Валерия Вербинина - Петербургский детектив

«Хочу, чтобы она стала моей!» – как капризная маленькая девочка, подумала Даша и, не успев осознать того, что собирается сделать, сжала кулак. Золотое свечение мигом погасло, а следом погас свет и внутри самой Даши. Она закрыла глаза и заснула.

Шея и поясница затекли от долгого сидения в неудобной позе, и все тело протестующе заныло, когда она попробовала выпрямиться. «Никогда такого не было. Надо же, сморило прямо за столом!» – подумала она, медленно и осторожно поднимаясь на ноги.

За окном было черным-черно, часы на стене утверждали, что уже почти полночь. Ей давно следовало быть в постели – завтра, как обычно, рано вставать, дел полно…

Внезапно пришло в голову, что она не имеет абсолютно никакого представления о том, что именно ей предстоит делать. То есть она знала, что должна будет трудиться, заниматься чем-то важным – вот только чем?

Да уж, радости в старости действительно мало.

Впрочем, эта забывчивость не сильно ее расстроила. Она знала, что проблемы с памятью – рядовое явление в почтенном возрасте. А потом – с какой стати волноваться, если спустя мгновение список дел снова возник перед мысленным взором?

Кафе, как обычно, сверкало чистотой. Столик, за которым она, по-видимому, заснула, был пуст, если не считать вазочки, куда завтра поставят свежий букетик, а еще подставки для салфеток, перечницы и солонки.

«С какой стати мне понадобилось спускаться в зал на ночь глядя?»

Как же все это необычно! Вот и сон сейчас снился тоже чудной до нелепости. Как будто ей не семьдесят два, а двадцать семь, и сидит она в богато убранном ресторане. Рядом – молодой мужчина: светлые волосы, очки без оправы, открытая улыбка. Цветы, яркий свет, играет музыка…

А потом картинка сменилась, и вот уже она бежит, летит куда-то, не разбирая дороги. Вокруг – паутина улиц, незнакомый город, который сейчас почему-то кажется знакомым, а тогда был чужим. Она сдерживается, чтобы не расплакаться, и мчится все быстрее, как будто хочет, чтобы ветер осушил слезы. Или чтобы от бешеного бега на спине прорезались крылья и унесли ее подальше отсюда.

Чем закончился сон, вспомнить не удавалось. Он таял, рассеивался, ускользал. Какая-то тревожная мысль промелькнула и пропала, оставив после себя ощущение недосказанности и чувство беспокойства. Словно она позабыла то, что должна была помнить, упустила самое главное, жизненно необходимое…

«Хватит киснуть! – приказала она себе. – Надо освежиться, ополоснуть лицо. А потом подняться, в конце концов, в свою квартиру и лечь в постель».

Она побрела в туалет, отметив по пути, что ключи от входной двери лежат возле кассы. «Когда я успела положить их туда? Как запирала дверь? Зачем вообще садилась за дальний столик?»

Вопросы множились, атаковали усталый мозг. Она отмахнулась от них, включила свет в туалетной комнате, умылась, с наслаждением погружая лицо в прохладную воду. Проточная вода студила руки, проясняла мысли, уносила прочь все дурное.

Закончив, она повернула кран и выпрямилась. Прямо перед ней было большое прямоугольное зеркало, и, глядя на свое отражение, она вновь – в который уже раз за короткий срок! – испытала щекочущее, неясное чувство.

На долю секунды ей показалось (абсурд, бред!), что она – это не она. Знакомое лицо, прическа и платье – знакомые, но… чужие. Словно она по ошибке забралась в чье-то тело да и застряла там. И воспоминания, которые теснились в голове, принадлежат не ей, и мысли, и чувства – посторонние, чуждые!

Еще это имя – Наталья… Ей не хотелось на него откликаться, и казалось, что оно не имеет к ней отношения!

А еще померещилось, будто недавно она стояла точно так же, внимательно разглядывая себя в этом зеркале…

«Прекрати! Ты прекрасно знаешь: ничего этого не было».

…Или все-таки было?

В следующее мгновение наваждение исчезло, лопнуло, как мыльный пузырь.

Да и откуда ему было взяться?

У нее был запасной ключ – получила только что у дежурного администратора. Но, поразмыслив, она не стала им пользоваться, предпочла постучать.

За дверью номера было тихо, словно внутри никого нет. Только она точно знала, что он там – специально уточнила все у той же приветливой администраторши.

Стукнуть в дверь успела всего разок, к тому же легонько, еле слышно, но он открыл сразу, как будто караулил возле порога. А может, и караулил – ждал, хотя и не особо надеялся дождаться.

– Даша, – дрогнувшим голосом проговорил он, и вид у него был такой, словно он вот-вот потеряет сознание. – Куда ты…

Она покачала головой, призывая его к молчанию.

– Неважно, где я была. Важно, что больше никуда не уйду. Дима, хочу попросить тебя: пожалуйста, забудь все, что я наговорила сегодня. Считай, что это был всего-навсего сон. Тяжелый, дурной сон, а теперь мы оба проснулись. Это мой… – Она запнулась, но справилась с собой. – Это мой второй шанс, чудесный шанс, и я его не упущу! Я люблю Питер и хочу прожить здесь всю жизнь. Прожить с тобой.

Они смотрели друг на друга, стоя по обе стороны двери. Что-то заканчивалось, и что-то новое зарождалось между ними. На душе у нее было спокойно – она подумала, что так и должно быть. Так всегда бывает, когда все происходит, как должно происходить.

Девушка машинально коснулась пальцами броши в виде золотой стрекозы, и Дима проследил взглядом за ее рукой:

– Откуда это у тебя?

– Красивая, правда? – По ее губам скользнула тень улыбки. – Нашла, подобрала на какой-то тихой улочке. – Она протянула ему плоский бумажный сверток. – А это тебе. Твоя любимая ватрушка. Правда, пекли в кулинарии – здесь недалеко, в паре кварталов. Но обещаю, что теперь всегда буду печь сама. Я ведь знаю множество старинных рецептов.

Она шагнула в комнату, и Дима закрыл за ней дверь.

Обмен ( англ .).