Татьяна Арутюнова - Людочкины выкрутасы [СИ]

Уже проезжая по шоссе, водитель микроавтобуса спросил «громилу», сидящего рядом с ним:

— Тебе не кажется, что, идущая за нами машина сопровождала нас до интерната, а сейчас едет за нами в обратный путь?

— Да нафига мы ей сдались? — выпалил «громила». — Не трусь, езжай спокойно!

Микроавтобус остановился на площади перед железнодорожной станцией. Из него вывели всех пассажиров. Инвалидов сразу посадили в коляски и развезли по местам. «Громила» угрожающе совал им кулак под нос и что-то говорил.

Время тянулось медленно. Члены группы захвата периодически выходили на связь друг с другом, обменивались новостями, строили предположения, вносили предложения по изменению плана захвата. Стало известно, что в дачном посёлке, в обход сторожа и пропускного пункта прибыли работники милиции и уже сидят в засаде. В посёлке, на окраине которого находится дом-интернат для инвалидов, тоже находится группа захвата. На дорогах в укромных местах дежурят сотрудники ГИБДД на машинах.

Около шестнадцати часов Федуловы посадили в «Ниву» женщину и ещё двоих людей. Она тронулась с места. В этот раз её никто не сопровождал. В микроавтобус посадили оставшихся четверых «рабов» из первого его привоза и по очереди запихнули всех инвалидов. Сложили их коляски и тоже втиснули в салон. Мазур сразу передал информацию для группы захвата, что второго заезда микроавтобуса на рынок не будет.

— В него запихнули всех дачных «рабов» и инвалидов, — предупредил он.

— Сколько всего человек в автобусе? — спросили его.

— Вместе с водителем и «громилой» — двенадцать. Скорее всего, сначала отвезут людей в дом-интернат. Брать микроавтобус надо там же со всеми пассажирами.

Когда Федуловы привели людей в дачный посёлок и завели их в дом, в дверь ворвались люди в масках. Им тут же надели наручники. Троих «рабов» посадили на диван.

— Снимите платок, — потребовал от женщины человек в маске.

Она сняла. Её лицо было бледным, измученным, глаза — потухшими, безжизненными.

— Назовите свою фамилию, имя, отчество, — потребовал человек в маске.

— Веселова Светлана Витальевна, — произнесла она слабым спокойным голосом.

— Светлана Витальевна, как вы оказались в этом доме?

— Меня откуда-то похитили, насильно затолкали в машину и привезли сюда. Подробностей я не помню.

— Вы можете объяснить, с какой целью вас похитили?

— Меня заставляли просить деньги у граждан на различных рынках под видом нищенки.

— Почему вы не сбежали и не отказались это делать?

— Меня били, запугивали, много раз показывали фотографии уже убитых и изуродованных людей. Говорили, что закопают так же, как их, в землю.

— Как вы думаете, вас случайно обнаружили на территории больницы или по чьей-то наводке? Я надеюсь, что вы понимаете, на что я намекаю?

Она посмотрела на человека в маске, пытаясь уловить смысл сказанных им слов. Но лица его не было видно, а выражения глаз в прорезях маски было не понять.

— У меня есть предположение, что это было сделано по просьбе моего мужа. — Почему вы решили, что он был в этом заинтересован?

— Дело в том, что однажды я уже была на этой даче, когда только вышла за него замуж. И думаю, что не случайно оказалась на ней сейчас.

— Вам известно, чья это дача?

— Известно, — вздохнула Веселова, — моего мужа.

— Вы вместе с ним приезжали сюда?

— Да, — подтвердила Светлана, — мы отдыхали здесь вместе с ним только один раз. У него не было возможности, бывать здесь чаще. Муж много работает.

Младший Федулов попытался вскочить с табуретки.

— Да врёт она всё! — взревел он. — Она не жена хозяину дачи! Бомжиха она! Да посмотрите на неё! Разве…

Его грубо толкнули на место. Человек в маске продолжил:

— Назовите фамилию имя и отчество вашего мужа.

— Анатолий Андреевич Пущин.

— Да, гонит она! — снова гаркнул Федулов. — Оперный певец Пущин не имеет к ней никакого отношения! Да посмотрите на неё! Разве…

— Помолчите! — грубо оборвал его другой человек в маске.

— Светлана Витальевна, а почему у вас с мужем разные фамилии?

— В нашей среде певцов и актёров не принято брать фамилии мужей при вступлении в брак. Мы предпочитаем быть узнаваемы под своей фамилией, а не как жёны других знаменитостей.

— Понятно. Вы можете показать, где вас содержали?

— В подвальном помещении.

— Покажите, пожалуйста, где оно расположено.

Женщина встала и пошла к лестнице, ведущей вниз. Дверь в подвал была открыта. В комнате примерно в пятнадцать квадратных метров на полу лежали матрацы и грязная измятая постель. В углу стояло ведро вместо унитаза. В противоположном углу — небольшой стол. В помещении стоял удушливый запах грязных тел. Не хватало кислорода.

— Сколько человек здесь проживало?

— Семь, — ответила она.

— Сколько мужчин и сколько женщин?

— Я — единственная женщина, все остальные мужчины, — потупила она глаза в пол.

— Как складывались ваши отношения с ними.

Веселова подняла голову и решительно, даже с каким-то вызовом, ответила:

— Как они хотели, так эти отношения со мной и складывали. Я была бессильна им сопротивляться. Почти все они опустившиеся люди без моральных принципов. Двое из них — просто чудовища. Хозяева в эти отношения не вмешивались. Если я поднимала шум и пыталась звать на помощь, мне же ещё и доставалось. Мне теперь всю жизнь от этих бомжей не отмыться.

Потом запнулась, помолчала и произнесла:

— В какое-то время и я с катушек съехала. Возможно, именно поэтому мой муж упрятал меня сюда. Такое впечатление, что он дал мне почувствовать разницу между тем, как я жила с ним и не ценила этого, и тем, как сейчас здесь с бомжами жила.

В этот момент к дому подъехал автобус. Из него вышли два милиционера.

— Прошу пройти с нами, — сказали они мужчине и женщине, приехавшими вместе с ними.

Это были понятые. Начался осмотр всех помещений, составление и подписание необходимых бумаг.

В гостиной дома вместе с Веселовой, отцом и сыном Федуловыми находились два бомжа. По их выражениям лиц невозможно было понять, рады они тому, что их обнаружили и в скором времени освободят или нет. Закончив опрос Веселовой, человек в маске подошёл к ним и тоже стал задавать вопросы. Он спросил их имена, фамилии и отчества. Поинтересовался, есть ли у них документы, и как они оказались здесь. Спросил, где до приезда в этот дачный дом они жили? Как к ним относились люди, которые заставляли их попрошайничать? И рады ли они тому, что их наконец-то освободят из «рабства»? Они ответили, что особых претензий к своим «рабовладельцам» не имеют. Их жизнь до того, как их привезли сюда, была не лучше. Пожаловались лишь на то, что им не давали выпить и курить. И что милиция освобождает их рановато. Они были совсем не прочь поработать на «рабовладельцев» до лета, так как оставаться на улице зимой тяжело, можно замёрзнуть. А здесь их сносно кормили, вывозили в микроавтобусе на рынок, подышать воздухом. Да и не скучно им было жить всем вместе. А летом им каждый кустик-дом. В тёплое время года они предпочитали свободно передвигаться по земле и ни от кого не зависеть.