Владимир Буров - 8, 9 — аут

Даша запрыгала у тела копченой рыбки, как древний индеец над пленником, приготовленным для полуденного обеда. Да, Кен теперь казалась Даше копченой рыбой. Таким угрем, извивающимся на полу у ее ног. Она не могла забыть, что все ее тело болит от ударов. Как будто Кен отбивала из нее в кузнице подкову.

Наверное, это был бы нокаут. Но гонг спас эту гадюку. Кубинская Длинная уползла в свой угол.

— Уф! повезло, — воскликнула Даша. — Я в третьем раунде. Чего мне теперь опасаться? Думаю, она не даст мне лечь просто так. Постарается нокаутировать.

— Она захочет нокаутировать и меня.

— А тебя за что? Или ты опять ее ударила?

— Если бы я ее не ударила, как бы она упала? Ты же ее не бьешь. Приходится работать мне. Но на этот раз эта кубинская змея заметила мой удар. Теперь она поняла, что и первый раз била я, а не ты. Теперь…

— Теперь мне тоже надо будет постараться не пропустить ее сумасшедший удар. Но мне легче.

— Почему?

— Она будет бить меня после тебя. Я буду готова.

В обеих ложах концессионеров люди не могли сидеть. Они жестикулировали, объясняли что-то друг другу. Как будто были на сеансе магии Воланда, с неожиданным разоблачением. Дело в том, что обе группы концессионеров поставили на победу Кубинской Длинной. Но одни на победу в третьем раунде, другие в четвертом.

Прозвучал гонг. Даша начала атаковать смело, как на тренировке. Она обходила Кен то справа, то слева, наносила удары, и они достигали цели. Это и неудивительно. Она не должна дать Даше лечь в этом третьем раунде.

— Проведи этой суке удар Лемана! — неожиданно крикнула Анна Владимировна. Даше и самой хотелось это сделать. Но нельзя! Засчитают победу, а в деньгах это будет полный ноль. Ничего. И цех по производству Харлеев перейдем москвичам. Кто они там на самом деле, неизвестно. Но считалось, что москвичи. В общем, ни денег, ни бокса. Придется ехать в тайгу собирать орехи.

— Вали ее! — опять крикнула Анна. И Даша поняла:

— Надо запугать Кубинскую Длинную. Заставить ее атаковать. Хотя бы более-менее. Жаль, не отработан удар Лемана вполсилы. Придется начать отрабатывать справа.

Она сделала несколько попыток, но получилось очень слабо. Придется атаковать, пока она не разозлится, подумала Даша.

Она отошла в тот угол, где стояла Анна Владимировна. Но Кубинская Длинная на этот раз была внимательна. И… забылась. Она решила на этот раз, как следует отметелить

Дашу, а потом уложить и ее секунданта Анну. Она следила за тем, чтобы ее опять не ударила Анна Владимировна, и, как это ни удивительно, забыла, что нельзя сильно бить Дашу.

Когда вспомнила — было поздно. Обе дамы лежали на полу. Одна на ринге, другая за.

Вот так выигрывали пари у нас в Парке будущих строителей Харлеев Дэвидсонов.

Потом Кен нокаутировала и своего тренера, и своего менеджера, и своего врача. Сначала тренер, вместо того, чтобы поставить стул своей боксерше, и развязать ей перчатки, кинул этот стул прямо в нее и попал в голову. Только невероятная быстрота реакции спасла Кубинскую Длинную от смерти или от тяжелой травмы. Она упала, и долго дрягала ногами, как лягушка при последнем измерении электрического потенциала между ее правым и левым полушариями мозга. Подбежали врач и секундант. Один держал ноги, другой совал нашатырь под нос Кен. Но она продолжала дергаться. Как будто в ее мозгу что-то заклинило. Безжалостный тренер крикнул:

— Дайте ей еще раз в лоб, чтобы разорвать создавшийся потенциал!

Кубинская Длинная наконец встала на колени. Она пробежала на коленях два раза вокруг менеджера и доктора, потом поднялась.

— М-мы думали, что у вас в мозгу что-то склеилось, — сказал, заикаясь доктор. — Теперь все нормально?

— Да, — ответила Кубинская Длинная, и нанесла доку удар в солнечное сплетение. Этому парню показалось, что его прошил насквозь последний снаряд Фон Брауна Фау-2, и несет за сотни километров в Лондон, прямо в лапы Черчиллю.

Менеджер получил апперкот. Все его белые, как заграничный снег зубы вылетели на залитый кровью ринг. Чья это была кровь… Впрочем, я точно не знаю, чья это была кровь. Из Даши столько крови не вылилось бы. Слишком много. Хотя кровь из носа у нее шла неоднократно.

Кубинская Длинная широким шагом прошла в свой угол. Тренер огрызнулся, как злобный пес:

— Ты меня не тронешь, стерва уродливая!

Кен перегнулась через канаты, подхватила тренера под руку, и втащила на ринг.

— Только один удар, мистер! — крикнула она. — Я этот удар никогда не исполняла. Так что не обессудьте: первый блин может получиться комом. Она-то, конечно, сказала по-кубински:

— Первый шашлык из говядины может получиться пережаренным. — А я уж беру перевод.

Кубинка была левша, поэтому провела завершающий удар справа. И он у нее не получился. В том смысле, что получился комом. Мясо пережарилось. Некоторым даже показалось, что пошел дым, как на электрическом стуле.

Тренер вылетел за пределы ринга, и полетел дальше, к первому ряду кресел. Это были кресла, но жесткие, без обивки. Женщина, сидевшая на одном из них, быстро отпрыгнула в сторону. Как она говорила:

— Я очень испугалась тела, направлявшегося ко мне по воздуху. А, как говорится:

— Свято место пусто не бывает. — И его занял тренер. Приземлился он неудачно. Ударился шеей о верхнюю часть кресла. Он был жив, но потерял способность двигаться.

Начальник прибывшей опергруппы сказал:

— Чистая работа. Ни одного трупа. Нам здесь делать нечего. — А они здесь дежурили, надеясь что, кого-то еще убьют, а они смогут поймать убийцу. Почему тогда не поймали, когда убили первых троих? Надеяться, что убийца повторится? Может, и повторится. Но как? Разве угадаешь?

Люди были шокированы. У многих настолько сдвинулось привычное представление о мире, что главный судья по ошибке понес чемпионский пояс Даше. А победила-то как никак Кенгуру! Люди были просто загипнотизированы радостью сторонников Даши, что ее постепенно и начали считать победителем. В ложе ее сторонников даже устроили стрельбу. Правда, не из пистолетов, а из новогодних хлопушек. Но не простых, а привезенных с Запада. Эти люди ездили по заграницам. И ввели в заблуждение судью. Он надел зеленый, отделанный золотом пояс Даше. Помощники судьи вроде опомнились, но было поздно, как иногда говорит Владимир Высоцкий. Говорит, что вроде бы надо бросить пить, да только поздно.

— Валюха говорил иногда при встрече:

— Берегись Зеленого Змия. — И тут же добавлял:

— Шучу. Понимаю:

— Поздно. — И ребята шли по своим делам. Один на Таганку играть про Мастера и Маргариту, Валюха заниматься борьбой и боксом.

Так вот, в связи с этим Колумбийская Длинная положила сначала Главного судью соревнований, а потом и двух его помощников, перекрестив все дело одним словом: