Гарри малость оживился. Терпила показал, что не видел никакого пешехода перед тем, как я дал по тормозам. Я задал ему единственный вопрос: «Вы утверждаете, что не видели, как я торможу, до того момента, когда было уже поздно и вы в меня въехали. Так что если вы не обращали внимания на мои действия, то и пешехода могли не заметить, так ведь?» Он не ответил.

Коп сообщил, что отлично меня видел и прекрасно помнит весь ход событий, закончившихся столкновением. И абсолютно убежден, что тоже не видел, чтоб пешеход перебегал улицу прямо у меня перед бампером. Я понял, что если смогу поколебать показания копа, тогда у меня появятся хоть какие-то шансы, так что решил проверить, что он действительно помнит.

«Офицер, вы утверждаете, что можете в подробностях воспроизвести в памяти весь тот день – события, которые произошли шесть месяцев назад?»

«Совершенно верно».

Тут я поднес к глазам листок бумаги – письмо от адвоката терпилы, в котором он грозил мне судом, если я немедленно не выплачу его клиенту сто тысяч долларов. Коп видел, что я смотрю в какой-то документ, но не видел, что там.

«Офицер, какой вызов вы получили после того, как стали свидетелем данного происшествия?»

Он явно собирался соврать, что-нибудь выдумать. Но при виде того, как я с важным видом изучаю какой-то документ в ожидании ответа, призадумался. Коп решил, что у меня есть какая-то информация насчет вызова после ДТП, и что она на бумаге передо мной.

«Не помню», – предпочел он самый безобидный ответ.

Та же история и с вопросом о природе вызова, полученного непосредственно перед происшествием. Ответ в том же духе – ни с того ни с сего у него вдруг напрочь отшибло память.

Еще мальчишкой я не раз наблюдал, как отец устраивает перед своими «бегунами» такое же представление, когда они вдруг являлись без денег или приносили слишком мало. Допрашивая их, он всегда держал перед собой раскрытой свою красную записную книжку – чтобы показать, что все ходы у него записаны и перед ним совершенно железные доказательства. Ни фига он не записывал, естественно. Это был чистый блеф.

После нескольких подобных вопросов я услышал оглушительный хохот судьи Форда. Он впервые обратился прямо ко мне: «Можете больше ничего не спрашивать. Я отвожу иск».