Татьяна Арутюнова - Чудачка из Железки [СИ]

— Всё ясно, — поняла я, — папочка уже доложил о моём рвении к его сыночку.

Увидев меня, он быстро пошёл навстречу.

— Привет, — сказала я и чмокнула его в щёчку.

— Привет, — восторженно ответил Никитин, взяв мою свободную ладонь в свои руки. — Давай посидим в фойе, а то Антон не даст нам нормально пообщаться.

Мы прошли в фойе и сели рядышком на стулья. Олег начал проявлять ко мне нежность, целовать руки, обнимать за плечи, гладить по волосам, смотреть в глаза влюблённым взглядом. Надо сказать, что у него это получалось хорошо. И я почувствовала тёплое, приятное волнение в области сердца. Спустя какое-то время моя голова безвольно лежала у него на плече. А он что-то говорил и говорил. Его голос успокаивал меня, но смысл слов не запоминался. Вскоре я встрепенулась и сказала, что мне надо уходить.

— Пойдём, я провожу тебя до палаты, — предложила я в надежде, что на обратном пути сразу же зайду к отцу.

— Нет, лучше я тебя провожу, — заупрямился он.

— Ну, хорошо, — согласилась я, отдала ему пакет с фруктами и пошла с ним к выходу.

Мы обнялись и попрощались. Я завернула за угол. Постояла немного и вернулась в фойе. Убедившись в том, что Олег ушёл в свою палату, шмыгнула в отделение к отцу. Он был рад меня видеть.

— Завтра меня выписывают домой, — сообщил он, — мы больше с тобой не увидимся.

— Почему? Неужели твоя супруга не пустит меня в свою квартиру, навестить тебя?

— Я не хочу её беспокоить твоим приходом. Поэтому не стану просить об этом.

— Давай я сама договорюсь с ней, — предложила я.

— Не надо, Жанночка. Ей и так тяжело со мной возиться. Боюсь, что она откажется от меня, если ты будешь ко мне приходить. Слишком много горя я ей причинил. Не нужны ей никакие напоминания о моей бывшей семье.

Отец смотрел на меня, словно прощался навсегда, и искал в моих глазах понимания, сказанных им слов.

— Иди домой и не переживай обо мне, — попросил он.

Я обняла его и, глотая слёзы, попросила:

— Ты тоже обо мне не переживай, папа. Я люблю тебя. Звони мне хоть иногда.

Выйдя в коридор, я отправилась к сестринскому посту, в надежде расспросить медсестру о состоянии отца или попросить её вызвать врача для разговора. Медсестры не было. На столе лежала стопка историй болезни.

— Алмазов Сергей Фёдорович, — прочитала я фамилию на верхней истории болезни.

Затем скользнула взглядом на строчку ниже. Там был указан адрес его места жительства. Быстро выхватив листок из коробочки, стоящей на столе, и карандаш, я записала адрес, положила карандаш на место и направилась к выходу. Слёзы всё ещё душили меня. Я вышла на улицу и подставила лицо под мелкий моросящий дождь.

Надо было успокоиться и жить дальше.

Неизлечимая болезнь моего отца стала ещё одним, невыносимо тяжёлым «сюрпризом» для меня.

— Зато, — засмеялась я сквозь слёзы, — у меня две матери, которые «рвали моего отца на части от великой любви». Раисе не хватило мужества прогнать его от себя к законной жене. А матери не хотелось отпустить отца к любимой женщине. Папа, как сказал он сам, всю жизнь был трусом. И не сделал свой выбор в пользу любви. Любовь нельзя предавать! Сегодня он, практически, запретил нам с мамой даже проводить его в последний путь после его смерти.

— Не получится, папа! Я ещё повоюю за право навещать тебя и проститься последний раз.

Теперь уже я караулила Раису рядом с её подъездом после работы. Она появилась, словно тень, тихая сгорбившаяся, неся в руке пакет.

— Здравствуйте, — сказала я, шагнув ей навстречу.

— Жанна? — удивилась она. — Ты меня ждёшь?

— Вас. Мне надо с вами поговорить.

— Пойдём ко мне, — пригласила Раиса.

— Я не знаю вашего отчества, — призналась я по пути к её квартире.

— Андреевна я.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Раиса Андреевна открыла входную дверь и пропустила меня внутрь.

— Садись на диван, я сейчас, — сказала она и понесла пакет в кухню.

Вернувшись, села в кресло и спросила:

— Что тебя привело ко мне?

Я рассказала честно, что навещала сотрудника в больнице и увидела, как она зашла в палату другого отделения. Заглянула в ту палату и обнаружила в ней отца. А сейчас пришла просить её разрешения навещать отца после его выписки.

— Приходи, когда захочешь.

— Раиса Андреевна, он не разрешил мне приходить к вам, чтобы не расстраивать вас. Я не хочу, чтобы он узнал о том, что я приходила к вам. Предложите ему сами, позвонить мне и пригласить в гости.

— Хорошо, — согласилась она. — Но и ты пообещай мне, что когда-нибудь согласишься на проведение анализа ДНК.

— Когда-нибудь соглашусь, — подтвердила я. — Сейчас для нас главное — здоровье отца.

— Выпьешь со мной чаю?

— С удовольствием, — согласилась я, желая потянуть время, и как следует рассмотреть свою настоящую мать.

Она ушла в кухню, а я стала рассматривать комнату, в которой находилась. На полке серванта я заметила фотографию в стеклянной полукруглой рамке. На ней были изображены отец и Раиса Андреевна. Причём не в нынешнем возрасте и не в совсем молодом. Им было, лет по тридцать пять, что свидетельствовало об их никогда не прекращающихся отношениях. Квартира была чистой, ухоженной, но не имела ценной мебели, добротной отделки и приличных штор. Следов пребывания её сына и его фотографий в квартире тоже не было видно.

Вскоре Раиса Андреевна принесла поднос со сладостями и поставила их на журнальный столик. Следом принесла чашки с чаем. За столом мы разговорились, как старые знакомые. Многое узнали друг о друге, о работе, пристрастиях в еде… Она рассказала мне о том, что сообщил ей лечащий врач о здоровье папы. Слёзы навернулись на наших глазах.

— Крепись, девочка. Никогда не плач в присутствии отца. От этого ему будет только тяжелее.

— Ну, мне пора, — сказала я, посмотрев на часы, висящие на стене.

Поблагодарив хозяйку за чай, за разрешение посещать отца в её квартире, я поехала домой.

Через два дня папа сам позвонил мне:

— Раиса Андреевна, женщина, с которой я сейчас живу, сама великодушно предложила мне связаться с тобой по телефону и попросить навещать меня. Она всё понимает, добрейшей души человек.

До отъезда в очередную командировку я дважды приезжала к отцу после работы и подолгу разговаривала с ним. К разговору присоединялась и Раиса Андреевна. Втроём мы пили чай в тёплой домашней атмосфере. Когда я была у него последний раз, она спросила:

— Жанночка, не могла бы ты пожить недельку у нас. Мне необходимо уехать по делам в другой город. Не хочется твоего папу оставлять одного без присмотра.

— К сожалению, мне тоже предстоит уехать в командировку. Я только что хотела сказать вам об этом и предупредить, чтобы вы меня не теряли. Я буду звонить тебе, папа.